Бхагаван Раджниш - Умри, Йог, умри.
Рахим говорит: «Словами нельзя описать невероятное, нельзя услышать о Нём. Те, кто знают, не говорят, а те, кто говорят — не знают. Словами не измерить невероятное...»
Он настолько невероятный. Попытайтесь понять смысл слова: невероятный. Невероятный — это тот, чью глубину мы не можем измерить. Это то, что выше глубины. И сколькими бы способами мы ни пытались, мы не можем поверить в Него, потому что он бездонный. И те, кто пытаются измерить его глубину, постепенно растворяются в Нём.
Говорят, что однажды две куклы, сделанные из соли, отправились измерить глубину океана. Они прыгнули в море. Там собралась толпа. Туда собралась большая толпа, на пляже у моря. Они долго ждали, но постепенно пляж опустел, потому что ни одна из кукол не вышла из моря, они просто растворились. «Ищите, ищите, но, друзья мои, Кабир исчез!» Они отправились искать и исчезли сами. Но как долго могут соляные куклы выжить в морской воде? Они должны были раствориться. Они были частью океана, и поэтому к ним пришла в голову такая мысль. Мы тоже соляные куклы. А Он — океан. Мы отправляемся на поиски Его — и растворяемся сами.
Невероятное — это не просто неизведанное. Неизведанное означает нечто, что может быть однажды познано. То, что известно сегодня, когда-то было неизвестно. Человек никогда раньше не был на Луне, но теперь он побывал на ней. До сих пор Луна была неизвестна, но теперь она известна. Мы не знали тайны атомов, но теперь мы познали тайны атомов.
Бог — это не просто неизвестное. Здесь лежит отличие между религией и наукой. Религия говорит, что есть три вида вещей в этой вселенной: известное, то, что уже известно; неизведанное, что неизвестно, но когда-нибудь может быть познано; и невероятное, что неизвестно и никогда не будет познано. Наука говорит, что во вселенной есть только две вещи: известное, то, что уже известно, и неизведанное, что неизвестно, но когда-нибудь может быть познано. Наука делит всю вселенную на две категории: то, что известно, и то, что будет известно. Невероятное: в одном этом слове спрятана вся сущность религии. Есть нечто, что никогда не было известно и никогда не будет известно, потому что таинство это таково, что тот, кто ищет его, исчезает в нём.
Слова, которые касаются невероятного, могут быть высказаны или услышаны. И когда искатель сам растворяется, то, что говорить, кому сказать, как сказать? Все слова очень маленькие, очень мелкие. Вы также испытали это в своей жизни. Когда вы встаёте рано утром, солнце встаёт из-за горизонта, деревья пробуждаются. Запах свежей земли в воздухе, мог только что пройти дождь. Капли росы на траве подобны сверкающим жемчужинам. Птицы начали петь. Павлин танцует, кукушка поёт, цветы цветут, лотосы открывают свои лепестки. И вы видите всё это. Это не за пределами восприятия ваших чувств, вы можете это почувствовать. Это не неизвестно вам, а известно. Вы ощущаете всю эту красоту. Если кто-то попросит вас описать это одним словом, что вы скажете? Только это: это было красиво, было очень красиво. Но можно ли это описать? В этой красоте есть и лучи солнца, и благоухание свежей земли, и раскрывшиеся лепестки лотоса, и пение птиц, и капли росы на лепестках лотоса, и зелень на деревьях, и открытое небо. Но во всём этом по отдельности ничего нет. Что же подразумевается под этим словом: красота? Ничего конкретно, только несколько букв алфавита.
Представьте себе, что вы пишете слово «лампа» и вешаете его на стену. Сможет ли это слово осветить ночь? Ночь темна, и она останется тёмной. Если вы будете говорить о лампе, ваши разговоры не осветят пространство.
Одна женщина сказала Пикассо: «Вчера я видела ваши картины, и среди них ваш автопортрет, в доме друга. Он был настолько прекрасен, что я поцеловала его, я не смогла сдержаться!»
Пикассо спросил: «И что же случилось потом? Портрет поцеловал вас в ответ?»
Женщина ответила: «О чём ты говоришь! Конечно, нет!»
Пикассо сказал: «Но это, наверное, в таком случае, был не мой портрет!»
Сосед Муллы Насреддина сказал ему: «Следи за своим мальчиком, он не успел приехать, как уже начал приставать к женщинам. Вчера он бросил маленький камушек в мою жену».
Мулла спросил: «Он попал в неё?»
Сосед ответил: «Нет, слава Богу!»
Мулла продолжал: «Тогда это был, должно быть, чей-то чужой сын. Мой сын всегда попадает в мишень. Это другой мальчик, ты ошибся!»
Здесь была подобная ситуация, и Пикассо сказал: «Это, должно быть, был не мой портрет. Это был не я. Он не ответил вам на ваш поцелуй? Какая чепуха! Это был не я. Я бы обязательно ответил!»
Но картины не отвечают. Им не удаётся этого сделать. Наши песни, наши слова, наши писания тоже не справляются с этим. Мы не можем описать даже те мирские вещи, которые мы испытываем. Мать любит ребёнка. Как выразить её любовь? Что есть в слове любовь? — каждый может повторять его. Если вы скажете: «Я очень люблю своего сына» или «Я люблю свою жену очень сильно», что это будет значить? Люди также говорят: «Я люблю мороженое очень сильно». Кто-то говорит: «Я очень сильно люблю свою машину». Но если вы используете слово «любовь» одинаково по отношению и к мороженому, и к ребёнку, разве можно их сравнивать?
Наши слова очень маленькие. Эти маленькие слова мы используем по-разному. Они имеют свои ограничения. Даже наш мирской опыт не может включить их. Абсолютный опыт, высший опыт, когда все мысли молчат, когда ум успокаивается, когда человек выходит за пределы языка, когда все законы логики остаются позади. Когда преимущественно устанавливается состояние отсутствия мыслей. Тот, кто испытал это, не сможет выразить этого.
Те, кто знают, не говорят. Те, кто познали, не могут сказать. Никто никогда не может выразить этого. Неужели вы думаете, что если я буду говорить вам это каждый день, я смогу вам передать это? Нет, я могу сказать всё остальное, но невероятное требует невероятного. Я могу рассказать вам много вокруг да около, но никакие слова никогда не попадают в мишень. Всё остальное можно высказать, но все слова — это не что иное, как намеки.
Не привязывайтесь к тому, что я говорю. То, что я говорю — это только указатели. Если указатель показывает вам, что от аэропорта до Дели ещё двести километров, не сидите около указателя, прилипнув к нему, в надежде на то, что вы прибудете таким образом в Дели. Это всё равно, что показывать пальцем на луну. Не начинайте поклоняться пальцу. Все писания — это пальцы, которые показывают на луну. Никакие пальцы не показывают на саму луну. Но те, кто достаточно разумен, понимают этот намек. Для разумных людей намека достаточно.
Один человек пришёл к Будде и сказал: «Я пришёл к тебе для того, чтобы послушать то, что нельзя сказать словами!» Будда закрыл глаза. Когда он увидел, как Будда закрыл свои глаза, этот человек уселся и тоже закрыл глаза. Ананда, близкий спутник и помощник Будды, сидел рядом. Он стал внимательно смотреть за происходящим. Он, должно быть, изумлялся: что делать, просто сидеть и сидеть? Он начал зевать. Он, должно быть, изумлялся. Он видел, что происходит нечто. Этот человек сказал Будде, что пришёл послушать то, что нельзя сказать словами. При этом Будда закрыл глаза и замолчал. Этот человек также уселся с закрытыми глазами. И тот, и другой были погружены в экстаз. Создавалось такое ощущение, как будто бы они встречались где-то в тишине. Ананда смотрел на него и чувствовал, что Будда точно передаёт ему что-то, но ни один из них не произнёс при этом ни одного слова. Слова не покидают губ, не достигают ушей, но нечто, определённо, происходит. Он почувствовал невидимое присутствие. Как будто бы они оба растворились в едином энергетическом поле. Этот человек поднялся через полчаса. Слёзы текли из его глаз. Он склонился перед стопами Будды, предложил ему поклоны и сказал: «Я получил благословение, я искал такого человека, кто может сказать об этом без слов. А ты сказал это очень красиво. И я покидаю тебя полностью удовлетворённый».
