Виктория Бегунова - Курс Йоги 205. Родовая йога. Йога предков
И получается, что каждая нация или каждая национальность в этом смысле, как проекция чего-то более универсального, что есть более универсально то, что мы называем «человек разумный». А через один народ или через одну расу какие-то одни черты наиболее характерные проявляются и сохраняются, через другую – другие, третью – третьи.
И вот, знаете, как для инженера или конструктора важны каждые проекции, если одна из них потерянна, это затрудняет понятие, как сделан тот или иной механизм. Также и здесь, в принципе, любой народ, любая нация необходима, это с одной стороны. Но вовсе не допускается, когда одна нация начинает подменять другую, скажем, интервенцию, как мы видим, скажем…
Пример с мультикультурой
Вот мы на прошлом занятии говорили про крах мультикультурности в Европе, о котором сейчас только немой не говорит, когда открыли в Европе границы и масса иммигрантов хлынула в Европу из-за более высокого материального уровня жизни. И они начали образовывать гетто, т.е. это компактные поселения людей с совсем другой культурой, совсем другим языком, совсем другим менталитетом. Получается, что (как бы) один чертеж заменить на другой и, фактически, что-то теряется.
И стоит ли удивляться, что столько же протестов, столько трений, а в последствии много крови может пролиться. Поэтому, вещи, я еще раз вам хочу сказать это крайне деликатные. Интеграция разных народов, интеграция (как бы) разных культур, разных языков. Это вещь ну архисложная.
Нас роднит единый импульс жизни
Теперь мы дальше идем. У вас должно быть, согласно Родовой йоге, вне зависимости, какое у вас отношение к своим родителям, очень благоговейное отношение. Постарайтесь абстрагироваться от возможных обид, непониманий или каких-то, может быть, поступков, которые вас обидели, их обидели. Постарайтесь найти что-нибудь общее, что вас роднит. И вы обнаружите тот импульс жизни. А все, что вас разъединяет, это тонюсенькая пленочка по сравнению с тем, что вас разъединяет.
Такая же ситуация наблюдается, когда вы начинаете чувствовать причастность свою к тому или иному народу. И как только вы почувствовали эту причастность, друзья, у вас исчезает страх смерти. По той простой причине, что вы понимаете, что даже, если вы случайно умрете, или, скажем, это будет связанно с какими-то конфликтами, войнами, эпидемиями или еще чем-то, то это ощущение живого будет вам говорить о том, что вас все равно родят в рамках того народа, где вы жили.
И как только вы понимаете, что вас родят, какие-то механизмы более глубинные всплывают и вы перестаете бояться смерти. И вы можете идти на войну и смело сражаться. Более того, этот фактор очень интересный, ведь, фактически, инстинкт самосохранения должен был приводить к тому, что как только война началась, все побросали бы, расползлись, чтобы вас там искали и не нашли.
А ми имеем прямо противоположную ситуацию, люди добровольцами записываются, зная, что им угрожает опасность. Почему? Потому что есть причастность к чему-то невыразимому. И эта причастность к чему-то невыразимому позволяет, как ни странно, сделать скачок в области духовного развития. Вы перестаете бояться, друзья, вы преодолеваете неведение, порожденное майей, связанное с собой, как с физическим телом.
Т.е. обычно, когда мы думаем о себе, как о физическом теле, у нас возникает страх, что с ним может что-то случиться. У меня тут на днях зуб выпал, трагедия, я разваливаюсь. Понимаете, первый признак смерти. Сейчас зуб, а потом нога, рука и все, закопают.
Т.е. и невольно внутри дискомфорт, как это, мой любимый зубик, куда ж ты бросил меня? Почему? Потому что я начинаю интуитивно считать себя телом, в том числе и зубами, и руками, и я боюсь потерять, оно хорошенькое, я к нему привык, в конце концов, дорога мне, как память и куда ж я от него денусь.
И, понятно, как только вы начинаете думать о себе, как о теле, но иногда в более утонченной форме, что я не просто тело, а еще и профессор философии, я должен статус свой держать, ко мне должны по имени отчеству с ку и приседанием все подходить, меня должны все уважать. А если мне кто-то что-то грубое сказал, как, он поставил под сомнение мой статус профессора философии, он покушается на меня?
Но, на самом деле, это не я, это конгломерат моих ощущений, представлений о самом себе, моих физических ощущений, то, что я ошибочно воспринимаю за себя. Какой я на самом деле, это грандиозная вещь, которую каждый человек рано или поздно поймет, кто он есть на самом деле. А поймет он не раньше, чем он откажется от глупых представлений о себе, чем он не является.
Т.е. прежде, чем понять, чем ты являешься, иногда дается метод такой от обратного: а ну-ка посмотри, чем ты не являешься. Тем самым тебя подводят к мысли, чем ты являешься. Это называется метод в переводе с санскрита – не то, не то. Это когда ты сидишь, а зуб отломился, да, жалко, но это, на самом деле, не я был, не жалко. И так мысленно: вот рука есть, хорошая рука, замечательная. А мысленно ее отрублю. Хлобысь, и нет руки, а я-то есть, остался. Ногу себе мысленно отрублю. В общем, начинаю мысленно себя кромсать, потом начинаю свой статус растворять. Вот я сейчас профессор философии сижу умничаю. А ну-ка представлю себя пьяным бомжом, вы понимаете, которых ходит и милостыню просит по метро. Т.е. мысленно сменю статус. Ага, статус поменялся, но я-то остался тем же самым человеком: вчера профессор философии, сегодня бомж.
А ну-ка себя я представлю тем, другим, пятым, десятым. И так постепенно человек начинает отбрасывать то, чем он не является. И рано или поздно он приходит к этому сухому остатку, а чем же он на самом деле является. Еще раз, метод называется в йоге «не то».
Так вот, очень тяжело бывает, друзья, вот эти ментальные упражнения в йоге перевести в реальную жизнь. Ну, если ты не считаешь себя своим телом, чего же ты о нем так беспокоишься излишне. А нет, даже прочитав все умные книги, поняв, что я и мое тело вещи разные, иду и покупаю самый дорогой бальзам для волос, чтобы волосы росли. Т.е. начинаю лелеять свое тело иногда в ущерб здравому смыслу, в ущерб кошельку, в общем, всему в ущерб.
И получается, что слова расходятся с действиями. А вот тут, представьте, что человек идет Родину защищать с автоматом в руках и бросается на врага. Понятно, он действием доказывает то, что он считает. Он считает, что он выше, чем это тело, что он этим телом способен во имя чего-то высшего еще более пожертвовать. Исчезает страх смерти.
И таким образом этот путь, скажем, того же воина – это высочайшая вещь, это быстрейший путь духовного развития, когда ты не просто словами, не просто философствованиями, поступками осуществляешь.
Но, с другой стороны, если начинается какая-то война, то тут же для каждого человека возникает вопрос: она с твоей точки зрения справедлива или не справедлива. Скажем, вы знаете, что где-то там начинается война за какие-то цели, которые вам далеки. Две какие-то конкурирующие фирмы устроили, потом это все переросло в локальный конфликт.
Вы пойдете туда за непонятные цели непонятных людей жизнь свою отдавать? Нет. А если даже пойдете, вы будете смотреть, опять же, где там лучше отсидеться, где там в окопчик прыгнуть, чтобы тебя не заметили. Потому что ты не считаешь, что это что-то ценное.
И наоборот, враг под Москвой стоит, народ наш встал, безоружный побежал на врага. Почему? Потому что мысль захлестнула, что что-то более ценное теряется. И это более ценное как раз и есть то, что называется «жизнь», то, что называется «народ», то, что называется «импульс, породивший всю Вселенную», это и есть то, что называется «вашим высшим Я», суть жизни – ваше высшее Я.
И получается, что через этот импульс, когда вы на этом эмоциональном подъеме, вы превращаетесь в такого духовного героя, хотя ведете такую обычную войну. Конечно же, йога против всяких войн. Знаете, любая война – это расплата за чью-то глупость, за неумение все решить разумно и не допускать этого. Но тем ни менее, иногда мы сталкиваемся с такой ситуацией, что нам не дают выбора. Когда делается ошибка та или иная в той или иной стране, тем или иным руководителем, иногда одно приводит к другому.
С другой же стороны, если вы чувствуете, что война вас не касается, то вы не особо в ней участвуете. Очень показательный в этом плане пример, как Вторая мировая война начиналась. Вторая мировая война начиналась из-за претензий Германии на польский город Данциг. Т.е. небольшая такая территория, которая в дальнейшем отошла… не буду про это, куда она отошла.
И начинается война с Польшей за какие-то непонятные, еще сомнительные во всех смыслах слова претензии. Ну и, как вы думаете, средне статистический француз пойдет воевать непонятно за какие цели, и название городов, которые он и выговорить не может? Понятно, что нет. И что мы имеем? Мы имеем, что фактически, почему так быстро немцы захватили Францию? Потому, что они не понимали, на каком вообще основании эта война, они не чувствовали такого воодушевления. Точнее, когда уже начали чувствовать, было поздно, уже всю Францию захватили. А с самого начала, этого не было.
