Шачинандана Свами - Путь великих прощаний
Не успел я поместить свою корзину в руки быстротекущей Ганги, как ко мне подбежал какой-то мальчишка и предложил всего за одну рупию «оптимизировать» мое подношение. Он прыгнул в воду и оттащил мою корзину на середину реки, чтобы ее не прибило к берегу. Я недолго ее видел — течение быстро унесло мой дар в темноту. Надеюсь, что Ганга примет мои молитвы и наше паломничество увенчается успехом.
Теперь у меня есть время, чтобы осмотреться вокруг. Меня ждет интересная встреча: я знакомлюсь с юристом из Мюнхена — он просто сидит здесь и набирается впечатлений. Пока мы разговариваем, вокруг нас собирается толпа любопытных индусов; они с нескрываемым интересом спрашивают меня, с какой целью я приехал в Хардвар. Я объясняю им, что Хардвар — это отправная точка нашего путешествия в Бадринатх. В изумлении они глядят на меня: «О, Бадринатх! Да, путь туда нелегкий», — и при мыслях о Боге почтительно складывают руки. Затем их интерес вновь переходит на мою персону, эдакого белого слона[18]. Они задают кучу вопросов, и я стараюсь как можно подробнее ответить на них. Им сложно понять, как мы, западные люди, можем отказаться от материальной жизни. Узнав, что мой отец был директором железных дорог Германии, а я ушел из дома и вступил на путь сознания Кришны, они еще больше изумляются: «Ачча! Ачча!» И на что же это я теперь живу?! (Прямо как в Германии спрашивают.) На их сомнения я отвечаю стихом на санскрите:
ананййш чинтайанто мам
йе джанах парйупасате
тешйм нитйабхийуктанам
йога-кшемам вахамй ахам
Тем, кто поклоняется Мне с непоколебимой преданностью, сосредоточив свой ум на Моем духовном образе, Я лично даю то, чего им не хватает, и сохраняю все, чем они владеют[19].
В качестве комментария рассказываю одну древнюю историю:
Давным-давно жил-был брахман. Этот брахман писал комментарии к «Бхагавад-гите». Дойдя до стиха, который я только что процитировал, он усомнился в том, что Кришна на самом деле лично заботится о каждом Своем преданном. У Него же столько дел! Брахман не мог себе этого представить и потому своим пером выцарапал слово «лично». Однако работа больше не клеилась, у него из головы не выходил этот стих. В конце концов он проголодался и велел жене что-нибудь приготовить, пока он сходит к реке совершить омовение.
Начав готовить, его жена обнаружила, что их кладовая пуста. В отчаянии она не знала, что и делать. Поблизости не было никакого жилья, и попросить было не у кого. Тут вдруг раздался стук в дверь, и на пороге появились два неземной красоты мальчика с огромными корзинами, полными провианта.
Мы слышали, что у вас кончились продукты. Пожалуйста, возьмите вот это, — сказал один из мальчиков.
Жена брахмана была одновременно обрадована и удивлена. Она спросила:
Откуда вы узнали, что у нас кончились продукты? Вы что, знакомы с моим мужем? — и она предложила Им остаться и разделить с ними трапезу.
Но один из мальчиков — Он был помладше, и кожа у Него была синеватого оттенка — ответил:
Мы хорошо знаем твоего мужа. Мы знаем, какой он жестокий. Поэтому, пока он не пришел и не стал опять измываться надо Мной, Мы лучше пойдем.
Мальчик повернулся, и она увидела на Его спине множество царапин. Не успела она и слова молвить, а мальчиков уже и след простыл.
Через час возвращается брахман с реки, и что же он видит? Его жена с пылающим от гнева лицом сидит и... ест. Брахман очень удивился, ведь жена никогда раньше не садилась за трапезу без него.
Позволь мне узнать, почему ты уже ешь? Потому что у меня больше нет уважения к тебе — ты оказался жестоким человеком. Жестоким? Да ведь ты знаешь, как строго я следую принципам ненасилия. Я за всю жизнь даже мухи не обидел. Будь добра, разъясни, что здесь происходит! Муху не обидел, а маленьких мальчиков избиваешь, — и жена рассказала ему, что произошло.
Он сразу все понял. Это были не простые дети, а Кришна и Баларама. Своим приходом Кришна хотел показать, что Он действительно заботится о Своих преданных — и заботится лично. Поскольку «Бхагавад-гита» неотлична от Его трансцендентного тела, брахман, расцарапав страницу «Гиты», тем самым расцарапал спину Господа.
Индусы слушали с явным удовольствием. Они любят истории про Кришну, но, когда их рассказывает европеец, это придает им особую прелесть.
Пока я рассказывал, мне на ум вновь пришел лозунг нашего путешествия: «Путь великих прощаний». Этот путь есть самоотречение, непривязанность, отказ от зависимости. Вспоминаю одно высказывание Шрилы Прабхупады на тему самоотречения:
Самоотречение означает, что человек отказывается зависеть от условий материальной природы и ставит себя в полную зависимость от милости Господа. Истинная независимость подразумевает полную веру в милость Господа, когда человек совершенно перестает зависеть от материальных условий («Шримад-Бхагаватам», 1.18.14, комм.).
Конечно, я не питаю иллюзий по поводу того, почему собравшихся здесь больше интересует моя персона, чем поклонение Ганге. Для них просто в диковинку видеть преданного Кришны с белым цветом кожи. Преданных — уроженцев Индии — никто особо не замечает, однако западный преданный сразу становится центром всеобщего внимания. В своих путешествиях по Индии мне доводилось бывать в отдаленных деревнях, где сотни людей собирались лишь для того, чтобы поглазеть на меня.
Я пользуюсь возможностью, чтобы познакомить аудиторию с предсказанием, сделанным Кришной в прошлую эпоху. Когда трансцендентные игры Кришны на Земле подходили к завершению, к Нему в Двараку, Его столицу, пришла встревоженная мать-Ганга и задала вопрос о судьбе нашей планеты.
Мать-Ганга сказала:
О защитник, о верховный наслаждающийся, что будет со мной в эпоху Кали, когда Ты удалишься в Свою высшую обитель?
Верховный Господь отвечал:
— За первые пять тысяч лет Кали-юги Земля переполнится грехом, и множество нечестивцев будут оставлять свои грехи в твоих водах. Однако их грехи будут сожжены взглядом и прикосновением тех, кто будет поклоняться Мне, повторяя Мою мантру. Эти преданные будут воспевать святые имена Хари и читать «Шримад-Бхагаватам». Когда ты достигнешь берегов, на которых будут жить такие преданные, прислушайся к их словам. Подобно тому как огонь сжигает сухую траву, общение с вайшнавами сжигает все грехи.
О Ганга, при жизни этих преданных вся планета, до того исполненная греха, станет местом паломничества. От пыли со стоп Моих преданных мать-Земля станет чистой. Очистятся и места паломничества, и все мироздание. Те разумные люди, которые почитают Мою мантру и Мой прасад, могут очистить всё на свете. Преданные, которые каждый день думают обо Мне, дороже Мне Моей собственной жизни. Даже их легкого прикосновения будет достаточно, чтобы очистить сам ветер и огонь.
Такие преданные будут населять эту планету в течение десяти тысяч лет Кали-юги. Затем, когда они покинут Землю, Кали превратит ее в пустыню[20].
Мы еще долго беседуем, и, после того как индусы получают ответы на все свои вопросы, я вновь ищу уединения на берегу Ганги. Я тихо молюсь: «Дорогой Кришна, дорогая Ганга, пожалуйста, дайте мне сил освободиться из сетей ложной зависимости. Для меня не секрет, что каждый мой шаг сдерживается кандалами множества привязанностей, которые я даже не осознаю. Я достиг середины своей жизни и сейчас вхожу во вторую ее половину. Я чувствую, что должен наконец вырваться из лабиринта хоженых-перехоженых путей повседневности. Мне нужны новый опыт и новые силы, потому я молю вас о помощи».
В Хардваре живет один мой друг, Бадри-Вишал прабху. Мы познакомились в 1979 году, во время поездки группы преданных по святой земле Вриндавана. Он отвечал тогда за полевую кухню, которую ему нужно было устанавливать каждый день на новом месте. Готовил он на дровах и коровьем навозе. Никогда не забуду, на какие жертвы он шел ради нас: помимо сорока преданных-паломников, ему приходилось кормить также наших слонов и двух огромных быков, тащивших повозку с алтарем.
Бадри-Вишал узнал, что я в Хардваре и собираюсь отправиться в Бадринатх, и тут же пришел и предложил помощь в выборе маршрута. Гималаи — его родина, и в молодости он частенько ходил летом в долину близ Бадринатха.
Сегодня он пригласил меня и моих друзей на роскошный пир.
Вечером Бадри-Вишал хочет показать мне какой-то необычный храм. Простившись с нашими товарищами, которые уже устали и хотят отдыхать, мы выходим на шумные улицы священного города. Бадри-Вишала здесь знают все. Он то и дело с кем-нибудь почтительно здоровается, и нам приходится останавливаться. Меня он всякий раз представляет — они говорят на хинди, однако я могу понять, что там звучат восхваления в мой адрес. Один святой сказал: «Тот, кто меня хвалит, — мой враг, потому что он кидает под ноги моему злейшему врагу, ложному эго, сладости, от которых тот становится толстым и упитанным».
