Игумен Петр (Мещеринов) - Беседы о вере и церкви
1. Неофит разделяет загробное спасение и земное течение жизни. Норма нашей веры — что спасение начинается здесь — не в смысле только трудов, а именно в религиозной жизни души. Душа уже здесь живет Богом, чая смерти как полного осуществления уже имеющейся жизни в Святом Духе, как рождения в полноценную жизнь вечную; и все труды предпринимаются, как мы уже сказали, в виду получения духовного плода уже здесь. Об этом говорит свт. Феофан: богообщение, хоть в малой степени, должно обязательно быть именно сейчас. Неофит под предлогом неправильно, максималистски понимаемой «грешности» и «недостоинства» земную часть духовной жизни умаляет.
2. С первой ошибкой тесно связано стремление обрести «гарантию спасения». Эта гарантия полагается в формах церковной жизни. Мы уже говорили, что форма в Церкви —
лишь «обряжение» жизни Духа; нет Духа — бесполезны формы; неофит же к Духу «здесь» относится недоверчиво; поэтому он ищет опереться на устойчивые сложившиеся
формы. Отсюда — неумеренная «борьба за Православие», понимаемая как консервирование исторически сложившегося внешнего чина Церкви; отсюда — покривление внутрицерковных отношений, завышенное, магическое понимание правила, послушания, Иисусовой молитвы и прочих частных вещей.
Неофит думает: вот, вдамся в полное послушание — и точно спасусь; или — вот, буду неукоснительно соблюдать правило — и спасение гарантировано. Но гарантии спасения, так понимаемой, внешней, формальной, нет. Есть процесс жизни — сложный, болезненный, процесс личного, под «свою ответственность», стяжания Духа Святого, этого Единственного залога спасения — но не гарантия типа «страхового полиса».
3. Неофиту очень свойственны две вещи: болезненное осуждение всех и вся, — ибо все мы так или иначе сталкиваемся с нарушениями внешних форм; вот эти нарушения
вызывают крайнее осуждение. Ярче всего это качество неофита видно из его отношения к не–православным людям. Неофит уверен в их погибели и даже часто злорадно желает ее всем. Он занимает крайне жесткую позицию в отношении всякого церковного разномыслия, называя его, например, модернизмом, обновленчеством, экуменизмом, и проч., — в то время как опыт свидетельствует, что нормой правильной христианской жизни является все большее со временем помягчение к носителям таких явлений, — разумеется, с трезвым пониманием их сути и без того, чтобы ввергаться в них.
Вторая вещь — полное отсутствие необходимейшего для спасения внутреннего расположения — смирения. Напомню вам, что смирение — это не то, когда тебя унижают или над тобою издеваются, а ты этому способствуешь или это попускаешь. Смирение — это религиозное чувство, когда Дух Святой приносит в душу мир и истину, т. е. совершенно отчетливое осознание, кто я такой, каково мое место в мире. Смирение — это правда о себе, об отношениях с Богом, миром, другими людьми. С нашей стороны смирение начинает стяжаваться нравственной деятельностью, в начале которой лежит осознание своей меры,
т. е. когда человек всеми силами добивается, с помощью Божией, истинного осознания себя и всех своих отношений.
Неофит этого не имеет. Он с легкостью решает за Бога, кого Он спасет, кого нет; он скор на осуждение других людей, на суждение об их внутреннем состоянии, об их участи; он твердо знает, что правильно, а что неправильно в церковной жизни. За всем этим он не видит себя. Неофит поэтому лишен и покаяния, — оно у него заменено самоугрызением, ложным самоуничижением, которое он считает смирением; все это сочетается с тяжестью неофита для всех его ближних. (Напомню, что покаяние — религиозное чувство и делание, в основе которого лежит то же смирение — т. е. правдивое видение себя, своей падшести, но и своей меры, своих отношений к Богу и миру; если же человек себя не видит именно правдиво, с учетом всего — что есть как раз свойство смирения, то и покаяния у него нет, а есть лишь имитация, подмена его, кстати, губительно действующая на психическое здоровье.)
4. Отсутствие смирения очень ясно видится из того, что когда неофитствующий читает Св. Отцов (а он только их и читает, потому что все иное, внешнее, вся культура, социум неофитом отвергаются, как греховное, недуховное, неправославное), — он «как свое» воспринимает высочайшую меру избранников Божиих; но по своей фундаментальной зависимости от внешнего самое это подвизание, христианский подвиг, понимает исключительно в копировании внешних форм жизни Св. Отцов.
Вообще отношение неофитствующих к Святым Отцам заслуживает особенного внимания. Их любимый лозунг — «жизнь по Св. Отцам» (в скобках замечу, что все равно каждый живет, как ему хочется). Это значит, что мы настолько грешные и недостойные, настолько не можем сами помыслить или почувствовать ничего доброго, что должны всю нашу и внешнюю, и внутреннюю жизнь выстроить именно по формам, имеющимся у Св. Отцов, в их аскетических писаниях, так, чтобы на каждое внутреннее или внешнее наше движение имелась непременно цитата из Св. Отцов. Это именно — строевой, казарменный подход: все должны жить и мыслить только так и никак иначе.
Но давайте разберем, в чем тут неправость и какая мера должна быть в наших отношениях со Св. Отцами. Во–первых, один из величайших Св. Отцов Антоний Великий говорит: что бы ни делал ты, имей на это свидетельство в Священном Писании32, — но не в необъятном и порой разноречивом корпусе писаний Св. Отцов. Священное Писание гораздо более свободно, чем регламентация жизни, запечатленная в монашеских аскетических писаниях.
Например, Евангелие дает нам принцип: трезвитесь, бодрствуйте, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими (Лк. 21:34). У Святых Отцов — почти чрезмерная мера поста, жестко регламентированная; ясно, что начатки смирения и здравый духовный смысл подскажет нам, что мы на себя ее принять не можем, мы ее не понесем, — в то время как найти свою меру трезвения, бодрствования (т. е. внимания к себе, молитвы), воздержания каждый из нас может и должен.
Кроме того. Да, мы в самом деле грешные, немощные, падшие, недостойные существа. Но не на этом строится наша духовная жизнь: на человеческой немощи и отрицательном основании ничего ведь не созиждешь. Все это очень существенно и важно, забывать об этом нельзя, осознание этого — основа необходимого для спасения покаяния, но главное — не это, главное, что мы — члены Тела Христова, члены Церкви; главное, что Господь с нами и в нас. И ради этого мы боремся с нашими страстями, с грехом, очищаем наши сердца, — ради того, чтобы быть со Христом, спастись в Нем не только в будущей жизни, но и уже сейчас, вот в этот момент, предпринимая все усилия через нравственный труд, покаяние, молитву. А Христос каждому из нас открывается лично, не в толпе и не в строе, даже пусть и святоотеческом. И Дух Святой живет в Церкви и сейчас; Он не только Св. Отцов, живших когда–то, но и всех нас вразумляет, просвещает, освящает, наставляет и помогает каждому из нас бороться со своими страстями, своим грехом, исправлять и строить свою жизнь.
Неофитствующая же идеология этот важный пункт в духовной жизни как–то не принимает, может быть из–за боязни личной свободы и ответственности, только в атмосфере которой и возможно богообщение и нравственная христианская деятельность человека. Излишне акцентируемый, навязчивый и формальный подход к Св. Отцам–аскетам и непременная обязательность для нас воплощать в жизнь все их советы во всем объеме вступают в противоречие с тем фактом, что Дух Святой и сейчас живет и действует в Церкви и что Христос не схему устроил из Церкви, а так ее удомостроил, чтобы Его спасение коснулось каждого человека в самых разных внешних и внутренних ситуациях.
Получается интересная вещь: оттолкнувшись от крайней нашей немощности, слабости, никуда–не–годности, неофитствующие умаляют действие в Церкви Христовой Святого Духа, Который Один только и может уврачевать, исцелить и спасти нас, немощных, а Св. Отцов эта точка зрения из наших действительных помощников, ходатаев, образцов жизни, педагогов и учителей превращает в каких–то оракулов, источники цитат и вырывает пропасть между нами и ими.
Но какова же норма, как нам относиться к Св. Отцам? Ведь мы верим (собственно, на чем и основывается авторитет Св. Отцов), что они — люди духоносные, облагодатствованные в высокой степени. Но часто то, что они советуют, не получается у нас, невозможно для нас, не по силам, и, будучи пробованным к исполнению, приносит не плод духовный, а уныние, упадок сил и разочарование. Вот как решается эта коллизия. — Св. Отцы писали каждый про себя, про свой путь к Богу, про свой опыт стяжания Святого Духа в своей жизненной ситуации. А нам нужно, внимательно изучая их творения, познавать не внешние формы их жизни, а те принципы, которые облеклись в названные формы, те внутренние расположения, нравственные усилия их душ, которые позволили Духу Святому «прийти и вселиться» в них. Мы должны, оставаясь в рамках Священного Предания и разумно прилагая к себе святоотеческий опыт, лично созидать свою жизнь во Христе теми церковными и отеческими средствами, посредством которых, по слову прп. Серафима, мы успешнее получаем плод Св. Духа.
