Петр Успенский - Четвертый путь
В. Подготавливается ли создание единства путем внутреннего конфликта?
О. Путем осознания внутреннего конфликта. Внутренние конфликты постоянны. Никто не живет без внутренних конфликтов, они нормальны и всегда имеются. Но когда мы начинаем работать, конфликты увеличиваются. Когда мы не работаем, мы убегаем, мы не боремся. Что значит «работа»? Она означает борьбу с конфликтующими вещами. Мы имеем определенную цель, но многие из наших «я» не хотят идти этим путем, поэтому, естественно, конфликт увеличивается. Но создание единства не есть результат конфликта — это есть результат борьбы с конфликтом. Мы являемся множеством, но мы хотим быть едиными — вот одна формулировка нашей цели. Мы сознаем, что это затруднительно, неудобно и опасно быть столь множественными. Мы решаем быть, по крайней мере, менее разделенными, вместо пятисот стать пятью. Я чувствую, что должен что-то делать, но не хочу, — это и есть конфликт, и путем постоянного возвращения он создает сопротивление и производит объединение.
В. Является ли сопротивление препятствием для людей на пути достижения какой-либо вещи?
О. Сопротивление может быть весьма различным по природе, так как мы имеем много привычек, физических и умственных, которые мы не можем преодолеть. Привычки могут быть столь сильны, что не остается никакого места для чего-либо нового. Здесь мы снова приходим к вопросу о школах, так как человек сам по себе, даже если он знает, не может преодолеть как внутреннее, так и внешнее сопротивление.
В. Если все идет гладко, и человек не сознает какого-либо «да» или «нет» конфликта, хорошо ли пробовать вызывать его?
О. Нет никакой необходимости. В тот момент, когда человек начинает работать, пытаясь вспомнить себя, пытаясь не отождествляться, помнить систему, сразу начинается трение. Трение создает энергию. Если вещи являются легкими, никакого трения нет. Но если вы ставите палки в колесо механичности, это создает трение, которое производит энергию.
В. Что значит единство? Есть ли это единство между центрами?
О. Единство не между центрами, так как центры различны, но между личностями или группами «я». Каждый центр имеет свою собственную работу, и наши центры также координированы, ибо работа одного центра механически производит работу другого центра. Это совсем нежелательно, и частично благодаря этой ошибочной координации личности не являются достаточно связанными: многие из них совершенно независимы и противоречивы.
В. Может ли желание развиваться быть названо волей?
О. Называйте это желанием; этого вполне достаточно. Это не есть воля. Воля принадлежит целому и является другой стороной сознания.
В. Можем ли мы знать разницу между желанием и волей в нашем состоянии сознания?
О. Конечно. Желание — это когда вы делаете то, что хотите; воля — это когда вы можете делать то, чего вы не хотите.
В. Как можем мы правильно использовать внутренний конфликт?
О. Очень просто. Одна часть нас — магнетический центр или одна личность — хочет пробудиться. Но большая часть нас хочет спать. Вы должны решить, на чьей стороне вы находитесь, а затем помогать этой стороне.
Чтобы научиться, как начинать работать над волей, как трансформировать волю, человек должен отказаться от своей воли. Это очень опасное выражение, если оно неправильно понято. Важно правильно понять, что значит «отказаться от своей воли». Мы не имеем никакой воли, поэтому как можем мы отказаться от того, чего не имеем? Сначала вы должны осознать, что вы никогда не согласны с тем, что не имеете никакой воли; вы соглашаетесь только на словах. Во-вторых, вы должны понять, что мы не всегда имеем волю, но только временами. Воля в нашем состоянии означает сильное желание. Если нет никакого сильного желания, то нет никакой воли, поэтому нет того, от чего отказываться. В другой момент мы имеем сильное желание, которое направлено против работы, и если мы останавливаем его, это значит, что мы отказываемся от воли. Мы не можем отказываться от воли в каждый момент, но только в особые моменты. А что значит «против работы»? Это значит против правил и принципов работы или против чего-то, что вам лично сказали делать или не делать. Имеются некоторые общие правила и принципы, и могут быть личные условия для разных людей.
В. Должны ли мы просить дальнейших личных указаний?
О. Да, но если человек спрашивает, он должен повиноваться. Он не обязан ничего делать, кроме как следовать общим правилам и принципам, если он не спрашивает; поэтому прежде, чем спрашивать, он должен дважды подумать.
В. Если человек готов повиноваться, дадите ли вы указания?
О. Если представится случай. Это должно быть сделано в момент, когда вы имеете волю. Должно быть определенное желание делать что-то, что воздействует на работу или других людей. Обычно мы имеем плохую волю; мы очень редко имеем хорошую волю. Если вы имеете хорошую волю, я не говорю о ней; я просто говорю: «Идите дальше, продвигайтесь, учитесь».
Вы не знаете, как думать о воле. В один момент вы сознаете, что вы машины, но в следующий момент хотите действовать согласно вашему собственному мнению. В этот момент вы должны быть способны остановиться, не делать того, чего вы хотите. Это не относится к моментам, когда вы не имеете никакого намерения что-нибудь делать, но вы должны быть способны остановиться, если ваше желание идет против правил или принципов, или против того, что вам говорили. Часто случается, что люди продолжают изучение и упускают эти моменты. Они думают, что работают, когда ничего не случается. Мы не можем всегда работать одинаково; в один момент достаточно пассивного изучения, в другой момент необходимо идти против самого себя, остановиться.
В. Что вызывает эти моменты?
О. Желание. Как я сказал, наша воля есть равнодействующая желаний. Это не выражение системы, это старое психологическое определение, но хорошее. Желания могут быть очень различны; они могут быть интеллектуальными желаниями, такими, как желание знать, любопытство, или эмоциональными, инстинктивными или двигательными желаниями. Если побеждает одно сильное желание, оно дает направление другим желаниям. Я говорю сейчас о желаниях, которые могут иметь связь с настоящей работой.
В. Нам говорят — соблюдать правила. Это предполагает, что мы можем соблюдать их, что было бы «деланием». Это кажется мне несовместимым с идеей, что мы не можем «делать».
О. Все относительно. Мы можем «делать» некоторые внутренние действия, ибо имеем определенный контроль. Например, мы имеем определенный контроль наших мыслей; мы можем думать о той или иной вещи. Это есть начало возможности. Если мы продолжаем сохранять наши интересы в направлении одной линии, наш мыслительный процесс приобретает определенную силу, и, спустя некоторое время, он может создать, по меньшей мере, моменты самоосведомленности, которая, когда она приходит чаще и задерживается дольше, может начать изменять другие вещи. Таким образом, имеются пути выхода из этой абсолютной механичности. Но если человек находится в условиях обычной жизни, без знания того, что все случается, он ничего не может делать. Реальная возможность изменения этих условий начинается с контроля мыслей и контроля, насколько возможно, сознания, то есть с внутренней работы над самим собой. Путем выполнения этой внутренней работы, путем попытки приобрести контроль над самим собой, человек учится, как «делать». Это не значит, что он может «делать», ибо он не может; но если он начинает, тогда, постепенно, он учится, как «делать».
В. Полезна ли принятая самим человеком дисциплина или это должна быть школьная дисциплина?
О. Дисциплина хороша, если это дисциплина. Но если это просто произвольное изобретение, тогда она не может дать никакого результата. Наиболее важным аспектом дисциплины является невыражение отрицательных эмоций. Механические задания не могут дать никакого результата, но если вы ловите себя в момент отрицательной эмоции и останавливаете ее — это есть дисциплина.
Если мы хотим быть в работе, мы должны проверять все наши мысли, слова и действия с точки зрения этой работы. Поэтому, если вы хотите работать, вы не являетесь больше свободными — вы должны потерять иллюзию свободы. Вопрос заключается в том, имеете ли вы свободу? Имеете ли вы что-либо, что можно потерять?
Вот почему самовоспоминание необходимо. Самовоспоминание есть не только самоосведомленность, оно означает также определенную способность действовать определенным образом, делать то, что вы хотите. Вы видите, в нашем логическом мышлении, логическом знании мы отделяем сознание от воли. Сознание означает волю. По-русски, например, одно и то же слово применяется для воли и для свободы. Сознание означает волю, а воля означает свободу.
