Йонге Мингьюр - Радостная мудрость, принятие перемен и обретение свободы

Удивление

Вы идёте по улице, собираясь встретиться с другом, чтобы вместе пообедать. Вы уже поглощены мыслями о том, чего бы вам хотелось поесть, утоляя голод. Заворачиваете за угол и — о ужас! лев!

Простое признание того факта, что в любой момент мы можем столкнуться с чем-то неприятным или неудобным, представляет собой важный урок Первой благородной истины. Но, поскольку это коренное состояние очень часто объясняют сухими словами, я хотел найти способ растолковать его на языке, который был бы понятен людям, живущим в современном мире.

Во время недавней поездки по Северной Америке, когда я в вечерней прохладе прогуливался по парку близ того места, где я давал учение, мне на ум пришла одна аналогия. Идя по парку, я обнаружил, что занимаюсь чем-то вроде «мысленного эксперимента» — разновидностью упражнения в развитии воображения, которое применяли, чтобы приблизиться к пониманию природы реальности, философы древности, а также применяют и современные учёные.

Вполне возможно, кое-кто из вас уже знаком с некоторыми общеизвестными мысленными экспериментами, например, теми, что проводил Альберт Эйнштейн. Его мысленные эксперименты привели к созданию специальной теории относительности: предположению, что время и пространство не являются неизменными аспектами реальности, но, напротив, представляют собой впечатления, различающиеся в зависимости от направления и скорости движения наблюдателя. Хотя во времена Эйнштейна не было необходимого технического оборудования для наглядного подтверждения его теории, более недавние исследования подтвердили правильность его теории.

Мой собственный мысленный эксперимент был обращён не на физические законы движения, а на психологические аспекты эмоции. Я представил, каково было бы идти через поросшую деревьями местность, вроде парка или леса, погрузившись в свои мысли или, скажем, слушая с помощью аудио-плеера музыку и напевая про себя. Что бы я испытал, если бы кто-то, желая подшутить, надел очень правдоподобный костюм медведя и внезапно выскочил из-за дерева или здания? У меня бы усилилось сердцебиение, мурашки побежали по всему телу, и волосы встали дыбом. Вероятно, я даже закричал бы от испуга.

Однако, если бы меня предупредили об этой шутке, я бы так не испугался. Я бы даже мог в отместку тоже хорошенько напугать этого шутника — выскочить с криком, пока он еще не успел броситься в мою сторону!

Точно так же, если мы понимаем дуккху, или страдание, как коренное состояние жизни, мы лучше готовы к различным неприятностям, которые, вероятнее всего, встретятся нам на пути. Развитие в себе такого понимания несколько напоминает отслеживание на карте маршрута путешествия. Если у нас есть карта, мы лучше представляем, где находимся. Если же у нас нет карты, то мы можем заблудиться.

Два взгляда на страдание

Когда рождается одно, появляется другое.

Как уже упоминалось, страдание включает в себя множество разных уровней. Меня очень рано научили, что для работы над различными видами страдания очень важно уметь проводить между ними некоторые различия.

Одно из первых, и самых решающих, — это различие между тем, что часто называют «естественным» страданием, и тем, что предлагают рассматривать как «самостоятельно созданное».

Естественное страдание включает в себя всё то, чего мы не можем избежать в жизни. В классических буддийских текстах эти неизбежные переживания часто называют «четыре великих потока страдания». К ним относятся рождение, старение, болезнь и смерть — всё это переживания, определяющие наиболее общие переходные периоды в жизни людей.

Иногда меня спрашивают и в личных беседах, и на групповых учебных занятиях, каким образом рождение можно относить к одной из разновидностей страдания. «Несомненно, — говорят мне, — начало новой жизни следует рассматривать как момент великой радости». И, разумеется, во многих отношениях это так: любое начало всегда предоставляет благоприятную возможность преуспеть в чём-либо.

Однако рождение считается разновидностью страдания по нескольким причинам. Во-первых, переход из защищённого пространства материнского чрева (или яйца) в открытый мир чувственного восприятия рассматривается — и не только буддийскими философами, но и многими специалистами в области психологии, физиологии и здравоохранения — как нечто, связанное с весьма травмирующим опытом в жизни индивида. Многие из нас не способны сознательно вспомнить полный драматизма опыт этого начального перехода, но переживание изгнания из защищённой, безопасной среды явно оставляет глубокий след в мозгу и теле новорождённого.

Во-вторых, с самого момента рождения мы подвержены остальным трём потокам страдания. В тот миг, когда мы родились, наши «внутренние часы» начинают тикать. Миг за мигом мы становимся старше. Конечно, в детстве большинству из нас нравится такое переживание. Помню, я не мог дождаться, когда вырасту. Мне не нравилось, что взрослые постоянно командуют, и я с нетерпением ждал, когда смогу решать всё самостоятельно. Теперь я, конечно, понимаю, что множество решений, которые я принимаю, необходимо очень тщательно взвешивать, поскольку они оказывают влияние на тех, кто меня окружает. И с каждым прожитым годом я начинаю всё более остро чувствовать физические последствия старения. Теперь мои суставы становятся менее подвижными, я скорее устаю и легче простужаюсь. Мне нужно уделять больше внимания физическим упражнениям.

Кроме того, год за годом мы становимся всё больше подвержены всевозможным физическим недугам — это третий поток страдания. Одни люди предрасположены к аллергии и к другим хроническим заболеваниям. Других поражают такие тяжёлые заболевания, как рак или СПИД. Третьи годами мучаются хронической физической болью. Многие из тех, кого я встречал за последние несколько лет или страдают сами, или имеют дело с друзьями и близкими, страдающими психосоматическими расстройствами, такими как стресс, маниакально-депрессивный психоз, алкоголизм и другие виды зависимости, деменция.

Последний из четырех потоков страдания, смерть — это процесс, в результате которого способность воспринимать, обычно именуемая сознанием, отделяется от материального тела. В тибетских текстах, таких как «Бардо тодрол» — их часто называют «Тибетской книгой мёртвых», но более точным переводом было бы «Освобождение слушанием», — это переживание описывается необычайно подробно.

Во многих отношениях смерть представляет собой процесс, обратный рождению, — это пресечение связей между физическим, ментальным и эмоциональным аспектами переживания. Если рождение — процесс облачения в физические, ментальные и эмоциональные пелены, то смерть — процесс освобождения от всех физических и психологических элементов, с которыми мы сроднились. По этой причине опытный буддийский лама обычно громко читает умирающему «Бардо тодрол», что во много напоминает те напутственные ритуалы, которые отправляет христианский священник в качестве помощи умирающему, облегчая ему этот зачастую пугающий переход.

По мере того как я становился старше и всё больше путешествовал по миру, я начал понимать, что естественное страдание включает в себя гораздо больше категорий, чем перечислено в классических буддийских трактатах. Землетрясения, наводнения, ураганы, пожары и цунами всё чаще уносят множество человеческих жизней. В течение последнего десятилетия я слышу и читаю о трагическом росте числа убийств, совершаемых детьми в классах средних школах и в колледжах. В последнее время люди всё чаще стали рассказывать мне об уроне, наносимом их жизни неожиданной потерей работы, дома или разрывом отношений.

И во всех этих ситуациях у нас не такой уж большой выбор: ведь мы говорим о нашей беспомощности перед лицом событий, над которыми мы по сути не властны. Но есть и другая категория страдания — неудовлетворённость, дуккха или как бы мы там её ни назвали. Это практически бесконечное многообразие психологических потребностей, которые наш ум связывает с людьми, событиями и ситуациями, с которыми мы сталкиваемся.

Мой отец и другие учителя помогали мне думать об этой разновидности страдания как о «самостоятельно созданной»: это переживания, проистекающие от нашего толкования ситуаций и событий, такими как вспышка гнева или давнее и укоренившееся недовольство другими, которые ведут себя не так, как нам хотелось бы, зависть по отношению к тем, кому повезло больше чем нам, и парализующая тревога, накатывающая тогда, когда казалось бы для этого нет никаких причин.

Самостоятельно созданное страдание может принимать форму надуманных идей, которые мы внушаем самим себе и которые коренятся глубоко в нашем подсознании, — о том, что мы недостаточно хороши, богаты, привлекательны и т. п. Одна из наиболее странных форм самостоятельно созданного страдания, с которыми я сталкивался за последние несколько лет, когда учил по всему миру, связана с внешностью человека. Люди говорят мне, что не могут ощущать внутреннего покоя только потому, что у них, например, слишком большой нос или слишком маленький подбородок. Они чрезвычайно стесняются этого, уверенные, что все только и делают, что смотрят на их большой нос или маленький подбородок. Даже если они прибегают к услугам пластической хирургии, чтобы исправить свои кажущиеся недостатки, они всё равно сомневаются, достаточно ли хорошо хирург выполнил свою работу. Они постоянно проверяют результаты, смотрясь в зеркало и наблюдая за реакцией других.