Шри Ауробиндо - Cинтез йоги
За прагматическим импульсом, который исключительная односторонняя духовность обычно игнорирует, или отрицает, или недооценивает, на самом деле стоит истина. Она состоит в том, что если индивидуальное и универсальное — это элемент высшего и большего Бытия, то их реализация должна занимать какое-то реальное место в высшем Бытии. За ними должна быть какая-то высокая цель верховной Мудрости и Знания, какое-то вечное натяжение в верховном Восторге: они не могут быть, не были созданы напрасно. Но совершенство и удовлетворение человечества, как и совершенство и удовлетворение индивидуума, могут быть надежно осуществлены и основаны только на более вечной, хотя еще не достигнутой истине и праве вещей. Меньшие элементы какого-то большего Существования, они могут реализоваться только когда то, элементами чего они являются, известно и принадлежит нам. Величайшим служением человечеству, самым надежным основанием для истинного прогресса, счастья и совершенства будет, если мы найдем и подготовим путь, которым индивидуум и коллективное человечество смогут подняться над эго и жить в своем истинном я, более не связанным с невежеством, бессилием, дисгармонией и печалью. Именно на пути к вечному, а не на пути существования, связанного медленной коллективной эволюцией Природы, мы лучше всего можем обеспечить даже саму эту эволюцию, коллективную, альтруистическую цель, которую наша современная мысль и идеализм поставили перед нами. Но сама по себе эта цель второстепенная; найти, познать, овладеть Божественным существованием, сознанием и природой и жить в нем во имя Божественного есть наша истинная цель и единственное совершенство, к которому мы должны стремиться.
Именно по пути духовных философий и религий, а не заземленной материалистической доктрины, должен идти тот, кто ищет высшего знания, хотя и с обогащенными целями и более широкой духовной задачей. Но как далеко следует ему идти в уничтожении эго? На древнем пути Знания мы приходим к уничтожению эго-чувства, которое присоединилось к телу, к жизни, к уму, и говорит обо всех и о каждом из них: "Это есть Я". Не только мы, как на пути Трудов, избавляемся от "я" того, кто трудится 67, и видим одного Господа как истинный источник всех трудов и санкцию трудов, и Его исполнительную силу Природы 68 или, иначе, Его верховную Шакти, как единственного агента и трудящегося, — но мы избавляемся также от чувства эго, которое принимает инструменты выражения нашего бытия за наше истинное я и дух. Но даже если бы все это было сделано, что-то еще остается; остается субстрат всего этого, общее чувство отдельного "я". Этот субстрат эго есть нечто туманное, неопределимое, неуловимое; он не присоединяется и ему не нужно присоединяться ни к чему в особенности в качестве я; он не отождествляет себя с чем-нибудь коллективным; это своего рода фундаментальная форма или сила ума, которая заставляет ментальное существо чувствовать себя, возможно, неопределимым, но все же ограниченным существом, которое не есть ум, жизнь или тело, но под которым их деятельность протекает в Природе. Другие были: определенная эго-идея и эго-чувство, опирающиеся на игру Пракрити; но это — чистая фундаментальная эго-сила 69, опирающаяся на сознание ментального Пуруши. И так как она как будто находится над или за игрой, а не в ней, так как она не говорит: "Я есть ум, жизнь или тело", а говорит: "Я есть существо, от которого зависит деятельность ума, жизни и тела", многие думают, что они освободились, и принимают это неуловимое Эго за Единого, Божество, истинного Пурушу или, по крайней мере, за истинную Личность в них, — принимая неопределимое за Бесконечное. Но пока это фундаментальное эго-чувство остается, полного освобождения нет. Эгоистическая жизнь, даже если она уменьшается по силе и интенсивности, может все же продолжаться достаточно хорошо благодаря этой поддержке. Если есть ошибка в отождествлении, жизнь эго может под этим предлогом приобрести чрезмерно увеличенную интенсивность и силу. Даже если нет такой ошибки, жизнь эго может быть шире, чище, более гибкой, и освобождение может быть теперь намного легче достигнуто и ближе к осуществлению, но все же еще нет определенного освобождения. Важно пойти дальше, избавиться также и от этого неопределяемого, но фундаментального эго-чувства, и вернуться к Пуруше, на которого оно опирается, чьей тенью оно является; тень должна исчезнуть и своим исчезновением открыть незатуманенную субстанцию духа.
Эта субстанция есть я человека, которое в европейской философии называют Монадой, в индийской философии — Дживой и Дживатманом 70, живущей сущностью, я живого существа. Этот Джива — не ментальное эго-чувство, созданное трудами Природы для своей временной цели. Это не вещь, связанная привычками, законами или процессами, подобно ментальному, виталическому или физическому существу. Джива есть дух и я, он выше Природы. Правда, он снисходит до ее действия, отражает ее настроения и поддерживает тройное условие ума, жизни и тела, через которые она бросает их на сознание души; но сам он есть живое отражение, или душа-форма, или самотворение Духа 71, вселенского и трансцендентного. Единый Дух, который отразил некоторые из Его видов бытия в мире и в душе, является множественным в Дживе. Этот Дух есть самое Я нашего я, Единый и Высочайший, Всевышний, которое мы должны осознать, бесконечное существование, в которое мы должны войти. И до сих поручителя идут вместе, соглашаясь, что это есть высшая цель знания, трудов и преданности, соглашаясь, что если это должно быть достигнуто, Джива должен освободить себя от эго-чувства, которое принадлежит к низшей Природе или Майе. Но здесь они расходятся, каждый идет своим путем. Монист ступает на тропу исключительного Знания, и ставит перед нами в качестве единственного идеала полное возвращение, потерю, растворение и затухание Дживы в Верховном. Дуалист или частичный Монист поворачивает на путь Преданности и наставляет нас отказаться действительно от низшего эго и материальной жизни, но видеть как высшую судьбу духа человека, не самоуничтожение Буддиста, не саморастворение Адвайтина, не поглощение многих Одним, а вечное существование, поглощенное мыслью, любовью и наслаждением Верховного, Единого, Вселюбящего 72.
Для последователя интегральной Йоги не может быть колебания; как ищущий знание, он должен искать именно интегральное знание, а не что-либо привлекательное на полпути или исключительное высоко на вершине. Он должен подняться ввысь на самую вершину, но также и кружить и распространяться на всеобъемлющую ширину, не связывая себя какой-либо жесткой структурой метафизической мысли, но свободно принимать и нести в себе весь высочайший и величайший, самый полный и самый многочисленный опыт души. Если величайшая высота духовного опыта, самая вершина всей реализации, есть абсолютное единство Души с Трансцендентным, которое выше индивидуума и вселенной, самый широкий масштаб этого единства — это открытие того самого Трансцендентного как источника, опоры, вместилища, наполняющий и устанавливающий [закон] дух и субстанцию этих обеих проявляющих сил, божественной Сути и божественной Природы. Каков бы ни был путь, это должно быть для него целью. Йога Действия 73 также не осуществляется, не является абсолютной, победоносно завершенной, пока ищущий не чувствует и не живет в своем существенном и цельном единстве с Верховным. Он должен быть един с Божественной волей в его высшем и самом глубинном, и в его широчайшем бытии и сознании, в работе, в воле, в его силе действия, уме, теле и жизни. Иначе он только освобождается от иллюзии индивидуальной деятельности, но не от иллюзии отдельного бытия и функционирования. Как слуга и инструмент Божественного, он трудится, но вершиной его трудов и их совершенной основой или мотивом является единство с тем, чему он служит и что осуществляет. Йога преданности тоже завершается только тогда, когда любящий и Возлюбленный соединяются, и разница исчезает в экстазе божественного единства, и все же в таинстве этого соединения есть единственное существование Возлюбленного, но нет уничтожения или поглощения любящего. Именно к высшему единству стремится путь знания, призыв к абсолютному единству является побуждением на этом пути, переживание его — притягательной силой: но именно это высшее единство выбирает местом для своей манифестации в нем самую большую космическую широту. Повинуясь необходимости отойти поочередно от практического эгоизма нашей тройной природы и ее фундаментального эго-чувства, мы подходим к реализации духа, Я, господина этой индивидуальной человеческой манифестации, но наше знание не цельно, если мы не соединим это я в индивидуальном с космическим духом и не найдем их большую реальность выше, в невыразимом, но не непознаваемом Трансцендентном. Тот Джива, владеющий собой, должен отказаться от себя, отдать себя в бытие Божественного. Человеческое я должно стать единым с Я всего; я конечного индивидуума должно перелить себя в безграничное конечное, и этот космический дух должен быть превзойден в трансцендентном Бесконечном.
