Бхагаван Раджниш - От медицины к медитации
Это будет нелегко; если у тебя есть жена или муж, тебе будет трудно рано утром начать смеяться ни с того ни с сего. Но попытайся — это вознаграждается с лихвой. Это один из самых прекрасных способов встать с постели — смеяться без всякой причины, потому что причины нет. Просто ты все еще есть, все еще жив — это чудо. Это кажется нелепым — почему ты жив?
И снова есть мир. Твоя жена все по-прежнему храпит, та же комната, тот же дом... В этом постоянно меняющемся мире, — который индусы называют майя, — по крайней мере за одну ночь ничего не изменилось... Все осталось прежним: ты слышишь, как приходит молочник, на дороге начинается движение, те же самые звуки — над этим стоит посмеяться!
Однажды утром ты не проснешься. Однажды молочник постучит в дверь, жена будет храпеть, но тебя уже не будет. Однажды придет смерть. Но прежде, чем она собьет тебя с ног, смейся от души — пока есть время, чтобы от души посмеяться. Посмотри еще раз на всю эту нелепость: снова начинается такой же день; всю жизнь ты делал одно и то же снова и снова. Снова ты наденешь тапочки и поспешишь в ванную — зачем? Чистить зубы, принимать душ — зачем? Куда ты идешь? Ты собираешься, а идти некуда! И одеваться и спешить на работу — зачем? Чтобы завтра снова сделать то же самое?
Посмотри, как все это нелепо, — и смейся от души. Не открывай глаз. В то мгновение, когда ты чувствуешь, что сон прошел, — сначала начни смеяться, а затем открой глаза, и это задаст тон всему дню. Если ты можешь смеяться рано утром, ты будешь смеяться целый день. Ты создал цепную реакцию; одно ведет к другому. Смех вызывает еще больший смех. Почти всегда я вижу, что люди поступают неправильно. Рано утром они встают из постели с жалобами, унылые, грустные, подавленные, несчастные. Одно ведет к другому — или ни к чему не ведет, — и они начинают сердиться. Это очень плохо, потому что это изменит климат всего дня, установит образец на весь день.
Люди дзэн психически более здоровы. В своем безумии они психически намного здоровее тебя. Они начинают день смехом... и целый день ты чувствуешь, что внутри кипит, бьет ключом смех. Вокруг происходит столько нелепостей! Бог, наверное, умирает со смеху — наблюдая нелепость мира — века, вечность. Созданные им люди и весь этот абсурд — это поистине комедия. Наверное, он смеется. Если, посмеявшись, ты станешь молчаливым, однажды ты услышишь и смех Бога, ты услышишь и смех всего существования — и деревья, скалы и звезды смеются вместе с тобой.
Ночью дзэнский монах снова ложится спать со смехом. День завершен, представление закончилось, и со смехом он говорит: «До свиданья, и если я доживу до завтрашнего утра, то снова приветствую его смехом».
Попробуй это! Начинай и завершай день смехом, и постепенно ты увидишь, что больше и больше смеха происходит в промежутке между утренним и вечерним смехом. И чем больше ты смеешься, тем более ты религиозен.
Миллионы людей разучились смеяться. В Советском Союзе психологи готовят учебники о том, как смеяться, чтобы учить людей в школах, колледжах, больницах, потому что они обнаружили то, о чем я постоянно говорю: любовь и смех неразделимы, и смех — это одно из лучших лекарств. В то же время это и величайшая медитация. Только в Советском Союзе очень глубоко исследуют, что происходит, когда люди смеются. Изменяется ток крови, клетки мозга становятся активнее, пульс — ритмичнее. Ученые признали огромное значение смеха —но сделали из этого невероятно глупый вывод. Они думают, что нужна специальная тренировка; каждого школьника нужно научить смеяться.
Если в Советском Союзе всех будут тренировать в смехе, смех вообще исчезнет. Теперь ученые говорят, что в каждой больнице нужно завести специальную палату, палату юмора, в которой все пациенты должны рассказывать анекдоты и смеяться. Задумано хорошо: чего не могут лекарства, то может смех. Но насколько я вижу, если смех будет результатом тренировки, он может немного помочь, но не станет полной трансформацией, когда он за одно мгновение будоражит, безгранично расширяет, омолаживает твое существо без всяких побочных эффектов.
Только сегодня я узнал, что третья часть болезней в мире создана врачами. Не преднамеренно, но просто из-за их лекарств, которые обладают побочными эффектами. В какой-то момент они полезны, но они могут разрушить некое равновесие в вашей химии, гормонах, биологии. И, может быть, вам никогда не удастся его восстановить. Ты принял аспирин от головной боли, — а если быть абсолютно точным, от своей жены! — но у этого аспирина собственный эффект, а ты — такое сложное явление.
Человечество очень бедно, если его нужно обучать смеяться. Ужасен будет тот день, когда птицы скажут: «Сначала научите нас, а потом мы запоем песни». И павлины скажут: «Мы равнодушны к облакам. Сначала обучите нас, а потом мы раскроем крылья». Но павлины начинают танцевать, когда падают первые капли дождя, их не нужно учить, нет школ для павлинов. Не учат птиц, не учат цветы — почему человека нужно всему учить? Почему ему не позволяют быть спонтанным?
Есть некая боязнь спонтанности, потому что спонтанное поведение непредсказуемо. Ты можешь при ком-то рассмеяться, а он просто посмотрит на тебя как на идиота. Ему не нужно смеяться в ответ — он ведет себя спонтанно, ему хочется посмотреть на тебя как на идиота. В этом нет ничего плохого, это его проблема. Ты смеялся — это была твоя проблема. Зачем вносить путаницу? Чтобы избегать таких ситуаций, людей обучают всему: как нужно ходить, как говорить, что говорить, когда говорить. Естественно, постепенно люди становятся очень фальшивыми — повторяют диалоги, как актеры в театре.
Однажды я посетил теологический колледж, самый большой в Азии, который готовит миссионеров, чтобы они ездили по всему бедному Востоку и обращали людей в христианство. Директором был мой друг, и он провел меня по всему колледжу. В одном из классов я просто не мог поверить своим глазам. То, что я увидел, было такой нелепостью, что я был просто ошеломлен. Преподаватель обучал около шестидесяти студентов, которые были уже почти готовы начать свою миссионерскую работу. Он их учил, какой нужно сделать жест, какое выражение придать лицу, повторяя определенное изречение Иисуса... когда сильно ударить по столу, а когда тихонько прошептать, что Бог — это любовь. «И когда вы описываете рай, не описывайте его прозаически. Пусть лицо ваше сияет. Пусть каждое ваше слово будет чистым медом, чистой поэзией». В это время один студент спросил:
— А что нам делать, когда мы описываем ад?
— Что касается ада, — сказал преподаватель, — будьте как есть, и все будет в полном порядке.
Аду не нужно учиться, потому что вы выглядите будто уже в аду! Я спросил директора:
— Разве вы не видите, что это чепуха? У этих людей нет никакого чувства, а вы им навязываете, какое у них должно быть выражение лица, глаз, какие жесты они должны делать руками, когда они что-то говорят.
Меня никогда не обучали, но, когда нужно, руки сами знают, что им делать. Слова знают, когда остановиться и уступить место молчанию. Глаза сверкают сами, когда ты описываешь собственный опыт. И тогда не нужно усилия...
Все, что нужно, — это сказать людям: будьте спонтанными! Когда приходит смех, не останавливайте его. В этом мире фальшивым стало все, потому что вы верите в фальшь. Будь простым, будь самим собой. Не нужно изображать. Если «игра» приходит спонтанно, пусть приходит; наслаждайся ее спонтанностью. Тогда ты увидишь красоту, центрированность, простоту. Нечто подлинное — не подделка, не фальшивка. Все это так просто.
У одного фермера был петух — одно из самых ленивых созданий, которые только жили на Земле. Вместо того чтобы кукарекать, как ему положено, на рассвете, он просто дожидался, пока не начнет кукарекать другой петух, и просто кивал головой в знак согласия.
Но если это спонтанно, в этом есть собственная красота. Зачем себя утруждать — это сделает кто-то другой. Я абсолютно согласен с этим петухом; я никогда в жизни ничего не делал. Если случайно это сделает кто-то другой...
Чтобы отпраздновать золотую свадьбу, Сол и Сильвия решили повторить все то, что делали в медовый месяц. Они отправились в тот же отель и сняли тот же номер. Сильвия надушилась теми же духами и надела ту же ночную рубашку. Как и в первую брачную ночь, Сол пошел в уборную, и Сильвия услышала, что он рассмеялся — точно так же, как рассмеялся пятьдесят лет назад. И вот, когда он вышел, Сильвия сказала:
— Дорогой, это так прекрасно — все по-прежнему. Я помню все, будто это было вчера. Пятьдесят лет назад ты зашел в уборную и точно так же рассмеялся. Тогда я не решилась тебя спросить, но теперь скажи. Почему ты рассмеялся?
— Дело вот в чем, дорогая, — сказал Сол, — в ту ночь пятьдесят лет назад, когда я пошел помочиться, то забрызгал потолок. А сегодня я забрызгал ноги!
