Дэн Хёрли - Стань умнее. Развитие мозга на практике
На следующий день, в пятницу утром, я увидел в зале Джегги, стоявшую перед своим стендом; длинные, прямые каштановые волосы каскадом сбегали на серую джинсовую спортивную куртку. Презентуемое ею исследование называлось «Зависимость “доза-эффект” между тренингом рабочей памяти и улучшением подвижного интеллекта: рандомизированное контролируемое исследование на пожилых людях». В нем приняло участие 65 здоровых испытуемых, средний возраст которых составлял 68 лет. Их поделили на три группы: первая в течение пяти недель занималась вербальным тренингом N-back дважды в неделю, вторая делала это четыре раза в неделю, а контрольная группа не занималась на тренажере для мозга вовсе. После пятинедельного тренинга первая группа продемонстрировала значительные улучшения по двум измерениям рабочей памяти по сравнению с контрольной группой; по двум показателям были выявлены и позитивные сдвиги подвижного интеллекта. Но у группы, занимавшейся четыре раза в неделю, результаты улучшения подвижного интеллекта были почти вдвое лучше, чем у тех, кто тренировался по два раза; эти люди со статистически значимыми показателями уверенно обошли обе другие группы.
«Я знаю, что скептика Рэнди это не убедит, – сказал я Сюзан, – но, как мне кажется, ваше исследование раскрывает многие вопросы, на которые он так давно хочет получить ответ. Ведь вы выявили улучшения по нескольким критериям и мерам, да еще и обнаружили зависимость “доза-эффект”».
«Конечно, многие скажут, что нам следовало включить в эксперимент активную контрольную группу, – ответила она, очевидно, живо представив себе, что на моем месте сказал бы ей Энгл. – Но эффект дозы и есть своего рода наш контроль. Нам не удалось ввести в исследование еще одну контрольную группу, этого не позволили ограниченные финансы. Не смогли мы организовать и длительное наблюдение за прошедшими тренинг людьми. Так что нам неизвестно, как долго сохраняются эти эффекты и когда показатели вернутся к исходным значениям, если, конечно, они вообще вернутся».
«Похоже, что исследований с позитивными результатами становится все больше и они все убедительней подтверждают существенную пользу когнитивных тренингов, – сказал я. – Но мы то и дело слышим об исследованиях сторонников Рэнди, читаем их отчеты и узнаём, что они ничего подобного не обнаружили».
«Это чрезвычайно тонкий вопрос. Данный эффект получаешь далеко не всегда; в одних случаях он есть, в других – нет. Наша область исследований еще очень молода».
Меня страшно интересовало, что скажет Энгл по поводу нового исследования Джегги, и я отправился искать его среди сотен людей, ходивших по залу. Я обнаружил ученого рядом с парнем с ярко-желтыми волосами, подстриженными на манер ирокеза; Рэнди общался с автором еще одного исследования, мужчиной в сером спортивном пиджаке, надетом поверх рубашки в красно-белую клетку. Я предложил ему пройтись к стенду Сюзан Джегги, и он согласился.
Но едва исследовательница начала свои объяснения, Энгл тут же прервал ее.
«Так это что, исследование с пассивным контролем?» – спросил он, высказывая именно то сомнение, которого от него ожидала Джегги. Речь шла об отсутствии «активной» контрольной группы, которая занимается в исследовании чем-то, что очевидно не приносит пользы, но у участников поддерживается впечатление, что это полезное занятие. Зачастую данный подход приводит к эффекту плацебо.
«Да, контроль был пассивный», – ответила Джегги.
«И все испытуемые проходили тренинги дома?»
«Да, дома. Мы использовали файл блокировки, чтобы проверить, следуют ли они инструкциям. Меня беспокоил этот вопрос. Но мы были приятно удивлены – все люди четко выполняли предписания».
Энгл протяжно вздохнул. «Так, значит, активного контроля не было?»
«В этом исследовании – нет. Но нас ведь интересовало…»
«Исследования обязательно должны включать группу активного контроля, Сюзан. На мой взгляд, если нет контрольной группы, значит, есть группа бесконтрольная», – громко перебил ее Энгл.
«Да, но нас интересовало прежде всего влияние частоты занятий, и мы хотели узнать, обнаружим ли зависимость “доза-эффект”».
«Ну да, ну да…» – пробормотал собеседник, очевидно, стараясь быть вежливым, без особого, впрочем, успеха.
«И показатели обеих активных групп в результате тренинга улучшились».
«Да. Понятно. Ладно».
Указав на один из графиков, отображающий, насколько повысилась в ходе тренинга эффективность решения задач N-back, Джегги продолжила: «Эти две группы уже через пару сеансов сравнялись и…»
Тут Энгл снова перебил ее: «А не могли бы вы дать мне некоторое представление о масштабах этих изменений? – спросил он, указывая на один из графиков. – А то из графика трудно понять, насколько они велики».
«Если смотреть на средние улучшения при прохождении заданий N-back, которые мы выявили в ряде других исследований с участием молодых людей, то это обычно повышение примерно на два уровня. В данном исследовании в группе выявлено улучшение на один уровень. То есть ровно наполовину».
«Прежде чем говорить о результатах, позвольте мне задать вам вполне логичный вопрос, – сказал Энгл. – Вы всегда утверждали, что N-back и сложная задача на запоминание цифр отображают различный разброс подвижного интеллекта. У меня имеются данные, которые я собираюсь представить в своей завтрашней речи. Они свидетельствуют о том, что в зависимости от генеральной совокупности в выборочном наблюдении N-back, по сути, не слишком сильно влияет на дисперсию показателей подвижного интеллекта. Итак, когда вы используете N-back, на какой именно аспект подвижного интеллекта вы воздействуете?»
Характер беседы явно поменялся: разговор превратился в нечто сильно напоминающее допрос.
Джегги ответила: «Есть исследования – пусть не конкретно наши, а другие, на базе молодых людей, – которые позволяют сделать вывод, что это что-то вроде объема рабочей памяти, определяющего, сколько элементов люди могут хранить в мозгу, как они подавляют отвлекающие факторы или управляют своим вниманием».
«Но тут вы явно делаете слишком большой прыжок. Я имею в виду, как мне думается, борьба с посторонним вмешательством действительно важна, но у вас нет абсолютно ничего, что бы прямо указывало на улучшение данного аспекта».
«Нет, у меня имеются данные, которые это подтверждают. Правда, они получены в другом исследовании. Но если посмотреть на некоторую имеющуюся у нас информацию по переносу эффекта, становится очевидно, что благодаря N-back дети, например, гораздо лучше справляются с посторонними помехами. После тренинга они делают меньше ошибок в тестовых словах. И это наблюдается только в группе, прошедшей тренинг N-back; в неактивной контрольной группе данная тенденция отсутствует. А еще дети начинают делать меньше ошибок в тестах по принципу “да/нет”. А в качестве мер переноса, – продолжила Джегги, указывая на график, отображающий улучшение рабочей памяти и подвижного интеллекта, – мы использовали суммарные баллы, объединяющие матричное логическое мышление с блок-схемой, а также задания с использованием цифрового ряда и буквенно-числовой последовательности».
С выражением невероятного удивления на лице, будто исследовательница только что позволила себе какую-то жуткую бестактность, Энгл указал на ее стенд и спросил: «Вы объединили матричное логическое мышление с цифровым рядом?»
«Нет, – поправила собеседника Джегги, – мы объединили его с блок-схемой, а цифровой ряд с буквенно-числовой последовательностью».
Указав сначала на одну, а затем на другую пару, Энгл сказал: «Но ведь тут же имеют место две совершенно разные конструкции! Это все равно что валить в одну кучу яблоки и носорогов».
«Ну, мы провели корреляцию и факторный анализ, и теперь они, кажется, вполне совместимы».
Нахмурившись, словно судья, только что услышавший от обвиняемого в убийстве, что жертва сама наскочила на нож, Энгл спросил: «И это, по-вашему, факторный анализ?»
«Ну, это корреляция. Мы рассматривали их и по отдельности. Но результаты были те же».
«Ну да, ну да…» – произнес ее собеседник.
«Так что, – продолжила Джегги, указывая на второй график результатов, – тут мы обеспечили корреляцию баллов рабочей памяти. Таким образом, мы наблюдали общий эффект, который…»
«А мерой рабочей памяти является цифровой ряд?» – опять перебил Энгл. (Задачи с применением цифрового ряда позволяют оценить, сколько названных подряд цифр человек может точно воспроизвести в обратном направлении.)
«Цифровой ряд и буквенно-числовая последовательность».
«А вы использовали только буквенно-числовую последовательность? Потому что это единственное, что позволяет оценить рабочую память. Цифровой ряд – вот мера первичной памяти».
«Мы получаем такие же результаты, и когда используем их в комбинации, и когда этого не делаем».
