Сатпрем - Шри Ауробиндо, или Путешествие Сознания
Когда довольно прочно установится эта клеточная неподвижность, мы сделаем первое открытие; мы столкнемся с основным препятствием, которое будет также и основной помощью в работе по трансформации, поскольку всегда, на всех уровнях, каждое встреченное сопротивление в точности соответствует силе, необходимой для того, чтобы сделать следующий шаг вперед; это одновременно и мертвый вес, и рычаг. Мы уже распознали под нашим думающим умом «витальный разум», который находит прекрасные оправдания для всех наших желаний, побуждений, затем «физический разум», который повторяет одно и то же тысячи раз подряд, как испорченная пластинка. Но существует еще более глубокий слой, ментальная порода, которую Шри Ауробиндо называет клеточным разумом. Это на самом деле разум клеток или групп клеток, очень похожий на физический разум по своей неистощимой способности повторять все тот же старый мотив, но при этом он охватывает не только область мозга, занят не только механической прокруткой обрывков мыслей; он находится повсюду в теле, подобный миллионам маленьких голосов, которые можно легко услышать, когда остальные ментальные слои очищены. Он беспрестанно ворошит, подогревает не только осколки нашей сознательной активности, но и все наши чувственные ощущения: достаточно, чтобы группа клеток была однажды поражена каким-то впечатлением, страхом, ударом или болезнью, как они бесконечно начинают воспроизводить этот страх, напряжение, стремление к беспорядку, «вспоминать» о своей болезни. Это — стадный, абсурдный разум. Распространяясь вдоль и поперек, его вибрации повторяются бесконечно, воспринимая всегда все те же длины волн, все те же воздействия сил разложения и всегда отвечая на одни и те же раздражители, как собака Павлова на звон колокольчика. Это сам страх жизни, внедренный в Материю. Это первое сознательное усилие Материи. И, естественно, та крошечная инициатива, которая ему отпущена, вся идет на то, чтобы самим страхом привлечь дисгармонию во всех ее видах и, в конечном итоге, призывать бессознание смерти, как последнее и единственное облегчение. И все-таки этот клеточный разум, если подумать, обладает громадной силой — что там слон против неисчислимых скопищ муравьев. Дело все в том, что вся его нелепая механичность, абсурдный автоматизм могут служить и истине точно так же, как и лжи. Если он хоть раз настроится на вибрацию света, то он будет повторять ее с упрямством мула, и что самое замечательное, он будет повторять ее день и ночь, непрерывно.[400] Что бы мы ни делали внешним образом — работали, разговаривали или спали, он будет повторять свою вибрацию вновь и вновь, автоматически и независимо ни от чего. Отсюда — его огромное значение для трансформации, он может стать исключительным средством для закрепления супраментальной вибрации в теле.[401] Вот что говорит об этом Шри Ауробиндо: Существует также темный разум тела, самих клеток, молекул, частиц. Геккель, немецкий материалист, говорил где-то о воле в атоме, и современная наука, констатируя бесчисленные индивидуальные вариации в активности электронов, близка к тому, чтобы воспринимать это геккелевское выражение не просто как метафору, речь может идти здесь о тени, отбрасываемой некой скрытой реальностью. Этот телесный разум есть вполне конкретная, ощутимая истина; из-за его темноты, механической привязанности к прошлым движениям, из-за характерной особенности быстро забывать и отрицать новое, мы видим в нем одно из главных препятствий для проникновения сверхразумной Силы и для трансформации деятельности тела. С другой стороны, если его однажды и полностью обратить, то он станет одним из самых драгоценных инструментов упрочения супраментального Света и Силы в материальной Природе.[402]
Что сказать о такой работе? Труд тягчайший и скрупулезный. Для свершения этого труда — это единственный способ — не следует погружаться в глубокие медитации, которые затрагивают только вершину нашего существа, добиваться необыкновенных концентраций или экстазов, нужно, напротив, оставаться прямо в гуще вещей, работать на телесном уровне, у самого подножья лестницы, каждую минуту дня и ночи. Именно поэтому Шри Ауробиндо настаивал на необходимости внешней работы и самых основных обычных физических упражнений — потому что это единственный способ померяться силами с Материей и привнести в нее немного истинного сознания или, вернее, позволить проявиться Агни. Именно поэтому сам Шри Ауробиндо днем много времени ходил, а все ночи напролет работал. В этой внешней работе, и именно благодаря ей, для ищущего становятся видимы все ложные вибрации, все дурные привычки [ «морщины»][403] тела, как говорит Мать. И каждую ложную вибрацию нужно будет «сгладить». Но мы говорим обо всем этом так сказать, «со стороны отрицательной». В действительности во всем мире и во всякой вещи есть только одна вибрация — Вибрация божественной радости — та Вибрация — потому что Бог есть Радость; как только внедряется ложь, сама эта вибрация начинает тускнеть, становится жесткой и напряженной — все начинает скрипеть, скрежетать. Страдание — это верный знак лжи. Боль — это Ложь мира. Поэтому вся задача ищущего — не столько бороться с так называемыми дурными вибрациями, сколько хранить в себе истинную вибрацию, не давать ей угаснуть, хранить божественную радость в теле, ибо эта радость обладает силой снова приводить в порядок, в согласие, расслаблять и излечивать все те ложные жалкие вибрации, щемящие, изнурительные, в которых постоянно живут наши клетки. Было бы утомительно — так утомительна и сама работа — описывать бесчисленные лазейки, созданные ложью в теле, которыми старость, болезнь и смерть проникают в него. Пусть каждое дело делается только истинным путем, — говорит Мать, а ведь даже для простого, повседневного дела, движения сколько существует ложных вариантов! Это, кстати, может стать одним из многих направлений работы: мы делаем все с напряжением, поспешно, кое-как, бессознательно; постоянно понуждаемые к ответу требованиями внешней жизни (не говоря уже о кризисах), физически мы ведем себя, как пациент у зубного врача; сжимаясь, съеживаясь, мы постоянно в судорогах то ли из спешки, то ли из страха, из заботы, из жадности — таково наследие миллионов лет нашей животной жизни: наша субстанция сохраняет память о всей предшествующей борьбе за выживание, и ее непосредственная реакция — сразу напрячься. Это напряжение является одной из причин смерти, а также основным препятствием для установления истинной вибрации. Когда мы напрягаемся под каким-то ударом, мы собираем всю нашу витальную силу в одной точке для защиты; огромный поток резко проходит сквозь маленькое отверстие, которое краснеет и начинает болеть. Если бы могли расширить наше физическое сознание и амортизировать удар вместо того, чтобы отражать его, то мы не испытывали бы боли, ибо всякое страдание — это ограниченность сознания, на всех уровнях. А теперь представьте, что горячая золотая супраментальная пыль заполняет наши клетки, а тело реагирует как обычно, сжимаясь и напрягаясь, — все взорвалось бы в мгновение ока. Иными словами, наше клеточное сознание, как и наше ментальное и витальное сознание, должно научиться расширению и быть универсализировано. И туда должно быть низведено космическое сознание. В ментальном безмолвии универсализируется ментальное сознание; в витальном покое универсализируется сознание витальное; в неподвижности универсализируется сознание физическое. Неподвижность, восприимчивость и клеточное расширение, по-видимому, являются одними из основных условий для того, чтобы телесная субстанция была в состоянии вместить Агни не разрушаясь.
Но тут возникает еще одна чрезвычайно важная проблема. Универсализация физического сознания? Но если такое тело только одно-единственное, оно же не в пустоте! Оно соприкасается с другими телами, да и со всей ложью мира. А это уже борьба не одиночки, это становится битвой всего мира. И здесь мы подходим к самой сути всей проблемы. В этой физической просветленности, которой добился ищущий, он делает еще одно, довольно жестокое открытие: улетучиваются все его йогические достижения и силы. Он уже победил болезнь, может быть, даже гравитацию, овладел функциями своего тела, мог принимать яд без всякого для себя вреда, короче, стал полным хозяином в своем доме, поскольку хозяином стало его сознание. Но в тот момент, когда он принимает решение трансформировать свое тело, все его силы вдруг исчезают, уходят, как вода в песок. Болезнь поражает его, как если бы он был простым новичком, его органы начинают сдавать, все идет не так. Казалось бы, тело должно забыть свой прежний — вредоносный способ функционирования и научиться делать все по-новому. Но тут в игру вступает сама Смерть. Между двумя способами функционирования, старым и новым, когда символические органы замещаются истинной Вибрацией, грань между жизнью и смертью почти стирается, и, может быть, для того чтобы по-настоящему победить, мы должны быть в состоянии даже пересечь эту грань и вернуться назад. Это то, что Мать называла умереть до смерти [mourir a la mort] — после того, как она едва вышла из одного из своих опытов. Короче говоря, все нужно встречать лицом к лицу, а это «все» сопротивляется. Нам уже знакомо то же самое явление на высших уровнях сознания, когда ищущий становится на путь, все идет не так: он думал, что его ум прочно укреплен в истине, и вдруг его посещают самые агрессивные внушения и сомнения, он полагал, что он чист и честен, и вдруг он переживает целый ряд витальных ужасов, которых хватит, чтобы отпугнуть самых отъявленных негодяев из мира земного, да и не только из него. Иными словами, как говорил Шри Ауробиндо, мы не можем решить проблему ни на каком плане, если не встретим лицом к лицу исключительно все препятствия на пути нашей Цели. В противном случае не будет никакой победы — только подавление. На любом плане нужно не удалять зло, а убедить его в том, что оно несет в себе свет. Йогин, который с помощью своей силы освободился от болезни, не решил проблему: он лишь заставил замолчать силы болезни. И можно легко понять, что трансформация невозможна до тех пор, пока эти силы просто молчат из принуждения и продолжают рыскать по темным углам, ожидая своего часа. И поскольку из вселенной ничего нельзя выбросить, их нужно обратить. Но как? Смерть и болезни находятся повсюду, они — в подсознании тела, всех тел в мире. йогин, который победил болезнь и отсрочил смерть (правда, ненадолго — и это вполне справедливо), победил ее только для себя, и именно поэтому его триумф не мог и не может быть полным — как мудр Закон! Он [йогин] построил защитную скорлупу, укрылся в ней, этакий эмбриончик света, а все остальное вокруг него путь бурлит, как обычно. Но как только открывается скорлупа, все возвращается вновь! Есть только одно тело! Рамакришна ощущает боль, когда в его присутствии хлещут буйвола. Мать борется с кровотечением, причиняющим страдания ученику в нескольких сотнях миль от нее (причем она ничего не знает об этом) — эти и подобные факты ставят нас перед лицом подлинной проблемы — тело находится повсюду! — восклицает Мать. Нужно добиться победы повсюду, для всех тел и для всей земли. Ничто нельзя преобразовать до тех пор, пока не будет преобразовано все. В противном случае — просто одиночество в маленькой отдушине света. А какой в этом смысл? Что хорошего в том, что один человек переделан, если все остальное человечество продолжает умирать? Поэтому тело пионера трансформации — это поле битвы всего мира, здесь в едином фокусе все сходится вместе, чтобы сразиться в бескомромиссном бою. Есть одна главная точка в самом низу, узел жизни и смерти, где решается судьба мира. В этой единственной точке собрано все.
