Ошо - Нирвана — последний кошмар. Беседы об анекдотах дзен
Как только вы начнете понимать меня, я вас ударю. Я знаю, что сейчас вы меня не поймете, — вы просто сбежите, так что я продолжаю уговаривать вас быть рядом со мной. Но когда вы будете готовы… Хорошая оплеуха — это величайший дар: ее следует принимать с глубочайшей благодарностью. Она возвращает вас на землю, возвращает в «здесь и сейчас». Вы витаете так далеко, что только увесистая оплеуха может вернуть вас на место.
…но на пороге его дома получил звонкую оплеуху.
Он был шокирован и унижен. Никто еще не осмеливался бить его. Однако правило дзен гласит, что нельзя ничего говорить или делать, если на то нет указания мастера.
Поэтому он молча покинул дом…
Но он ошибся. Он последовал правилу, но не откликнулся на ситуацию. Когда вы следуете правилам, вы упускаете ситуацию. Он знал, что правила дзен запрещают произносить хотя бы одно слово, пока об этом не попросит мастер, — и он смолчал. Он покинул дом мастера глубоко уязвленным.
Мастер ударил его лишь для того, чтобы вернуть в «здесь и сейчас», но Джитоку был уязвлен, его эго было задето. Он ничего не понял. Должно быть, он был слишком одержим будущим. А тот, кто одержим будущим, практически всегда одержим также и прошлым. Так устроен маятник сознания — он раскачивается из прошлого в будущее, из будущего в прошлое. Он никогда не останавливается в середине — там, где единственно существует время.
Он тут же произнес — никто еще не осмеливался бить его — произнес внутренний голос… Он шагнул в прошлое: «Никто еще не осмеливался бить его». Мастер ударил его, чтобы вернуть в настоящее, но он шагнул в прошлое. Из будущего он прыгнул прямиком в прошлое. Он пропустил промежуточный момент… следуя правилу…
Правила бесполезны, когда вы рядом с мастером. Вы не должны отвечать, исходя из правил. Вы должны наблюдать ситуацию. Не пытайтесь ничего интерпретировать, опираясь на ум. Отключите ум, тогда вы увидите факт — то, что сделал мастер. А мастер проявил величайшее сострадание, но его не поняли. Помешало эго.
…и направился к его лучшему ученику по имени Докуон. Там он рассказал о случившемся и о своем желании вызвать мастера на дуэль.
«Но ведь мастер был добр к тебе, — сказал Докуон. — Займись практикой дзадзен и сам все поймешь».
Мастер проявил невиданное сочувствие. Мастер выше гнева, выше эго, он не способен причинить вред кому-то, но из сострадания он может даже ударить. Когда мастер бьет, он действует как хирург. Нож в его руках не враждебен вам — он не во вражеских руках. Он в руках врача, хирурга. Он собирается прооперировать вас. Он должен извлечь опухоль, раковую опухоль вашего эго. Это самая сложная операция. И он должен действовать жестко, потому что любит вас.
Докуон сказал ему: «Не ломай голову, не смущайся, а главное — не принимай никаких решений прямо сейчас. Посвяти несколько дней дзадзен».
Заниматься дзадзен — значит ничего не делать, просто сидеть. Дзадзен — прекрасная медитация. Вы просто сидите и смотрите на стену, вы ничего не делаете. Вы все сидите… сидите… сидите…
Если просто сидеть и ничего не делать, постепенно ум начинает успокаиваться — ведь ничего не нужно делать, ум не нужен. Поначалу он бунтует, начинает думать быстрее, больше — мысли вращаются в сумасшедшем вихре внутри вас. Но если вы продолжаете сидеть, мысли не находят поддержки. Постепенно пыль оседает — мысли исчезают, возникает пустота. И в этой пустоте рождается понимание. Когда мыслей нет, возникает мышление. Когда ум опустошен, когда мысли исчезли, освобождается вся энергия, которую вы тратили на думанье, на производство мыслей. Эта энергия становится вашей осознанностью.
«Займись практикой дзадзен и сам все поймешь».
Так Джитоку и сделал. Три дня и три ночи полного погружения в дзадзен привели его к тому, о чем он даже и не мечтал, — он пережил экстаз просветления. Эккей подтвердил его сатори.
Что происходит, когда вы просто сидите? Вся ваша энергия, которая прежде двигалась в теле, за пределы тела, растворялась в действиях, теперь останавливается. Вы становитесь энергохранилищем. Энергия накапливается в вас, вы превращаетесь в резервуар. Дзадзен запрещает даже малейшее движение, нельзя даже шелохнуться — энергия не должна расходоваться. Тогда вам становится доступна вся энергия. Она все время течет внутрь. Она наполняет вас и начинает переполнять. И в момент, когда энергия начинает литься через край вашего существа, наступает сатори. Сатори — это момент переполнения энергией.
Постепенно вы перестаете думать… Для этого требуется время — почти три дня. Если пребывать в состоянии бездействия денно и нощно, непрерывно, то примерно через три дня настает момент, когда энергии накапливается так много, что она буквально взрывается. Внезапная вспышка молнии внутри — и все стихает. Все становится ясным, восприятие очищается. Это состояние в Японии называют сатори.
Сатори — это проблеск самадхи, первый проблеск. Разумеется, в первый раз вы не поймете, что это такое. Вам это еще не знакомо, вы никогда не знали ничего подобного, никогда с этим не сталкивались. Ваше состояние должен подтвердить мастер. Когда это случится с вами во второй раз, вы узнаете, но в первый раз вы ничего не поймете — что это такое, как это объяснить.
Это явление настолько грандиозно, что весь ваш прежний опыт не имеет с ним ничего общего. Все ваше прошлое не имеет с ним ничего общего. Все ваши надежды не имеют к нему никакого отношения. Вы никогда не надеялись на это. Вы никогда не воображали ничего подобного. Вы о таком даже не мечтали. Разве можете вы распознать его? Именно поэтому первое сатори должен подтвердить мастер. До наступления первого сатори вы должны оставаться с мастером. После можете действовать самостоятельно, но только после.
Эккей подтвердил его сатори.
Вновь Джитоку поспешил к Докуону и поблагодарил его за совет:
«Если бы ты не подсказал, что мне делать, я никогда не пережил бы удивительную трансформацию. Что же касается мастера, то его удар был недостаточно силен».
Теперь он понимает. Если бы удар был сильнее… Тогда он был оскорблен. Сейчас же он говорит: «его удар был недостаточно силен». Теперь он понимает, что мастер отнесся с состраданием.
Вы в такой же ситуации. Вы здесь, со мной, чтобы узнать, что такое жизнь, научиться постигать то, что уже доступно, научиться видеть то, что уже перед вами, научиться чувствовать то, что уже окружает вас со всех сторон. Мне часто приходится бить вас. Я не делаю это буквально, физически, — так значительно проще стерпеть…
Не далее, как прошлым вечером ко мне пришел саньясин и сказал: «Когда я приходил в прошлый раз, ты назвал меня трусом!» Он очень оскорбился. Он упустил возможность. Вмешалось эго, оно начало размышлять. Мои слова были ударом для него, но он упустил. Теперь мне придется ждать другой возможности.
Возникают такие моменты… только тогда я могу ударить вас. И все равно, нет никаких гарантий, что вы поймете меня. В редкие моменты вас можно ударить — но даже тогда вы можете упустить. Будьте начеку. И не философствуйте — это может оказаться очередным фокусом. Если я вас ударил — откликнитесь. Будьте осознанны. Я не собираюсь оскорблять вас, я хочу вас пробудить. И я знаю, что когда вы это поймете, вы тоже подумаете: «его удар был недостаточно силен».
Искать жизнь, разыскивать правду — все равно что готовиться к смерти: умереть для той жизни, которая вам кажется жизнью. Но таковой не является.
Я во многих отношениях должен разрушить вас, фактически, я должен вас полностью демонтировать. Только тогда может возникнуть нечто новое. Вы нуждаетесь в распятии — только тогда возможно воскрешение. Позвольте мне стать вашим крестом. Тогда, и только тогда можно надеяться, что вы достигнете величия.
Этот путь невероятно тяжел, труден, но как только вам откроется правда о собственном существе, вы осознаете: ничто, в действительности, не было жестким, достаточно жестким. Вы также осознаете, что ваше главное достижение произошло не от ваших стараний. Все ваши старания — ничто в сравнении с тем, что вы получили. То, что вы получили, — это великий дар. И парадокс состоит в том, что он всегда был в ваших руках, я всего лишь помог вам осознать это. Величайший дар — внутри вас, я всего лишь указал вам на него.
Вы снова и снова будете обижаться. Многие люди приходят ко мне и уходят. Они чувствуют себя оскорбленными. Если, заботясь о них, я буду избегать оскорблений, то я бесполезен, я не смогу помочь. Я должен обижать вас. Ко мне приходят сто человек, и девяносто со временем уходят. И если хотя бы одному из десяти оставшихся удается достичь, этого уже достаточно — не потому, что достичь трудно. Трудность — не часть истины, трудность является частью вашей обусловленности, шизофренической обусловленности.
