Бхагаван Раджниш - Библия Раджниша. Том 2. Книга 1
Морари не понимал этого, но позднее он понял. Ему рассказал секретарь Индиры, который подслушивал из соседней комнаты. Морари Десаи попросил меня помочь ему. Он сказал, что его выбросили, и это было несправедливо, нечестно; ему не высказали ни одной причины, просто сказали подать в отставку.
И он сказал: «Странное дело, поскольку всего восемь дней назад не было и разговора об отставке, между мной и ею не было никакого конфликта. И еще одна странность заключается в том, что я всегда думал, что остальные поддерживают меня против Индиры. Когда же меня выбрасывали, ни один министр кабинета не был против этого. Они радовались! У них была вечеринка, праздник!» Он сказал мне: «Мне нужна помощь».
Я сказал: «Вы обратились не к тому человеку. Я буду последним в этом мире, кто поможет вам. Если бы вы тонули в реке, а я проходил мимо, и вы кричали бы: "На помощь! На помощь! Я тону!", - я сказал бы: "Делайте это потише. Не нарушайте мою утреннюю прогулку"».
Он сказал: «Что! Вы шутите?»
Я сказал: «Нет. С политиками я никогда не шучу; я очень серьезен».
Позднее он обнаружил, что это было в основном мое предложение, запавшее Индире на ум; это была простая математика, что если выбросить этого человека, то не о чем больше будет беспокоиться: все остальные были провинциалами. Тогда она уже могла делать все, что хотела, и никто не мог пойти против нее, потому что никто не представлял Индию как таковую. А Индия - это такая большая страна, - тридцать штатов, - что если вы представляете один штат, то какое это имеет значение? Это и запало ей на ум. И Морари стал ей еще более враждебным.
Точно так же, как он обратился ко мне за помощью, он обращался за помощью ко всем, о ком думал, что они обладают хоть какой-то властью над людьми, - он просил каждого. Он был попрошайкой. И он нашел одного человека, обладавшего национальным характером, Джаипракаша Нараяна. Тот, правда, никогда не занимался политикой. Он отрекся от политики и был искренним человеком, но, как я все время объясняю вам, даже самый искренний человек...
Он был великим служителем общества, он послужил Индии многими путями, но и он подтвердил мою точку зрения. Всю свою жизнь он посвятил борьбе за свободу, и после освобождения Джавахарлал хотел, чтобы он стал его преемником, - он отказался. Естественно, всякий подумал бы, что он смиренный человек, - какое еще большее смирение, какую еще большую покорность можно себе представить? Он решил остаться никем, когда Джавахарлал предлагал ему: «Просто будьте членом моего кабинета, и я сделаю вас своим преемником. Я готов объявить об этом». И у него были способности стать хорошим преемником Джавахарлала.
Морари пошел и к нему, и Джаипракаш Нараян согласился помочь ему по одной странной причине - именно для того я и рассказываю эту историю, чтобы вы поняли, что даже человек, отрекшийся от поста премьер-министра Индии, был все-таки глубоким эгоистом. Это отречение исходило не из смирения, отречение исходило из эго, из того, что: «Мне все равно». Может быть, сама идея о преемственности, которую предложил ему Джавахарлал, была неприемлема для его эго. Он мог стать премьер-министром сам. Кто вы такой, чтобы объявлять о том, что я ваш преемник?
У него был его собственный авторитет, он был очень влиятельным человеком - может быть, следующим за Джавахарлалом в Индии, он был самым любимым людьми. И эта любовь становилась все сильнее и сильнее по мере того, как Джавахарлал все больше и больше погружался в политику и все дальше и дальше отдалялся от людей. Джаипракаш становился все ближе и ближе к людям, и люди начали любить его, потому что: «Вот человек, который смог отречься». А в Индии отречение - это последнее слово, дальше его пойти нельзя. Это наивысшая точка. Но одна маленькая вещь переключила его, и все смирение, вся покорность, все исчезло.
Я рассказывал вам о том, что богатейший человек Индии, Джугал Кисоре Бирла, предложил мне чистую чековую книжку, если я соглашусь распространять индуизм по всему миру и создать в Индии движение за то, чтобы заставить правительство запретить убийство коров. Когда я отказался, он сказал: «Молодой человек, дважды подумайте, ведь от меня получает деньги Джавахарлал, от меня получает деньги Джаипракаш Нараян, от меня получает деньги Рам Манохар Лохиа, от меня получает деньги Ашок Мехта». Все это были верховные лидеры.
Он сказал: «Каждый месяц я даю им деньги, столько, сколько им нужно. Даже Ашоку Мехте, президенту социалистической партии Индии, который против богатых людей, - даже он мой человек». Он сказал: «Я даю президентам всех партий, всем важным людям; кто бы ни пришел к власти, это будет мой человек. Пусть себе говорят, о чем хотят, разговоры не имеют значения - я купил их».
Я рассказал Индире о Джаипракаше как раз в том самом разговоре, в котором говорил о Морари, - о том, чтобы выбросить его. Она была потрясена! Она не могла поверить этому, ведь она называла его дядей; он был Джавахарлалу как брат. Он многие годы был секретарем Джавахарлала и их отношения были очень тесными. Индира воспитывалась на его глазах. Когда она была совсем маленьким ребенком, она называла его «Кака» - дядя.
И когда я сказал: «Джугал Кисоре сам сказал мне, и я не думаю, что этот старый человек стал бы лгать. На самом деле, как Джаипракаш поддерживает себя? Ведь он не принадлежит ни одной из партий. У него нет ни одной группы поддержки; он отрекся от политики. Он не зарабатывает ни единого паи. Как ему удается держать двух секретарей, одну машинистку? Как ему удается постоянно путешествовать на самолетах? Должно быть, откуда-то ему поступают деньги, у него есть невидимый источник. Мне кажется, что Джугал Кисоре не солгал».
Индира упомянула об этом Джаипракашу: «Вы получаете ежемесячное жалование из дома Бирлы?» И это очень сильно ударило его; именно тогда он решил, что Индиру больше нельзя терпеть. Он охотно стал партнером Морари Десаи и всех его людей, - так всегда случается, что, когда вы у власти, вы создаете себе врагов, - объединились все враги. Но Джаипракаш был ключевой фигурой. Морари не был способен собрать никого, - он просто отстал в своем развитии, - но Джаипракаш был разумным человеком.
Он сумел опрокинуть правительство и продемонстрировать еще одно отречение: хотя он и опрокинул правительство, он не собирается быть премьер-министром. Он хотел доказать, что он выше Джавахарлала. Это было его единственным, его глубочайшим стремлением - быть выше Джавахарлала. Поэтому он поставил премьер-министром Морари Десаи, именно для того, чтобы показать истории: «Кто-то пытался поставить меня премьером, но меня не волнует это премьерство - я сам могу делать своих собственных премьеров». Но все это было эго.
Я, бывало, проводил беседы в Патне - Майтрея поймет, о чем речь, - и поскольку Джаипракаш был из Патны, его жена посещала мои встречи. Я был озадачен. Я справился у моего хозяина: «Жена приходит, но я никогда не вижу Джаипракаша».
Тот рассмеялся и сказал: «Я задавал тот же вопрос Пракашвари, жене Джаипракаша. Она сказала: "Он приходит, но сидит в автомобиле и слушает оттуда. Он не может набраться смелости и допустить, чтобы люди видели, как он приходит кого-то слушать».
Эго так тонко и так скользко. И политик болен из-за своего эго.
Теперь есть два пути: или он сможет прикрыть свою рану, став президентом, премьер-министром... Он может прикрыть рану, но рана остается. Можно обмануть весь мир, но как вы обманете себя? Вы знаете это. Рана осталась, вы лишь прикрыли ее.
Мне вспоминается одна странная история. Это случилось в Праяге, очень святом для индусов месте, где встречаются три реки. Вы знаете, что в Индии вся страна воспринимается как туалет; нет разграничений, где есть туалет, а где его нет. Где найдете место - там и туалет.
Один брамин рано утром отправился, должно быть, принять свое омовение, а перед омовением пошел испражниться. Может быть, он спешил, может быть, у него было что-нибудь с животом или что-нибудь еще, но он как раз вышел на гхат. «Гхат» означает замощенное место, где люди снимают свои одежды и отправляются принимать омовения. Это не допускается; никто не запретит вам, но обычно не допускается испражняться в том месте, где люди снимают свои одежды.
Но у этого человека были, наверное, большие проблемы. Я понимаю, я не сомневаюсь в его намерениях - я никогда не сомневаюсь ни в чьих намерениях. Он сделал там свое дело и, когда уже заканчивал его, увидел приближающихся людей. Поэтому он просто прикрыл свое говно цветами, которые принес для поклонения. Что еще оставалось делать?
Подошли люди и спросили: «Что это такое?»
И он сказал: «Шивалинга - я поклоняюсь».
И начал совершать свои поклонения, а поскольку поклонялся брамин, то и другие люди стали класть свои цветы на это - шивалинга появилась! Это считается величайшим чудом в Индии - когда появляется какая-нибудь статуя, или вы хотите сотворить чудо, это самый простой способ. Другие люди начали распевать мантры, а что же сказать об этом человеке... он чувствовал себя так плохо. Он не только испачкал место, он еще и солгал. Одна ложь влечет за собой другую ложь и тогда... что же он теперь делал? Он поклонялся этому, и другие поклонялись этому!
