Григорий Курлов - Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака

Сконфузился старик, плечами неопределённо пожал да заулыбался смущённо.

— Вижу, что не ошибся, — утвердился в своём предположении Кощей, — а значит — награда тебе полагается. Вот только чем бы особым тебя порадовать?

Задумался было Кощей Предсмертный, но ненадолго. Ухватил он старика за руку да в опочивальню свою потащил.

— Вот, — сказал он, на кровать роскошную, с балдахином прозрачным показывая. — Лучшего подарка не сыскать. Кровать-самобранка это.

— Это как? — изумился Петя.

— Ну, что значит как… Как положено. Мне самому она давно уже без надобности, хоть когда-то и я был энтузиастом своего тела. Хочешь — забирай.

Заглянул нестарый старик в себя — хочет? Хочет… Поймал ох тогда этого дракончика-проказника да в себя и втянул. Крепок, чёрт, на вкус оказался, даже щеки у старика от его жара зарумянились, зато и силы прибыло ощутимо.

Вежливо отказался старик от подарка, а Кощей и не обиделся нисколько.

— Не хочешь кровать — не надо, походи по замку, посмотри, у меня много ещё диковин разных имеется, — сказал он, — что приглянется — скажешь. А я пойду, коней тебе прикажу заложить. Чудо-кони, куда хочешь — хоть на край свету сказочного — вмиг домчат.

Остался Петя один, туда-сюда по замку пошлялся, да вдруг задумался — а зачем ему кони?

Вспомнил он, как Дурак из гроба исчез, в бегство своё непонятное подавшись, как Ахлимик вокруг него скакал, то исчезая, то вновь появляясь, вспомнил да наглость дерзкую подумал — а чем он хуже?

Глянул он. тогда по сторонам внимательно, в себя заглянул да все ощущения свои врой единый бесформенный собрал. Да с такою силою внутренней он это сделал, что растворилось всё — и свет белый вокруг, и он сам в свете этом. Будто в воздухе он завис — и без опоры под ногами, и без самого тела даже.

Вспомнил затем Петя поляну знакомую, возле дома Ахлимика виденную, настроился он на желание оказаться на ней немедленно — да сквозь это желание рой, ощущений своих и пропустил…

А как в сознание своё привычное вернулся, то как раз на этой поляне себя и нашёл.

— Ну, вот и всё, Петя, — услышал старик за своей спиной голос знакомый, — вот и пришёл конец странствиям твоим.

Обернулся Петя, да лицом к лицу с Ахлимиком оказался. Стоял тот в колпаке высоком, звёздами золотыми украшенном, да на посох свой замысловатый опирался, рассматривая его с улыбкой.

— Как же так? — удивился старик, всё ещё по сторонам с изумлением оглядываясь, — не привык он пока к необычайностям своим. — А как же Дурак? Мне ведь найти его ещё требуется…

— Эх, Петя, — вздохнул волшебник с участием насмешливым, — тому нет нужды Дурака вокруг себя искать, кто его за плечами таскает. Хочешь Дурака увидеть? Ступай в дом да в зеркало посмотри, только поздороваться при этом не забудь, потому как давненько ты его своим вниманием не баловал.

Помолчал старик в ответ на слова такие, к себе прислушался да недоумение своё высказал.

— Отчего тогда я этого не ощущаю? — спросил он сокрушённо.

— Оттого, что ты Дурак, — засмеялся Ахлимик. — Дурак, он ведь никогда Дураком себя не ощущает, а всегда лишь — самим собой.

— Но ведь ничего во мне не изменилось, ничего другим не сделалось… — не унимался в своих сомнениях старик.

— Ну и слава Богу, а изменилось бы если — как бы ты к Дураку попал? К Дураку прийти — это значит к себе самому вернуться. А для этого ничего менять в себе не надо. Чем больше в себе изменишь, тем меньше в тебе от Дурака останется.

— А как же царь, с поручением его? — всё ещё сомневался Петя.

— А что царь? Имеет он к Дураку отношение небольшое — именно такое, какое Дурак сам ему определит, — говорил Ахлимик. — Ведь Дураку царь без надобности — привык он без царя в голове обходиться.

— А насчёт себя не сомневайся, — продолжал он, — для того, чтобы стать Дураком, усилий нужно меньше, чем для того, чтобы им казаться. Главное условие Дурака — быть счастливым. Всегда и везде. А для счастья не нужны усилия, усилия прилагают лишь для того, чтобы не быть несчастным. Счастье Дурака — в движении неустанном.

— Дурак, он ведь всегда в пути, — пояснял Ахлимик, посмеиваясь лукаво. — Его каждый умник норовит послать куда подальше, а он и не спорит — он с готовностью отправляется в путь. Правда, путь его особого рода — сидит ли Дурак, лежит ли, спит ли даже — он всё равно идёт, он всё равно в движении, хоть снаружи и незаметном. В отличие от умника, всегда собой довольного, который, даже когда он бегает и суетится, когда ходит или лежит, — всё равно сидит, в темнице умности своей заключённый.

— Не понимаю… — вздохнул старик. — Неужто это всё обо мне?

— Не понимаешь — и не надо, — насмешливым голосом продолжал волшебник. — Пне тужься, пожалей внешность лба своего. Если у человека много морщин, значит, он либо много думает, либо много какает. Ни то, ни другое тебе не к лицу. Мир нуждается не в твоём понимании, а в твоём творении его. Поэтому, если жаждешь пони мания, если очень охота тебе познать неведомое, — просто сотвори его ведомым.

— И не боись расстаться с чином своим обыденным, не жадничай штанов драных потерять, — говорил Ахлимик. — Лишь потеряв достаточно много, ты сумеешь хоть что-то обрести. Именно то, что не потеряешь уже никогда. Никогда и нигде — ни в этом мире, ни в других мирах.

— В других сказках? — честно пытался Петя в речах волшебника разобраться. _

— В других мирах! Те сказки, которые ты знаешь, — всего лишь часть этого мира. Но есть и иные миры, иные сказки о них. И ты в них попадёшь обязательно… Если, конечно, сотворишь их вначале сам.

— Это как? — изумился старик.

— Воспринять, Петя, можно только то, что перед этим создал сам, имей это в виду, — пояснил волшебник. — Невозможно познать мир, созданный кем-то, познаваемо только то, что создано тобой. Поэтому лишь от смелости твоей внутренней зависит беспредельность мира, в который ты погружен. Именно поэтому не познать радость этого мира должен ты, а создать её в нём. Создать радость, из себя её вынув, да целый мир из неё сотворив.

— Такая вот скромная задача тебе, — снова засмеялся Ахлимик, — размером как раз во всю твою оставшуюся сказку.

Помолчал он немного, на старика нестарого с улыбкой глядя, а затем добавил, напоследок уже.

— Так что — шагай, Петя, просто шагай и ни в чём не сомневайся. Ведь счастье — это не то, что может быть, счастье — это то, чего не может не быть. И никуда вам уже друг от дружки не деться в этом мире, из Дурака скроенном…

Создание и освоение пространства своей сказки: рекомендации и перспективы

— Всё — пустота, — смеётся Дурак. — Пустота — всё.

«Трудное — это то, что может быть сделано немедленно, невозможное — это то, что потребует несколько большего времени».

Итак, друзья:

И вначале было Нечто. В том самом начале, когда полное безначалие царило в мире, которого тоже ещё не было. И было это Нечто столь непостижимо и невыразимо, что своей абсолютной непроявленностью отрицало даже самое себя.

Но вот случилось Слово — и заструилось Время, оплодотворённое им; и разрешилось Пространство Материей; и закружилось всё в водовороте Бытия, организованном неорганизованным Хаосом. И началась ИГРА.

В этой древней истории нас сейчас интересует только одно — чем именно являлось то самое пресловутое Слово и в чём заключалась его «творящая суть»?

Невзирая на то что было оно «таинством великим» — Волей Божьей, мы в равной степени можем его осознать Намерением Вселенной, то есть некой творческой силой, проявившей безликий изначальный Фон и организовавшей его в упорядоченную и воспринимаемую структуру. Оказывается, первозданный хаос вполне может быть соотнесён с неким однородным фоном, из которого силой намерениябыло проявлено и организовано, а по сути — создано новое качество — Время-Пространство-Материя.

В своих играх мы уже вплотную подошли к этим, на первый взгляд, абстрактным, но, вне всякого сомнения, основополагающим для нас отношениям и состояниям.

Не секрет, что нашей Вселенной в равной степени присущи два качества — пассивное, инертное, и активное, творческое. Человек, придя в этот мир и став его послушным (то есть забывшим себя) придатком, прежде всего отражает его инертное и безынициативное начало. На этом этапе он всего лишь пассивный элемент такого пространства. Как ни странно, но именно благодаря этому он находится с Миром в состоянии устойчивого Единства.