Бхагаван Раджниш - Свет на пути. В синем небе нет следов
На Западе терапия стала предметом обихода в богатых слоях общества... точно так же как в былые времена женщины болтали друг с другом о платьях, брильянтах, картинах, домашних убранствах и о ценах на все это, в наши дни дамы обсуждают своих психоаналитиков,и кто сколько платит за сеанс. Если ваш психоаналитик считается лучшим, если он самый высокооплачиваемый психоаналитик в мире, и вы ходите к нему битых десять лет, то вам есть чем похвастаться в свете.
Обратите внимание на одну вещь: практики психоанализа и других связанных терапевтических методик сами не блещут здоровьем. Они заучили методику, выучили профессиональный жаргон, но сами они так же больны — в том смысле, что в них нет целостности. Психоаналитики сходят с ума чаще, чем представители любых других профессий. Психоаналитики накладывают на себя руки чаще, чем люди других специальностей.
Казалось бы,странное дело... по идее,уж кто-кто,но уж они-то как раз не должны ни сходить с ума, ни кончать жизнь самоубийством. Как же в таком случае они могут помочь другим?
Еще ни один медитирующий за всю историю не покончил жизнь самоубийством. Попробуйте представить,чтобы Гаутама Будда свел счеты с жизнью. Попробуйте только представить, чтобы Бодхидхарма сошел с ума. Это даже представить нельзя. Так что, терапии не хватает чего-то фундаментального.
Поэтому когда я говорю, что лучше моих терапевтов в мире нет, я просто имею в виду, что мои терапевты — не просто терапевты, но еще и медитирующие люди. Остальные же остаются просто терапевтами. Если вы посмотрите на то, как они живут, вы поймете, что я прав.
Только подумайте: Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, до смерти боялся привидений. Сложно назвать такого человека развитым — скорее недоумком. Привидений он боялся так сильно, что едва он слышал само слово «привидение», как с ним тут же случался припадок, он валился со стула, и из его рта шла пена. Вот он — основатель психоанализа!
Его преемником должен был стать Карл Густав Юнг — Фрейд сам его выбрал, — человек немалого ума. Но он так сильно увлекался феноменом привидений, что за это его просто исключили из фрейдистской школы. Фрейд все время не давал ему говорить о привидениях. Он останавливал Юнга: «Не надо об этом». Он даже не мог прямо сказать, о чем «не надо» — не надо об «этом». Но Юнг никак не мог успокоиться,так что время от времени он все же заговаривал об «этом»,и снова повторялось все это безобразие.
В конце концов, было решено избавиться от Юнга, и его исключили из школы. Но сам Юнг был ничуть не лучше. Он все хотел поехать в Египет, чтобы собственными глазами посмотреть на мумий фараонов, возрастом в три-четыре тысячи лет. Ему очень хотелось посмотреть на них, узнать, как им удалось так сохраниться. Его занимала смерть — вот откуда весь его интерес к привидениям.
И вот с одной стороны мумии притягивали его, а с другой стороны он ужасно их боялся. Так всегда и бывает: люди больше всего боятся того, чем они больше всего восхищаются, потому что само наличие восхищения означает то, что вы оказались под влиянием чего-то такого,что может оказаться за пределами способности вашего понимания, и вы в результате можете забрести туда, куда бы вам забредать не хотелось.
Юнг десять раз бронировал билет в Египет, но каждый раз находил себе какое-нибудь оправдание, чтобы не ехать. Он заболевал, он лежал в лихорадке, и бронь приходилось отменять. И он все прекрасно понимал — потому что был проницательным наблюдателем, — он все отлично понимал: «Почему же это все происходит только тогда, когда я бронирую билет? В другое время я совершенно здоров — ни температуры, ничего. И накануне отправления, я всю ночь не могу заснуть, а на утро я весь горю. Все это просто оправдание, чтобы никто не мог меня обвинить, в том что я откладываю поездку».
Он понимал, что проблема в нем самом, и поэтому на десятый раз он твердо сказал себе: «Я еду, несмотря ни на что». Он отправился в аэропорт, а по дороге с ним случился нервный срыв,и его привезли обратно домой. После этого он расстался с идеей поехать в Египет.
Неужели же такие люди могут вам чем-то помочь? И это только самые громкие имена.
Я утверждаю, что мои терапевты лучше Фрейда, Юнга и Адлера вместе взятых,потому что они знакомы не только с терапией — они знакомы с медитацией. У них никаких заскоков,в их умах нет никаких идиотских фантазий. Медитации, которые я разработал, способны избавить вас ото всех ваших заскоков. Я уверен, что если бы Фрейд попробовал динамическую медитацию,то его привидения потеряли бы над ним всякую власть.
Когда я жил в пригородах Джабалпура, рядом с моим домом находилось мусульманское кладбище. Мусульмане верят, что душа умершего лежит в могиле до самого судного дня. В судный день придет Бог, вызовет все души, томящиеся в могилах, и решит, кто хороший, кто плохой.
Я выбрал себе дом прямо по соседству с кладбищем просто потому, что дом этот был очень красив, но из-за страха перед кладбищем никто не желал ни покупать его, ни снимать. Столько умерших душ, столько духов! Это дом так и называли — «духов дом».
Я связался с его владельцем, и он сказал:
- Живи сколько хочешь, можешь ничего не платить. Просто поухаживай там за домом — он уже совсем заброшен. Я вложил в него уйму денег, но я и подумать не мог, что это дурацкое кладбище кому-то помешает.
Так что я поселился там забесплатно. Я начал практиковать динамическую медитацию, и это было самое подходящее для нее место: никаких соседей — одни только духи! Я никому не мешал. Но через два-три дня ко мне явилась компания мусульман во главе с маулви — мусульманским священником. Они заявили:
- Ты не можешь заниматься здесь своей динамической медитацией.
Я спросил:
- А в чем дело? Рядом ведь никого нет, я не мешаю соседям. Вы здесь не живете.
Они сказали:
- Дело не в соседях — ты нарушаешь покой нашего кладбища! От твоей динамической медитации духи могут сбежать из могил. И где тогда Аллаху искать их в судный день?
Я сказал:
- Да, это и в самом деле неприятность! Никогда бы не подумал, что динамическая медитация так сильно напугает духов, что они посбегают из своих могил, и что Аллаху будет сложно их потом отыскать...
Мне пришлось прекратить заниматься динамической медитацией, потому что эти люди были очень рассержены. Они возмущались:
- Это вопрос религии. К тому же, здесь не одна душа — здесь много душ! И откуда ты вообще взял эту свою динамическую медитацию? Что-то мы о ней никогда не слышали. Она может разбудить любую спящую душу!
Я сказал:
- Что верно — то верно! Еще как может!
Если бы Фрейд и Юнг практиковали динамическую медитацию, то они бы избавились от своих болезненных страхов. Они были неплохими людьми, но делали лишь половину всей работы — в то время как другая ее половина куда более важна. Они же, всего лишь обработав почву, уже ждали, когда появится сад. Но так не бывает, и отсюда их разочарование.
Забавно, что Фрейд сам так никогда и не прошел психоанализ — не опробовал на себе свое же собственное изобретение. Его ученики настаивали: «Вы должны, непременно должны. Мы обучены — вы сами нас обучили. Пусть вас проанализирует любой из нас по вашему выбору».
Но Фрейд наотрез отказывался. Чего он так боялся? Если основатель психоанализа сам боится через него пройти, то это о многом говорит. Это говорит о том,что он знал: его сны обнаружат все то, что он осуждал. Его сны покажут, что он носит в своем сердце все то же самое, что и его пациенты — подавленную сексуальность. Его сны покажут, что он сам подавлял в себе секс.
Он так никогда и не решился: основатель психоанализа никогда не проходил через психоанализ. Странно. Это как если бы Будда, который подарил миру випассану, сам бы никогда ее не практиковал. И если бы он не практиковал випассану, то какое бы у него было право говорить ученикам: «Практикуйте випассану, это полезно».
Сперва человек должен опробовать свое изобретение на себе, и до тех пор пока он не удостоверится, что оно работает как надо и только во благо, он не имеет никакого права навязывать свое изобретение другим.
Поэтому я повторяю: мои терапевты — самые лучшие в мире. И любой терапевт на Западе, если он хочет стать настоящим терапевтом, должен прийти ко мне. Он должен прийти к медитации,он должен объединить терапию и медитацию. И только в таком случае он будет называться настоящим терапевтом, потому что иначе он будет делать лишь полдела — и это очень опасно.
Это как если бы хирург, выполнив часть операции, оставил бы пациента с открытым разрезом. Лучше было бы, если бы он вообще не начинал. Если уж ты сделал разрез, то в результате нужно его зашить. Но именно об этом и забывают на Западе: психотерапевты и сотоварищи режут людские души и оставляют раны открытыми. Из-за них человек оказывается в большой опасности. Его страдания только увеличатся.
