Бхагаван Раджниш - Свет на пути. В синем небе нет следов

Поднимаясь со своего кресла, тыловой адмирал Ковальский поворачивается к капитану Клиффскому:

- Хочу поблагодарить вас, капитан, — говорит он. — Вы так вежливо и тактично уберегли меня от большой ошибки. Вы не дали мне выставить себя настоящим дураком!

Тыловой адмирал Ковальский щеголевато отдает честь .открывает дверь и шагает — прямо в воду!

Ниведано... ”

Ниведано... ”

Будьте безмолвны. Закройте глаза.

Почувствуйте,что ваше тело совершенно замерзло.

Теперь посмотрите внутрь, собрав все свое сознание, всю свою жизненную энергию — как копье, проникающее в центр вашего существа. Это один шаг; все, что вам нужно — это огромная настойчивость.

Глубже и глубже... помните, в центре остается только свидетель, подобный маленькому пламени осознания. Кажется, будто тело находится на расстоянии многих миль, а ум еще дальше. Вы — только свидетель, и это свидетельствование делает вас буддой.

Я не учу буддизму, я учу будде.

Я не хочу, чтобы вы научились какой-нибудь философии, какому-то учению.

Я хочу, чтобы вы узнали,что вы — сам будда.

В этот момент, когда вы просто свидетельствуете, на вас снизошло такое великое безмолвие — чудесный аромат нового измерения. Цветы начинают сыпаться... просто придерживайтесь центра.

Сделай это яснее, Ниведано...

Расслабьтесь, оставайтесь только свидетелем. Это — единственное качество, которое сопровождает вашу вечность. Это и есть ваша вечность.

Это — ваша реальная жизнь.

Тело уйдет обратно в землю. Лишь одно в вас бессмертно, и это — ваше качество свидетельствования.

Этот вечер был красив сам по себе. Присутствие десяти тысяч будд, наслаждающихся великолепием свидетельствования, сделало его безмерно прекрасным.

Я вижу, как Аудитория Будды превращается в озеро сознания. Вы исчезаете как отдельные индивидуальности,расслабляясь в космосе, без всякой ряби. Соберите как можно больше переживаний... потому что вы должны привести будду в свою обычную жизнь.

Мы не отрекаемся от мира,мы — празднующие.

Я хочу, чтобы мои будды пели, танцевали, любили, расцветали всеми красками, во всех направлениях.

Вся жизнь — наша; нет ничего, что нужно отвергать; все нужно трансформировать, облагораживать, делать лучше.

В этот миг вы — самые счастливые люди на земле. Вы должны разнести этот прохладный огонь по всему земному шару. Только этот прохладный огонь может сохранить эту землю от разрушения.

И времени очень мало: всего двадцать лет. Либо победит жизнеутверждение, либо жизнеотрицание, разрушение уничтожит мир. Никогда еще не было так необходимо быть буддой, как сегодня.

Ниведано...

Вернитесь, но придите как будда — с тем же изяществом, с той же тишиной, с тем же танцем в сердце.

Посидите несколько мгновений никем, чтобы припомнить золотой путь,по которому вы шли внутрь,в свой центр, и которым вы вернулись.

Будда все ближе и ближе подходит к вашей периферии. Скоро он станет также и вашей периферией. Этот день будет днем великой радости.

- О’кей, Маниша?

- Да, возлюбленный Мастер.

Глава 5

Просто быть здесь

5 ноября 1988 г.

Наш возлюбленный Мастер,

Исан сказал Кёдзану:

-  Я слышал, что, когда ты был с Якудзю, если тебя спрашивали об одном, ты отвечал о десяти. Это правда?

-  Мне бы не хотелось говорить, — ответил Кёдзан.

-  Попробуй сказать что-нибудь, что выражает высший смысл буддизма, — сказал Исан.

Как только Кёдзан открыл рот, чтобы говорить, Исан крикнул:

-  Квац!

Кёдзан еще дважды начинал говорить, и дважды Исан криком заставлял его замолчать. Кёдзан склонил голову и заплакал, сказав:

-  Прежний учитель говорил, что, когда я встречу другого, я могу достичь просветления. Сегодня я встретил его. Вот уже три года, как я начал искать буддовость, и это было не более, чем ходить за коровой.

Маниша, вчера я говорил, что Исан изо всех сил старался бунтовать против Ма Цзы. Не то, чтобы он не любил Ма Цзы; но Ма Цзы стал традицией,а он хотел избавиться от традиционного ума, потому что традиция убивает все. Она делает мертвое более значительным, чем живое.

Какое нелепое занятие — заставить живых людей поклоняться мертвому вместо того, чтобы искать более глубокие слои жизни внутри самих себя. Давая им плюшевых мишек, утешения — безобразные утешения,унизительные утешения...

Поэтому, когда Будда стал традицией, Бодхидхарма восстал против этой традиции — не против Будды. Кто может восстать против будды? Будда — сама ваша природа. Вы можете уйти как угодно далеко, но не уйдете от нее. Ваша природа будет с вами. Будда — высочайший пик вашего сознания.

Мы не используем слово «будда» в историческом смысле. Гаутама Будда был одним из будд. Звание «будда» не указывает на него лично; это просто качество свидетельствования, прихода домой. Конечно, он стал символом — и прекрасным символом, если вы не превращаете его в традицию,если вы сохраняете его живым, если не начинаете поклоняться ему,а просто наблюдаете его красоту, его безмолвие, его изящество — и помните, что все это принадлежит также и вам.

Итак, когда Бодхидхарма восстал, он боролся не против Будды — никто не может бороться против будды, — он восстал против книжников, пандитов и ритуалистической религии, которые выросли из пробуждения Будды после того,как он ушел. Но Бодхидхарма точно так же стал традицией. Бунтовать против буддийской традиции очень трудно, но Бодхидхарма удержал невероятно высокое качество. Его бунт вознес его на высоту Гаутамы Будды. И он обладал достаточными способностями — у него был гениальный ум, — чтобы создать совершенно другую атмосферу для искателя на пути.

Однако когда он умер, случилось то же самое: Бодхидхарма стал прототипом, за которым следуют, которому подражают. Ма Цзы не мог вынести этой глупости. Ему пришлось восстать. Это было не восстание против Бодхидхармы или Будды; оно было направлено против инерции, создаваемой традицией.

Но, чтобы бунтовать, вам нужна огромная смелость, искусность и великое мастерство — не только для самого себя, но и в отношении ума как такового. А ум проявляется тысячами способов! — мастеру приходится иметь дело с тысячами типов ума, и он должен обладать способностью встречать каждый из них спонтанно.

Ма Цзы справился с эти даже лучше, чем Бодхидхарма. Революция Ма Цзы — против всей традиции, против всех сутр — была великим событием в истории сознания. Он сжигал сутры; он просто заставлял учеников смотреть не наружу, а внутрь.

Теперь Исан пробовал бороться против Ма Цзы, потому что Ма Цзы стал традицией. Но Исан не обладал качествами Ма Цзы или Бодхидхармы. Он был очень разумным человеком и видел, что традиция начинает загнивать; нужно было открыть новые источники жизни, иначе она превратится в сухое дерево. На нем перестали расцветать цветы.

Интеллектуально он понимал это,но он сам не относился к тому типу мастеров, которым под силу такое громадное дело — восстание против традиции; это восстание против четырех миллионов лет ума, против всей его структуры. А людей можно убедить,только если вы обладаете таким присутствием, такой магнетической силой, что, когда люди приходят к вам,они готовы отбросить все прошлое только ради вас. Исан для такой любви не подходил.

Вот почему вчера я говорил вам,что его сутры скромны,просты, но в них нет великолепия и величия. Сегодня мы увидим, что он вернулся назад, к Ма Цзы. Он не смог найти замену Ма Цзы. Он хотел отделиться от традиции, созданной жизнью Ма Цзы, но он не был более велик,чем Ма Цзы. Это было под силу только более великому человеку; а Ма Цзы был недостижимо велик. Почти невозможно найти человека, более великого, чем Ма Цзы; его изобретательность, его креативность, его абсолютная необычность в мире... никто не мог превзойти его.

Исан стремился отделиться от традиции. Он пытался, но понимал, что ему это не удается,что это не работает. Он был достаточно разумен, чтобы видеть: ему нечем заменить методы Ма Цзы, который кричал, бил людей, вышвыривал их за дверь или захлопывал ее у них перед носом. Он не мог найти,что ему делать. Люди привыкли ждать от мастера нечто неожиданное. Он был добрым учителем, но не в доброте смысл.

Ма Цзы был очень впечатляющим, притягательным учителем — он жил так, как никто никогда не жил. Он всю жизнь ходил, как корова и смотрел по сторонам, как тигр; глаза и лицо тигра сочетались в нем с красотой и невинностью коровы. Необычное сочетание! И его нисколько не интересовало ни соответствие социальным нормам, ни уважение, ни манеры. Он действовал спонтанно; даже если он не знал,что из этого выйдет — все,что случится спонтанно, правильно.

Ни один человек не жил так спонтанно. Конечно, окружающим он казался абсурдным, слегка сумасшедшим. Но ищущих он притягивал невероятно; за его тигриными глазами они видели глаза будды; за внешним поведением они видели внутреннюю красоту, внутреннюю радость, внутреннее великолепие и то, что с этим человеком возможна передача лампы.