Бхагаван Раджниш - Мессия. Том 2
И Будде пришлось признать: «Когда я уходил, я не осознавал этого, но сейчас я знаю: истина достижима всюду; нет нужды уходить в определенное, место искать ее. Но это я могу сказать только сейчас, в то время, когда я отрекался, я был невежествен».
Вам ясно значение этого? Буддисты избегали этой истории, потому что не хотели принять ее значение. Значение ее в том, что любое отречение из невежества, и для тех, что стали просветленными, не бывает отречения, есть только радость.
Любое отречение бессознательно; это как будто бы вы гуляете во сне. Но в миг вашего пробуждения Бог повсюду. Буддисты игнорировали эту историю по той простой причине, что если такая история станет известной всему миру, кто же будет отвергать мир?
За двадцать пять столетий миллионы людей отвергли мир. Увы, они и понятия не имели о собственном заявлении Будды. Это неважно, может, вы и не осознаете того, что вас окружает определенная энергия, которая переживается как Бог, когда вы пробуждаетесь; но даже если вы и не осознаете, энергия есть, так что нет нужды никуда ходить.
Что необходимо — так это двигаться от сна к пробуждению. Это путешествие внутрь; не от этого места к тому месту, не отсюда к Гималаям, но от бессознательного — к сознанию.
Всякий раз, когда вы входите туда, в храм жизни — вся жизнь является храмом, и вам придется нести свои орудия, все то, чем вы занимаетесь. Если вы музыкант, у вас будут ваши инструменты; если вы врач, у вас будут ваши инструменты; если вы дровосек, у вас будут ваши инструменты. Всякий раз, когда вы входите туда, берите с собой все свое, все то, что у вас есть.
Берите плуг и горн, молот и лютню,
Те вещи, что вы сделали по необходимости или для удовольствия.
Ибо в мечтаниях…
Когда вы испытываете нечто запредельное… то, что в японском дзэн люди называют «сатори», Халиль Джебран называет «мечтания».
Когда вы становитесь немного осознающими, не полностью сознательными — как поутру вы осознаете, что птицы начали петь и солнце вошло через окошко, а вы переворачиваетесь и натягиваете на себя одеяло, — это и есть «мечтания». Вы проснулись, но вам нужно еще немного времени; вам хочется насладиться этим мгновением покоя — птицы поют, тепло солнечных лучей и свежий воздух, входящий к вам в комнату. Вы пробудились, но не полностью пробудились; вы наполовину пробужденный, наполовину спящий.
Люди часто спрашивают меня: «В чем различие между сатори и самадхи?» Это и есть различие:
Сатори — это полупробуждение-полусон.
Самадхи — это полное сознание.
Но если вы пробуждены наполовину, вам недолго ждать полного пробуждения. Всего лишь небольшой удар посохом мастера по вашей голове — и вы выскочите из постели. Даже в своих мечтаниях вы не можете ни подняться выше своих успехов…
Чего бы вы ни достигли в жизни, вам никогда не подняться выше этого…
…ни пасть ниже своих неудач.
Так что не тревожьтесь: открывая себя полностью перед жизнью, вы не можете взойти выше своих успехов, и вы не можете упасть ниже своих неудач. И если вы понимаете то, что Бог повсюду — что Бог на высотах и Бог в глубинах, Бог в ваших успехах и Бог в ваших неудачах…
Фактически, это Бог достигает, и это Бог терпит неудачу — почему вы должны тревожиться? Просто оставьте все Ему. Вы оставляете все сущему — и вы безмятежны: нет напряжения, нет ответственности, нет бремени, нет тревоги. Если сущее может позаботиться о звездах и горах, реках и океанах, неужели сущее не может позаботиться о вас?
Фактически, вы напрасно живете, мучаясь и опасаясь, чтобы никто не проведал о ваших неудачах, считая, что вы должны демонстрировать миру только свою лучшую часть. Но беспрерывно держать лучшую часть на виду — это огромное напряжение. Это возможно, если вы играете в драме — на миг вы можете остаться там навсегда. Вот отчего ваши любовные отношения терпят неудачу, ведь в своих любовных отношениях вы демонстрируете только свои высоты.
Встречаясь со своей возлюбленной на пляже, вы оба сохраняете свои высоты и думаете друг о друге, что нашли личность, которая на самом деле создана для вас. Но эти высоты можно сохранять только на берегу моря. Когда женщина на кухне усталая… мужчину беспрерывно изводило на работе начальство, и он приходит домой подавленный, а жена была весь день одна, борясь с одиночеством, — им не удержать своих высот. Они оба взорвутся, они оба выплеснут то, что у них внутри. А коль скоро вы живете с кем-то двадцать четыре часа в сутки, очень трудно продолжать игру. Незначительная вещь может нарушить вашу игру, и реальность может выйти наружу.
Это произошло в деревне… В Индии каждый год историю Рамы инсценируют по всей стране. История о том, как брат Рамы, Лакшмана, был ранен стрелой с вражеской стороны. То была отравленная стрела, и лучшего врача тех дней просили о лечении. Лакшмана лежал на подмостках, умирающий, почти мертвый, в обмороке.
Врач сказал: «Спасти его очень трудно. Есть лекарство, определенная трава, что растет на определенной горе; но расстояние слишком велико, и если за двадцать четыре часа траву не доставить, спасти его нет возможности».
Один из последователей Рамы — вы, очевидно, видели его статую повсюду, бог-обезьяна Хануман, — сказал: «Не беспокойтесь». Он был царем обезьян, великой обезьяной; он сказал: «Я могу достичь горы, но беда в том, что я необразованная обезьяна и не знаю травы, о которой вы говорите. Вы должны дать мне четкие указания, так, чтобы я мог доставить нужную траву; иначе я могу принести что-то, что не окажется нужной травой. Я не врач».
Врач сказал: «Это не проблема. Ту траву легко распознать, по ночам, она пылает, как светляки. Когда ты увидишь ночью траву, что пламенеет светом, она спасет Лакшману».
Хануман отправился, но он был поражен: там оказалась не одна трава, которая светилась, на горе было много таких трав.
Он воскликнул: «Боже мой! Как же мне выбрать? Тот старый идиот дал мне всего один признак, но этот признак подходит к множеству других трав».
Он видел: «Это разные травы, но все они пламенеют», — а времени вернуться и разузнать, снова не было. Обезьяна есть обезьяна: он подумал, что лучше будет забрать всю гору, — «Пусть этот старый дурак выбирает траву, какую захочет».
Так что он принес целую гору. Но на спектакле в маленькой деревне это очень трудный процесс. Гора сделана из картона: есть свечи, трава и веревка, которая наматывается на колесо; прямо наверху человек, который вращает его, — и Хануман взлетает на веревке.
К тому моменту, когда он возвращался с горой, что-то сломалось и колесо застряло. Это Индия — не Германия. Не удивительно, что оно движется, удивительно, как оно движется так быстро! И вот Хануман висит там, а вся публика смеется: «Вот так диво!» А Рама беспрерывно повторяет; то, что ему положено сказать только раз: «Хануман, приходи скорей!»! Хануман просто висит там, а люди смеются, они не могут сообразить, что не ладится. Он пришел, гора есть, трава есть, свечение есть — и, кроме Рамы, все смотрят на Ханумана. Один Рама смотрит вниз и продолжает твердить: «Хануман…» — он не находит слов, зная что Хануман повис там.
В конце концов, руководитель взобрался на подмостки и попытался починить колесо, но ничего не произошло — колесо и не пошевельнулось; поэтому в спешке и напряжении он разрубил веревку, Хануман рухнул виз и вся гора рассыпалась. Естественно, он очень разгневался; он совершенно забыл, что играет роль Ханумана. Рама продолжил: «Хануман, ты спас жизнь моему брату!»
Хануман ответил: «Твой брат! А как же мои ноги?!»
Даже Лакшмана открывает глаза посмотреть, что происходит, и Хануман говорит ему: «Закрой глаза! Тебе не положено открывать глаза — ты без сознания. Скажите мне, кто обрубил веревку, и, пока я не отлуплю его хорошенько, этот спектакль не продолжится».
Пришлось опустить занавес. Кое-как его вытащили, предложили сладости, но он говорит: «Не хочу ничего. Сначала я хочу узнать, кто обрубил веревку!» Руководитель сбежал: тот человек был деревенским борцом, он был опасным человеком и мог на самом деле поколотить!
Все утешали его словами: «Послушай, это руководитель, но он сбежал — утром мы зададим ему хорошую трепку».
Но по прошествии некоторого времени актер, игравший Ханумана, сказал: «Нет, сейчас у меня не получится… я слишком взбудоражен». Он подобрал свой хвост, который висел у него сзади, отшвырнул его прочь и сказал: «Вы можете искать другого Ханумана, а я иду за руководителем. Найду, где он прячется, и пока не изувечу его, не намерен играть эту роль».
Игра возможна, только если все проходит гладко, но как может все проходить гладко двадцать четыре часа в сутки между мужем и женой? Тут или там колесо застревает — и тогда обязательно случаются поломки.
Если вы делаете всю свою жизнь просто игрой — показывая только высоты и не показывая глубин, — скоро вы попадете в беду, потому что невозможно скрыть свою темную сторону. Даже сущее не может скрыть это. Когда осень приходит, листья должны опадать, вам не скрыть этого. А когда придет весна, вырастут новые листья, распустятся цветы. Когда ночь приходит, становится темно — если вы закроете свои глаза, не будет никакой разницы.
