Николай Непомнящий - 100 великих загадок XX века
В момент, когда Леонид Смирнов отдает последние распоряжения, касающиеся организационных вопросов, в Центральном доме Советской армии в почетный караул становятся Брежнев, Косыгин, Подгорный, Устинов. Рядом с ними — космонавты, родственники покойных.
В 10.30 правительство принимает решение о кремации погибших «в тот же день». Она происходит в 21 час в присутствии всех космонавтов, Устинова, Вершинина, Каманина. Урны с прахом Гагарина и Серегина ночью доставляются в Краснознаменный зал ЦДСА, и с 9 часов следующего утра к ним открывается доступ трудящихся.
22 часа 40 минут. С места падения самолета в Главный штаб ВВС поступает шифровка: «Извлечены двигатель самолета, часть передней кабины; найдены самолетные часы, наручные часы летчиков, удостоверение личности Гагарина с фотографией С.П. Королева…» Такая «мелочь», как обнаружение рядом с фото Королева еще и снимка супруги погибшего, Валентины Ивановны, ввиду «незначительности» этого факта составителем телеграммы опускается.
29 марта. Уже утром в руки поисковиков попадает более чем достаточно вещественных доказательств гибели экипажа «спарки». Поток людей в ЦДСА тем временем не иссякает. В полдень похоронная комиссия принимает решение: организовать поминки погибших в одном из свободных залов ЦДСА. Состав участников этого скорбного мероприятия — 200 человек, в том числе 130 приглашенных. В течение получаса от ЦК, Совмина, Верховного Совета и Минобороны поступает несколько тысяч заявок на участие аппаратчиков всех рангов и мастей, неожиданно в один момент дружно возлюбивших погибших героев. Но бесконечные списки правоверных служак беспощадно урезаются до 70 человек.
Вернувшись домой, генерал Каманин делает запись в своем «подпольном» дневнике, за которым много позже по заданию ЦК будет тщетно охотиться КГБ: «Трудно было слушать длинные скорбные речи. Труднее всех было Валентине Ивановне, но она держалась из последних сил. Ее безразличный ко всему происходящему взгляд говорил только одно: “Юры больше нет. Я никогда не увижу его больше живым…”»
4 апреля Центр подготовки космонавтов с огромной свитой посещает Дмитрий Устинов, нагрянув, как обычно, неожиданно. Детально знакомится с испытательной базой, долго беседует с космонавтами, снова и снова возвращается к полету Юрия Гагарина и досадует: «Время идет, а причины его гибели по-прежнему не установлены». Больше всего его возмущает то, что никто не может хотя бы предположительно объяснить это происшествие: «Это черт знает что: сто корифеев копаются, но никто не способен промычать хоть что-нибудь вразумительное!»
11 апреля. Николай Каманин, дневниковая запись:
«Я не перестаю думать над самым животрепещущим вопросом, который задают в эти дни тысячи советских людей в своих письмах в правительство: “Почему вы не уберегли Гагарина?”
Я, лучше чем кто-нибудь другой, понимаю, что сохранение жизней прославленных космонавтов — один из самых важных вопросов, одна из коренных моих задач. С Юрой я исколесил всю планету, он встречался с сотнями миллионов людей, выступая по 20 раз в сутки. Все прошло благополучно… Мы с ним придерживались строжайшего режима, нам удавалось сохранять работоспособность и бдительность. Юра имел очень крепкий характер, но даже стальной робот не выдержал бы того натиска, которому он подвергался ежедневно со стороны министров, маршалов, академиков и других “больших людей”. Всем хотелось с ним выпить, и обязательно “до дна”. Я докладывал, просил, настаивал на ограничении встреч космонавта с народом. Принималось даже постановление ЦК, но ничем нельзя было сдержать неизбежно отрицательное влияние банкетов и выпивок на характер и облик Гагарина. Бурная жизнь и выпивки медленно, но верно стирали с лица чарующую гагаринскую улыбку. Приостановить распад личности Гагарина могла только его подготовка к новому космическому полету, а также полеты на самолетах».
5 июня. Причина происшествия по-прежнему остается неустановленной; тем не менее аппарат ЦК и ВПК в обстановке полной секретности (и втайне от генералитета) приступает к шлифовке формулировок официального заключения о случившемся, предназначенного для средств массовой информации.
Летчик-космонавт Алексей Леонов: «Сознание парализует загадка, непонятность происшедшего. Ведь достоверно установлено, что всего за минуту до гибели Гагарин пребывал в совершенно нормальном состоянии: его речь в записях переговоров с КП размеренна и спокойна, у обоих летчиков вплоть до удара о землю позы оставались рабочими: Юра держал левой рукой ручку управления, ноги у него и Серегина были на педалях».
26 июля. В Совмине на стол Леониду Смирнову ложится совершенно секретный проект решения «по катастрофе Гагарина», рожденный в лабиринтах аппарата ЦК и ВПК. Для утверждения предлагается формулировка: «Вероятной причиной катастрофы является выполнение резкого маневра… с последующим попаданием самолета в закритические режимы полета в усложненных метеоусловиях». Прослышав про такое, генерал Каманин встречается с Леонидом Смирновым и с места переходит в карьер: «Что значит “резкого маневра”? Откуда?! А что значит эта череда непонятных “или”, использованных авторами единственно для того, чтобы у читателя “поехала крыша”? С какой стати?! Из чьего пальца высосана вся эта галиматья?! Вы что: не видите, что эта так называемая “формулировка” противоречит всем имеющимся фактам и реальной обстановке полета? И кроме всего прочего, позорит честь и достоинство погибших?!» Походив по кабинетам штаба «оборонки», Каманин, к своему ужасу, обнаруживает, что генералы Кутахов, Пстыго, Мишук и Еремин уже сдали без сопротивления позиции аппарату и одобрили этот ублюдочный «резкий маневр»!
27 июля. «Секретная» новость о рождении оторванного от реальности «заключения» руководства доходит наконец и до Звездного городка. Соратники Гагарина по отряду садятся за «открытое письмо» в адрес опекающего советскую космонавтику секретаря ЦК Дмитрия Устинова: «В связи с тем, что отрицательный перепад давления в кабинах самолета Гагарина мог явиться только результатом разгерметизации, следовало изучить все причины ее возникновения. Она могла произойти вследствие разрушения фонарей или кабин от столкновения с посторонним предметом (воздушным шаром в том числе), от взрыва на самолете в районе кабины. Мы считаем, что для заключения о выходе самолета на закритический режим и, как следствие, его падение из-за резкого отворота самолета летчиками от облаков или от воздушного шара нет оснований. Как авиационные специалисты, мы с недоумением смотрим на столь вольное, необоснованное трактование действий летчиков…»
Генерал Каманин вовремя почувствовал, что вокруг работы правительственной комиссии вот-вот заварится крутая каша. Он докладывает обстановку главкому Константину Вершинину. Оказывается, маршал авиации тоже думает о трагедии и, более того, успел сформировать в своем сознании вполне определенное мнение о том, что же произошло 27 марта. Он считает, что наиболее вероятной причиной гибели Гагарина было именно столкновение самолета с шаром-зондом, разрушившим остекление кабины, и как результат этого потеря экипажем работоспособности. Каманин уезжает от своего верного друга, старшего товарища и наставника удовлетворенным. Еще бы: маршал, как всегда, правильно понял суть события. Каманин солидарен с ним, но не исключает, что в кабине самолета мог произойти и взрыв.
2 августа. В оборонном отделе ЦК согласовывается «окончательный вариант» решения ЦК КПСС о причинах гибели Гагарина и Серегина. Этот вывод, который будет подписан Брежневым и Косыгиным, но никогда так и не будет опубликован, гласит: «Наиболее вероятной причиной гибели был резкий разворот самолета с целью избежать столкновения с шаром-зондом. Менее вероятной причиной был отворот самолета от верхней кромки облаков. В результате самолет вышел на критические углы полета, сложная метеообстановка затруднила управление самолетом, и экипаж погиб».
Алексей Леонов: «Слухи и ложные версии, касающиеся обстоятельств и причин гибели Юрия Гагарина, время от времени то затихают, то начинают муссироваться с новой силой. Что поделаешь: такова цена издержек, за которые мы вынуждены платить в условиях отсутствия достоверной информации».
Вполне очевидно вместе с тем, что это «море разливанное» домыслов и псевдогипотез вокруг имени Юрия Гагарина спровоцировано подлинным заговором молчания кремлевских вождей по поводу обстоятельств его гибели и их полной, абсолютной беспомощностью, проявленной при организации расследования катастрофы.
ЗАМОРОЖЕННЫЙ ИЗ МИННЕСОТЫ
В конце 1968 года бельгийский зоолог Бернар Эйвельманс, специализировавшийся на исследовании таинственных животных, столкнулся с поразительной находкой. Как писал он в те дни, это «открытие представителя неизвестной формы настоящего гоминоида — определенно венчает мою карьеру криптозоолога… Только на этот раз речь идет не о фильме с отвратительной голливудской подделкой снежного человека». Через несколько недель после его объявления об уникальной находке разгорелась жаркая полемика.
