Владимир Леви - Коротко о главном
Главная фишка психиатров, «шизофрения», буквально означает расщепление (ума, души, личности). Но душа, ум и личность не цельны, расщеплены, лоскутны и у так называемых нормальных людей, только не явно – привычно. Самую что ни на есть железобетонную норму чаще всего и сокрушает и обращает в руины, как землетрясение, прорыв темных глубинных сил патологии – звериный бунт подсознания…
Быть нормальным – ужасная психическая нагрузка, не все ее выдерживают. То, что мы называем психозом – только наружность непонимаемой нами внутренней жизни. А некоторых людей считают психически больными лишь потому, что они не принимают господствующих в социуме стандартов.
Помню, как поразило меня на первом году работы, когда один из опытных, тертых психиатров, моих старших коллег, сказал по поводу пациента:
– У него шизофреническая честность.
– Это как – «шизофреническая честность»? – опешил я.
– Ну так, шизофреническая. Только шизофреники могут быть такими… Патологически честными.
Он смотрел на меня так, что мне захотелось спрятаться…
Работая в психиатрических клиниках и диспансерах, не переставал удивляться, как много среди пациентов людей добрых, отзывчивых, совестливых. И это притом, что многие из них страдают от своей подозрительности, от ревности, от навязчивостей и страхов, бывают одержимы приступами ярости, бредом преследования и так далее.
Выходя из больничных стен, острее чувствовал, как много среди людей, казалось бы, реалистичных, трезвомыслящих и успешных, ограниченных тупарей и жлобов, равнодушных эгоистов и сволочей, разрушающих жизни других, собственных детей в том числе…
Нет, – говорил я себе, – я не поклонник этой нормальненькой публики. Я на стороне сумасшедших, моих милых, хороших, искренних сумасшедших…
Дорогие мои сумасшедшие,под другие крыши забредшие,собирайтесь ко мне домой,как заждался я, Боже мой.
Я зову вас не на лечение,не готовлю вам развлечение,нет, не пить и не морды бить,а уметь сумасшедшим быть.
Да, искусство быть сумасшедшим,как подсолнух зимой расцветшим,никому не сделав бо-бо –это, братцы, жлобам слабо.
Если кто-то с собой не справляется,пусть отрада в него вселяется.Да поможет нам Благодатьс темной силищей совладать!
Настоящий Живой Сумасшедший,в подземелье звезду нашедший,как вода побеждает сталь,как травинка пробьет асфальт.
Он и с Богом затеет шуточки,он займет у Него три минуточки.Он прорвется к Нему в кабинет,а Его там и вовсе нет –Богу сиднем сидеть не нравится!
И тогда он домой отправитсяи заботиться станет о том,чтобы кактус раскрыл бутон,чтобы котик на солнце жмурился,чтобы хмурый чудак расхмурился,чтобы, смерти чихнув в оскал,одуванчик пробил асфальт…
Понимание душевных страданий и необычных переживаний лишь как «отклонения» и ничего сверх того – есть знак тяжкой духовной болезни общества: невменяемой ограниченности, присвоившей себе звание нормы.
В отличие от стоматологов и хирургов, осуществляющих свое ремесло в рамках установленной предсказуемости результатов, психиатры узаконенно ловят рыбку в мутной воде.
Диагнозы – «шизофрения», «невроз» и прочая – разные способы обзывания неизвестного, загораживающие от заинтригованной публики, словно мантия фокусника, простое, как мычание, непонимание.
Профессиональные обыватели от психиатрии, наделенные экспертными полномочиями, привыкают врать не только пациентам и их родным, но и самим себе…
Вы так строго судите свою профессию и коллег, что впору спросить, а не лучше ли вообще упразднить психиатрию, закрыть больницы, отпустить всех больных…
– Это был бы воистину акт сумасшествия. Разумеется, и больницы нужны, и психиатрия нужна – и нуждается, как и все общественные институции, в развитии и преобразовании. Довольно обширен разряд случаев, когда нет пока что иного способа спасти человека от самого себя или спастись от него, кроме как поместить в дурдом и кормить химией. Обычно на химии крыша, съехавшая набекрень, перемещается на другой бекрень, в так называемую ремиссию. Случается и так, словами Толстого, что, несмотря на лечение, больной выздоравливает.
Среди психиатров, конечно же, есть люди добросовестные и искусные, люди понимающие и помогающие. Добро не оставляет без попечительства ни одного уголка на земле, приставники его работают как в правительстве и в церквах, так и в тюрьмах и общественных туалетах. Настоящие Психиатры встречаются – но Настоящей Психиатрии как системы и традиции в нашем большом земном дурдоме еще нет – она только посверкивает как обещание то в лице какого-нибудь духовно одаренного человека, то в хорошем театре или кино, то в хорошей музыке и поэзии…
Вам не кажется, что в последнее время наулицах, в транспорте и общественных местах все чаще встречаются люди странные, неадекватные, а иногда и явно больные?
– Да, пожалуй, такого народа прибавилось.
Чем вы это объясняете?
– Могу лишь предполагать. Прежде всего, состав этой странной публики не однороден. Наметанным глазом вижу что большая часть – не больные, просто люди, не вписывающиеся в жизнь или опустившиеся. Вносит свою лепту и алкоголь, и наркотики. А некоторые психически нездоровы. Таких раньше силком распихивали по больницам и колониям, теперь относятся к ним терпимее.
Это хорошо или плохо?
– Хорошо до определенных пределов. В государственных учреждениях и в правоохранительных органах психолого-психиатрическая строгость в подходе к кадрам должна быть повышена.
Тех, кто «не вписывается в жизнь», стало больше?
– Пожалуй, не столько больше, сколько заметнее по виду. Их всегда было немало, людей неправильных, странных и трудных для других и себя самих. Некоторые являют собой золотой фонд человечества, богато и оригинально одарены – вспоминаются сразу великие поэты Данте и Хлебников, гениальный пианист Гленн Гульд…
Многие непонятные и неприятные для других внешние проявления таких людей, кажущиеся симптомами болезни, на самом деле суть поиски способа жить и выжить. С одной стороны – жить «правильно». С другой стороны – жить по-своему, сохранить свое. Вот откуда неожиданные выпады и взрывы неадекватности…
Борьба неравная, практически в одиночку. Борьба и за себя, и против себя. Борьба трудная и потому, что сам борющийся от стандартов «правильности» не свободен. Он впитал их – и сплошь и рядом оказывается потрясенным своим несоответствием: не понимает себя, не знает, чего от себя ждать и хотеть. Когда его авторитетно определяют как больного – он вынужден этому верить, поддается внушению. А если не верит, то его, естественно, считают совсем больным. Связи с «правильным» миром оскудевают…
Этот замкнутый круг может разомкнуться, если один из «правильных» возьмет на себя труд вживания. Если поможет «неправильному» всего прежде принять себя, удостовериться в праве на жизнь. А затем – выйти на свой путь развития и самореализации, обрести свой смысл жизни. Это, собственно, и есть настоящая психиатрия.
Страхи, фобии, ипохондрии, навязчивости, неврозы результат внешних воздействий, каких-то тяжелых переживаний – или больше определяются типом человека, его склонностью, расположенностью?
– И то, и другое – в разных пропорциях от случая к случаю. Некоторые люди с рождения расположены к страхам, к навязчивым состояниям – склонности эти проявляются уже в юном возрасте, иногда с раннего детства. Таким людям требуется не просто психотерапия и психологическая помощь, но о б у чающая помощь – обучающая обращению с собой, сообразованию со своими особенностями. Иногда для этого требуется не один год…
Часто приступы панических атак и всевозможные фобии начинаются с какого-то воздействия извне: интоксикация, инфекция, травма или сильный испуг…
Первый удар – внешний. А вот дальше идет все уже изнутри, без уловимых внешних причин, и мы говорим, что приступы – невротические.
В чем отличие?.. При «первом ударе» организм боролся с действительным врагом – и сообщал об этом мозгу, который сообщение постарался запомнить. А дальше пошла борьба с врагом виртуальным, с его образом. С воспоминанием или с ожиданием, что для подсознания совершенно одно.
Всякое переживание, однажды испытанное (NB! – как и всякое событие в мире!), стремится себя так или иначе воспроизвести. Боль и тоска (как и радость, и удовольствие!..) из причинно-следственной связи норовят выпрыгнуть в иную реальность: в возвратные временные круги… Так клишируются состояния страха, превращаясь в фобии и панические атаки; так закрепляет себя и гневливость, и ревность, и много разных навязчивостей, и упорный неадекватный смех. По этому же механизму воспроизводятся и аллергические реакции, и всевозможные влечения, и неудачные любови, и так называемые фантомные боли, когда болит то, чего уже нет…
