Ян де Гроот - Демонология Древнего Китая
В «Го юй» сообщается, что Цзи Хуань-цзы, сановник государства Лу, как-то «приказал выкопать колодец и наткнулся на предмет, напоминающий глиняный горшок, в котором обнаружили нечто похожее на останки барана. Он обратился к Чжун-ни (Конфуций) с такими словами: "Я копал колодец, но получил собаку. Скажите, что это означает?" Конфуций ответил: "По моему мнению, это баран. Я, Цю, слышал, что чудища, появляющиеся среди лесов и скал, зовутся куй и ван-лян, появляющиеся в воде зовутся лун-драконами и ван-сян, а тех, что обитают под землей, зовут фэнь-ян”».
Очевидно, что в данном диалоге отражена традиция, существовавшая еще задолго до Конфуция. Эти три класса духов часто упоминаются в последующей литературе с описанием их характеристик и поведения. Обо всем этом мы и поговорим сейчас.
Итак, первый тип составляют куй и ван-лян. В первом столетии нашей эры этимолог Сюй Шэнь, автор словаря «Шо вэнь», писал, что «куй — это сюй, напоминающий дракона с одной ногой, о чем свидетельствует соответствующий элемент, и что иероглиф обозначает зверя с рогами, руками и человеческим лицом». Интересно, что перед этим иероглифом в словаре стоит почти точно такой же, только без элемента «рога», со значением «жадное четвероногое животное, похожее на обезьянью самку, напоминающее человека; в него входят элементы, означающие соответственно "голова", "руки" и "лапа зверя"». Таким образом, если мы принимаем этот анализ, то оказывается, что к классу куй принадлежат одноногие звери или драконы с человеческими чертами лица.
С глубокой древности эти чудовища внушали китайцам страх и ужас. Еще в одном из древнейших разделов «Шу цзина» иероглиф куй обозначает «устрашающий, вселяющий трепет человек». В каноне говорится о том, что один из министров великого Шуня как-то заявил, что его повелитель «всякий раз, когда видел Гу-соу (своего ослепшего отца), становился как куй-куй и вел себя сдержанно и робко» (раздел «Советы великого Юя»).
Одноногие драконы в Древнем Китае считались земноводными животными, насылающими дождь и ветер. В «Шань хай цзин» («Канон гор и морей»)[23] мы читаем: «В восточных морях есть Гора перекатывающихся волн, выступающая в море на семь тысяч ли. На ней обитают звери, похожие на коров без рогов, с голубыми телами и одной ногой. Как только они входят в воду или выходят из нее, тут же поднимается ветер и начинается дождь. Их ослепительный блеск подобен солнцу и луне, а голос — раскатам грома. Зовутся они куй. Хуан-ди[24] поймал нескольких из них и сделал из их кожи барабаны. Когда в эти барабаны ударяли костями куй, грохот разносился на пятьсот ли и приводил в трепет всю Поднебесную».
В данном описании нетрудно узнать дракона-лун, китайское божество дождя и ветра, о котором мы так много говорили и еще будем говорить. Воплощение куй в виде одноногого дракона подтверждается и другими сочинениями, в частности, «Шу цзином» и «Хань Фэй-цзы»[25], текстом, датируемым третьим столетием до новой эры. В одном из разделов первого из них, «Каноне Шуня», говорится, что министр этого императора, ведавший музыкой, носил имя Куй, а также имя Лун, Дракон. А «Хань Фэй-цзы» сообщает: «Луский Ай-гун спросил Конфуция: "Я слышал, что в древности жил одноногий Куй; можем ли мы верить, что у него действительно была одна нога?" Конфуций ответил: "Нет, он не был одноногим. Он был вспыльчивым, развратным и злобным и вызывал всеобщее недовольство"… Тогда Ай-гун сказал: "Так оно и есть, он был тверд и совершенен"».
«Согласно другим свидетельствам, Ай-гун спросил Конфуция: "Я слышал, что у Куя была одна нога; заслуживают ли доверия эти слова?" Конфуций ответил: "Куй был человеком, почему же у него должна быть только одна нога? Он не выделялся ничем, кроме того, что прекрасно разбирался в музыке". Яо сказал: "Куй — целен и совершенен", и назначил его министром музыки. С тех пор благородные мужи называли его "цельным и совершенным", но никак не "одноногим"». Таким образом, легенда обязана своим происхождением тому обстоятельству, что сочетание и цзу имеет два значения: «одна нога» и «цельный и совершенный».
Поскольку древние представляли куй в виде духов в образе зверей, ясно, почему в отрывке из «Го юй», с которого мы начали, их «сородичи», или существа того же класса, обозначаются иероглифами ван-лян, в каждом из которых присутствует ключ «животное». В некоторых изданиях этот ключ заменен на гуй, «дух, призрак». В других сочинениях, как, например, в «Цзо чжуань», данный ключ в иероглифе вообще отсутствует. А в «Исторических записках», где также зафиксирован описанный выше эпизод из жизни Конфуция (гл. 47, 1.5), иероглиф лян просто совершенно иной. Очевидно, ни одна из этих форм не является идеографической; скорее всего, все они представляют собой фонетические варианты различных местных терминов со значением «демон, дух».
Согласно «авторитетным» китайским специалистам по ван-лян, последние идентичны фан-лян, которых, по «Чжоу ли», во время погребения изгоняют из могил переодетые заклинатели. Сочетание фан-лян выглядит как диалектная, либо извращенная форма ван-лян. Факт упоминания этих существ в книге, относимой китайцами к глубокой древности, подтверждает долгую традицию верований в их существование.
На основании комментария Вэй Чжао к «Го юй»[26], написанного в третьем веке нашей эры, можно сделать вывод о том, что представления китайцев о форме ван-лян и куй не претерпели, в сравнении с древнейшими временами, существенных изменений к его эпохе. В комментарии к описанному выше эпизоду с Цзи Хуань-цзы он отмечает: «Некоторые полагают, что у куй — одна нога. Люди из Юэ (Чжэцзян и север Фуцзяни) называют их горными сао; другой вариант сяо. Они обитают в Фуяне (около нынешнего Ханчжоу), лицом похожи на людей, а телом — на обезьян, и умеют говорить. Некоторые утверждают, что одноногие ван-лян — это горные духи (цзин), которые, подражая человеческому голосу, сбивают с толку людей».
Сао и сяо — местные диалектные слова. Последующие авторы использовали их преимущественно в качестве синонимов куй, ван-лян и фан-лян; таким образом, эти древние слова можно считать мертвыми, изредка употребляющимися в классической литературе. Чаще всего иероглифы сао и сяо писались в иной, по сравнению с комментарием Вэй Чжао, форме. Еще один вариант обозначения духов — шань цзин, «духи гор и холмов». Итак, все эти слова, коими китайские авторы описывали безразлично каких демонов, помыкающих людьми и нарушающих их покой, мы можем принять в качестве «китайского варианта» обозначения широкого спектра духов, эльфов, фей и чертей, которыми люди всего мира населяют леса, скалы и горы, добавляя к ним еще и души умерших, не обретших должного погребения. Человеческое сознание, изначально проникнутое верой в близость людей и животных, в Китае с готовностью отождествило духов со зверями. Людское воображение охотно изобретало все новые и новые гибридные и гротескные их формы даже после того, как человек сменил кочевой образ жизни на оседлый и построил городища и деревни. Поэтому отдаленные и редко посещаемые людьми горные леса для китайцев до сих пор являются царством, полным таинственных потусторонних существ, странных и чудесных.
Хотя потусторонние существа наделялись полузвериным обликом, они никогда не утрачивали человеческих черт; китайцы всегда ревностно придерживались убеждения, что те произошли от людей. То, что именно так обстояло дело в начале новой эры, подтверждает свидетельство Ван Чуна: «В "Книге ритуалов" сказано, что у Чжуань-сюя (легендарный император, живший в XXVI в. до н. э.) три сына умерли при рождении и после смерти они превратились в гуй, вызывающих заразные болезни. Один из них живет в воде и вызывает лихорадку. Другой живет в Жошуй и является демоном ван-лян. А третий обитает в домах и комнатах, в углах и укромных местах, в развалившихся амбарах и пугает детей» («Лунь хэн», гл. 22).
Как видит читатель, в данном случае целый класс демонов отождествляется с конкретным человеком, жившим пусть даже в далекой мифической древности. Этот феномен указывает на факт глубокой веры китайцев в разделение душ, веры, пронизывающей китайское идолопоклонство во всех его проявлениях, знание о которой незаменимо для понимания обычаев и представлений, присущих их анимизму.
Сочинения последующих веков переполнены многочисленными подробностями и деталями о сяо. Особенно много их в «Шэнь и цзине». «Глубоко в западных горах живут человекоподобные существа, ростом более чем в один чжан. Они ходят голыми и ловят лягушек и крабов. Они не сторонятся людей, и, когда люди останавливаются где-либо на ночлег, они бегут к своему костру, чтобы зажарить лягушек и крабов. Они также поджидают момента, когда человек отойдет, и воруют у него соль, чтобы приправить пищу. Зовутся они горными сао, ибо сами выкрикивают этот звук. Люди бросают в костры бамбук; громко раскалываясь, стебли бамбука выскакивают из огня и отгоняют сао прочь. Когда на них нападают, сао насылают на своих преследователей лихорадку. Хотя эти существа похожи на людей, они могут принимать и другие формы, и потому относятся к тому же типу, что и гуй и мэй. Ныне их жилища встречаются в горах повсюду».
