Верования дохристианской Европы - Мартьянов Андрей Леонидович
Отчасти римлянин в состоянии осознать этот конгломерат смыслов: ведь главный покровитель Рима, воинственный Марс, с одной стороны, благоволит Городу, а с другой — является как раз богом войны, кровавой бойни, опьяняющей резни (в отличие от Минервы — покровительницы войны разумной, справедливой, рассудочной).
Но Езус при всем этом еще и связан с деревьями. Мало того, что жертвы этому богу вешаются на дереве; он обычно изображается бородатым человеком, стоящим возле дерева с топором в руке. Возможно жест руки, заносящей топор, воспроизводит момент друидического ритуала поклонения омеле. На алтаре Езуса можно видеть также изображение быка со стоящими на его голове и спине тремя журавлями.
Таранис — бог-громовержец, бог небесного огня. Соответственно, жертвы ему сжигались. Галльские памятники представляют Тараниса бородатым гигантом с колесом или несколькими спиралями в руках. И колесо, и спирали — символ огня, пламени. На других изображениях Таранис попирает гиганта со змеями вместо ног.
И, наконец, упоминается бог Тевтат, как будто бы связанный с культом воды (жертвы ему, по сообщению Лукана, топили в воде). Как ни странно, именно Тевтата римляне пытались ассоциировать с Марсом; в других случаях этого же бога сопоставляли с Юпитером, но и такая попытка выглядит чрезвычайно спорной.
Само имя «Тевтат», как считают современные исследователи, происходит от галльского «teuto», то есть «племя». Таким образом, Тевтат — божество-покровитель племенного коллектива, его военной и мирной деятельности. И в этом качестве он действительно может быть каким-то «боком» соотнесен с Марсом, особенно в древнейшей его ипостаси.
Однако при всем этом никто не в состоянии достоверно определить, являлся ли Тевтат покровителем только одного какого-то племени или же он был общим божеством для всех галлов.
Даже если Тевтат и олицетворял как бы универсальную божественную помощь идее племени как такового, у каждого отдельного галльского племени имелся свой личный покровитель. И имен этих богов-покровителей до нас дошло великое множество: Аллоброкс — бог племени аллоброгов, Воконтия — богиня племени воконтиев — и так далее. Ученые выяснили около сорока имен местных божеств Британии — и о них неизвестно ничего, кроме имен.
Из галльских богов мы можем назвать Эпону, Цернунна (Кернунноса), Суцелла, Нантосвельту, Розмерту — и еще нескольких.
Имя «Эпона» определенно происходит от галльского слова «epo», то есть «лошадь». Обычно эту богиню изображали сидящей верхом на лошади. И на этом, к сожалению, всякая информация об Эпоне исчерпывается: чем она конкретно «заведовала», неведомо.
Если одних богов мы знаем преимущественно по именам, то других — исключительно «в лицо»; имена их не установлены. Например, существовало изображение трехголового божества, божества со змеей, группы из трех богинь-матерей. Как называли их галлы, каков был их культ, в каких ситуациях к ним обращались, были они чисто местными или общими для всей Галлии? Увы, камни на сей счет молчат, а в литературе нет ни слова.
Имен кельтских богов и богинь в общей сложности насчитывается свыше трехсот семидесяти — столько их почиталось на землях, где когда-либо проживали кельты. Из них примерно триста встречаются лишь один раз, и принадлежат они местным божествам, покровителям конкретных племен или родов, из чего можно сделать осторожный вывод о том, что боги эти представляли собой неких обожествленных предков.
Кельтский мир
Космогония — учение о происхождении мира и человека, — обычно является обязательной составной частью мифологической системы.
Обычно — но не всегда.
Вавилоняне рассказывают о победе над силами хаоса и возникновении таким образом упорядоченного мира; германцы — о том, как мир был создан из тела убитого великана Имира; египтяне — о божественном слове бога Тота (один из вариантов; в Древнем Египте фактически сосуществовало сразу несколько мифологических и религиозных систем). Как возник мир, по преданиям древних кельтов? Предполагается, что об этом ведали друиды — загадочные и могущественные жрецы, описанные Юлием Цезарем. Друиды же запрещали вести какие-либо записи и все священные предания хранили лишь устно.
Так это или нет, оставим на совести Цезаря; но факт остается фактом — кельтской космогонии в чистом виде мы не имеем. Первые ирландские предания о «начале времен» повествуют вовсе не о том, как возникла вселенная, а о том, как заселялась их собственная страна, в какой последовательности шло ее завоевание.
Кое-какие общие представления об обустройстве кельтского мира мы все же имеем.
Так, посреди кельтского мира стоит Мировое Древо. Оно играет главную роль в вертикальном членении вселенной: ветви — небо, верхний мир; ствол — земля, населенная людьми и зверьми, срединный мир; корни — подземное царство, нижний мир, там обитают темные фоморы (а еще — рыбы и другие водные жители).
В Ирландии известен культ пяти священных деревьев, каждое из которых называлось «деревом мира» (crann bethad). Аналогом мирового древа служил и центральный столб большого жилого дома, на котором держится весь «мир» отдельной семьи.
Нужно учитывать, что «нижний мир» — не обязательно «плохой» и «злой»; всё обстоит немного сложнее, чем мы привыкли считать. Недаром они, если верить Цезарю, кельты называли себя «детьми Дита», то есть бога мертвых.
С мировым древом связан и мотив священного источника — а источник как раз вытекает из-под корней дерева, то есть имеет отношение к нижнему миру. Например, источник, дающий начало одной из главных рек Ирландии — Бойн, — относится к потустороннему миру и по этой причине заключает в себе божественную мудрость. Над этим источником росли девять кустов чудесного орешника. Орехи их были темно-красного цвета. Они падали в воду, напитывались премудростью, и если проглотить их, то можно познать таинственные вещи и постичь сущность мироздания. Вкушать эти орехи дозволялось лишь божественным лососям, обитателям ручья (рыбы, как мы помним, принадлежат к подземной стихии). Лишь вещие лососи могли знать обо всем.
Но богиня Боанн — олицетворение реки Бойн — нарушила запрет и приблизилась к священному источнику. Однако стоило ей подойти, как вода поднялась и обрушилась на дерзкую. Боанн спаслась, а река после этого изменила свое русло и стала той самой рекой Бойн, которую мы знаем теперь. Вещие же лососи кружат в глубине, тщетно пытаясь отыскать чудесные орехи: орешник больше не склоняется над этими водами.
И хотя сам источник, несомненно, принадлежит подземному миру, стихия его воды оценивается, несомненно, положительно. Можно назвать, например, источник бога-врачевателя Диан Кехта, который возвращал жизнь мертвым и исцелял раненых.
Впрочем, помимо «доброй» воды, существовала и враждебная человеку вода. В первую очередь это стихия окружающего землю океана — и особенно в восточном, северном и северо-западном направлениях. Эта вода была связана с демоническим началом. На севере, посреди океана, где царят забвение и смерть, находится остров со стеклянной башней. Он служит обиталищем фоморов — «нижних демонов».
А вот на западе располагались острова блаженных (они как желанная цель описаны, например, в «Плавании Брана»). Островов этих было трижды по пятьдесят — иными словами, очень много. Время там остановилось; царят там изобилие и вечная молодость.
Таким образом, мы видим, что не только космогония, представленная как заселение конкретно данной, определенной земли, то есть Ирландии, у кельтов чрезвычайно конкретна. Точно так же предметна, вещна (можно потрогать руками) общая картина кельтского мира, включая и мистические ее элементы. До островов потустороннего мира, как до благих, так и до зловещих, можно добраться на обычной лодке. Иной мир представляется вовсе не недостижимым, мистическим царством. Это нечто вполне близкое, непосредственно соседствующее с миром людей.
