Вэйн Джакобсен - Что, не хочешь больше ходить в церковь?
«Качественная программа требует приложения усердного труда».
«Вне сомнений. И вовсе не навешивает на вас груз вины». Я проследил за его взглядом, который упирался прямо в центр нашего рекламного плаката по привлечению к работе преподавателей. На нем красовался подросток, увенчанный панк-гребешком, один, в ночи, на улице в большом городе. Большими буквами внизу слева было написано «Кто, если не ты пожертвует своим временем, чтобы он узнал Иисуса Запишись сегодня»
«Вины? Мы не пытаемся повесить ни на кого чувство вины, просто обнародуем факты».
Он покачал головой и пошел дальше по коридору. Я снова оглянулся в сторону зала собрания, туда, где я должен был находиться. Но тут же решил, что лучше мне остаться с Джоном, который в этот момент уже поворачивал в следующую рекреацию.
Обогнув угол, я услышал детские голоса вразнобой тянувшие:
«Все стоим мы по местам, интересно будет нам. С добрым утром! С добрым утром!»
Джон заглядывал в полураскрытую застекленную дверь. Первоклашки сидели рядами на миниатюрных стульчиках, расположенных как было удобно учителю. Не успела закончиться приветственная песенка, как в классе все заерзали, начались щипания, толкания и смех. Мальчуган, облаченный в голубую трикотажную жилетку, повернулся и показал язык одной из девочек. Увидев, однако, что двое взрослых мужчин наблюдают за происходящим, он тут же развернулся и сделал вид, что он весь — внимание.
С нашего угла обозрения учителя видно не было, но умоляющий голос, срывающийся на крик, слышался справа от нас.
«Давайте повторим стих, который был задан на дом». Пыталась она перекричать шум. «Ну-ка! Успокойтесь, а то останетесь без угощения!» Очевидно, это была отработанная угроза, потому что класс начал утихомириваться.
«Кто учил заданный на дом стих?» По классу поднялся лес рук. «Давайте повторим вместе». «Возрадовался я, когда сказали мне» четкие голоса не меняли тональности. «„Пойдем в Дом Господень“ Псалом 121:1» Большая часть хора потерялась по ходу цитирования, однако был слышен голосок одной девочки, которая всем хотела показать, что она знала задание.
«Что это значит?»— постаралась перекричать нарастающий шум учительница.
Две руки взметнулись вверх, и неудивительно, что одна из них принадлежала той самой девочке, которая громко цитировала писание.
«Шерри нам скажет!»
«Это моя девочка», — прошептал я Джону.
Она встала. «Это значит, что нам должно нравиться ходить в церковь, потому что тут живет Бог».
«Правильно», — отметила учительница, и я почувствовал, что краснею от стыда.
Я смог только пожать плечами, когда Джон обернулся, весело улыбаясь. Беззвучно он прошептал: «Сработало!» Выражение его лица сняло чувство неловкости с моей души. Было ясно, что он здесь не для того, чтобы стыдить меня.
Когда мы оба вернулись к происходящему за дверью, учительница раздавала поощрительные звездочки, которые дети сами лепили на настенную оценочную таблицу. Это была наша методика поощрения за посещаемость, выученные стихи из Библии и за наличие Библии на уроках. Класс пришел в хаос: опережая друг друга, дети рвались за знаками отличия, искали свои имена на доске и пытались прилепить звездочки на место.
Когда все, наконец, вернулись на места, учительница подошла к доске и выделила несколько имен. «Посмотрите-ка на все эти звездочки у Бобби. Шерри тоже молодец, и Лиз, и Келли. Надеюсь, вы помните, что пять наших Суперзвезд получат особый приз в конце четверти. Трудитесь поусерднее. Обязательно приходите на занятия каждую неделю, приносите Библии и учите стихи, заданные на дом».
«Список составлен и дважды проверен…»— тихонько промурлыкал Джон. Я не сразу припомнил песенку Санта Клауса, она была не из нашего репертуара. «Этого достаточно?»— спросил он, поворачиваясь ко мне.
«Кому… мне? Я просто сопровождаю вас. Мне хорошо известно, что тут происходит».
«В этом я не уверен». Джон развернулся от застекленной двери и двинулся дальше по коридору, остановившись, наконец, у фонтана. Правая рука, прижатая к груди, поддерживала локоть левой, которой он мял лоб опущенной головы.
«Джейк, ты заметил того мальчугана, который сидел рядом с твоей дочкой? Такой: в шортиках и светло-желтой футболке?»
«Нет, не совсем».
«Ну, не удивительно. Его особо и не заметишь. Он не шумел, просто сидел, опустив голову и сложив ручки».
«А, я знаю, о ком это вы. Это — скорее всего, Бенджи».
«Бенджи. Ты заметил, что он не знал ни слова из того стиха и даже не привстал, чтобы взять свою звездочку, которую он заработал за то, что пришел сегодня?»
«Нет, не заметил».
«Как ты думаешь, что он должен испытывать от происходящего?»
«Я надеюсь, что ему захочется подтянуться, начать приносить Библию и почаще приходить подготовленным к занятиям. На то они и побуждающие приемы. Все их используют».
«Ну а как ему обскакать… Шерри — так ее зовут? Его родители могут уделить ему столько же внимания, сколько ты своим детям?»
«У него только мать, своего отца он никогда не видел. Мать его трудолюбивая женщина, любит его сильно, но вы то догадываетесь, что значит одной растить ребенка. Я и представить себе этого не могу».
«На твой взгляд, уйдет ли у нас сегодня Бенджи вдохновленный?»
«Мы на это надеемся…», я вспомнил Бенджи, сколько раз я видел его там, сидящим с отсутствующим взглядом. «Полагаю, мы должны отметить, что пока это не произвело своего эффекта. Но с большинством детей все в порядке. У нас в городе самое успешное детское служение».
«То есть ты хочешь сказать, что чувство успеха у Шерри стоит того, чтобы строить его на чувстве стыда Бенджи?»
Я попытался ответить на этот вопрос, но не нашелся, что сказать такого, чтобы оно не звучало совершенно глупо.
«Ты, Джейк, сам ходил в детстве в воскресную школу?»
«Ходил. Мои родители буквально взрастили нас в церкви. Я даже выиграл соревнование по заучиванию стихов из Библии — выучил 153 стиха за три месяца».
Джон широко открыл глаза «Правда? И что тебя на это сподвигло?»
«Победитель получал новую Библию».
«Я подозреваю, что тебе она как раз меньше всего была нужна».
Я на минуту задумался и вспомнил, что незадолго до того, родители действительно купили мне новую Библию. Я сделал удивленное лицо и взметнул брови в недоумении, как бы говоря: откуда вы знаете.
«Обычно тем, кто выигрывает, нужен не приз».
«Ну, у меня была другая Библия. Однако эта была особенная — я же ее выиграл».
«Сто пятьдесят три… Это много стихов».
«Заучивание всегда давалось мне легко. Стоит пару раз прочитать — и я помню наизусть. На самом деле, было не трудно. Большую часть стихов я выучивал утром, перед тем, как идти в церковь».
«А на сколько стихов вытянуло второе место?»
«Чтобы быть точным — 35. Я их далеко обскакал».
«И ты полагаешь, что все это было здоровым проявлением порыва духа?»
«Надеюсь, что мы не будем это оспаривать…» подумал я, но говорить не стал.
«Расскажи-ка мне о других своих победах».
«Когда мне было десять, я получил золотой значок в награду за беспрерывное посещение воскресной школы в течение трех лет. Пастор вручил его мне во время воскресной службы перед всей церковью. Все хлопали — это надо было слышать и видеть такие моменты в жизни не забываются…»
«И дают ощущение, что есть ради чего жить, да?» «Что вы имеете в виду?»
«Разве не это ты преследуешь в своей жизни с тех пор — это чувство того, что ты особенный?»
Словно завеса упала у меня с глаз. Большая часть моих решений в жизни принималась с учетом страстного желания получить признание и почет. Я любил общественную похвалу и часто представлял себе ту или иную ситуацию и себя в ореоле славы. Говоря искренне, это и было одним из основных мотивов, заставивших меня оставить работу в недвижимости и принять предложение в церкви, где я мог быть у всех на виду, всем известный и всеми любимый. «Неужели тот единственный случай и стал всему этому причиной?»
«Конечно, нет. Таких случаев было множество, все они откапывали и подпитывали ту жажду, которая уже жила внутри». Он указал на мой живот. «Кому же не хочется быть любимым и признанным? Легче всего манипулировать этим чувством, когда призываешь кого-либо делать добрые дела. Другой вопрос — помогли ли тебе заученные стихи и посещение воскресной школы познать Отца лучше?
Что тебе дается легче: стремиться — к более близким отношениям с Отцом или к удовлетворению чувства собственного успеха? Вот где задачка! По моему мнению, ты не был бы в таком отчаянии, если бы все те преуспевания научили тебя познанию Отцовской любви. Однако ты продолжаешь усердно искать общественного признания, а заодно и Его признания, не осознавая, что последнее ты уже имеешь».
«Как это? Как я могу иметь признание Отца, если я все еще борюсь за него?»
