Александр Медведев - Обучение у воды
Поскольку мама пребывала на пенсии по инвалидности, а добровольные общественные нагрузки и активная деятельность в местной коммунистической ячейке не могли поглотить все ей свободное время, большую часть дня она проводила, стоя у кухонного окна и активно вмешиваясь в жизнь двора. Громовым командирским голосом она отдавала приказы, к которым все уже привыкли и на которые никто не обращал внимания.
Грузчикам магазина мама объясняла, как правильно разгружать ящики. Водителя машины, подвозившего продукты, она каждый день крыла последними словами за то, что он перекрывал вход в арку, мешая выходить на улицу, детям она давала указания, как они должны играть, и призывала их вырасти честными и всегда следовать заветам дедушки Ленина. Она вмешивалась в личную жизнь соседок, наставляя их, как лучше управляться с мужьями, этими эгоистичными грязными скотами, у которых кроме пьянки и баб ничего нет на уме. Словом, мама была умом, честью и совестью двора.
В отличие от мамы, остальные жители пребывали в убеждении, что между черным и белым существует широкий спектр всевозможных оттенков серого цвета, и вместо готовности умереть, отстаивая абстрактные принципы коммунистической морали, демонстрировали понимание того, что если хочешь жить хорошо, нужно уметь приспосабливаться. Иногда у меня создавалось впечатление, что моя семья была единственной во дворе, действительно живущей на одну зарплату. Прочие обитатели, подобно обществам, существовавшим на ранней стадии развития феодализма, процветали за счет натурального обмена. Каждый приносил с места работы все, что был в силах вынести.
Живущий под лестницей мясник регулярно радовал друзей и знакомых свежими кусками мяса. Его он обменивал на пояса, кошельки и обрезки кожи, которыми снабжал двор дядя Вася с кожгалантерейной фабрики, или на консервы, которые дядя Коля доставал на консервном заводе имени Первого Мая.
Тетя Нюра из продуктового магазина приносила все, что поддавалось разбавлению. Если бы можно было разбавить колбасу, она разбавила бы и ее. Она выносила продукты много лет, ни разу не попавшись, и была, так сказать, несуном-ветераном, но, как известно, даже профессионалы иногда совершают промахи, и она прокололась на нелепой случайности: внезапно нагрянувшая ревизия наткнулась на записку: «Маня, творог не разбавляй, я уже разбавила.»
Пару раз в неделю с соседнего двора заходила толстая веселая хохлушка тетя Зоя с кондитерской фабрики, обменивая шоколад на прочие материальные ценности. Народ подхалтуривал и промышлял левыми заработками и кустарным производством. Но, как ни странно, вся эта нелегальная деятельность ускользала от бдительного ока мамы. Или соседи, испытывающие священный трепет перед ее непримиримой ненавистью к паразитам, расхищающим социалистическую собственность, очень хорошо конспирировались, или же мама подсознательно не хотела замечать пороков столь боготворимого ею строя и столь любимого ею двора.
Когда я впервые принес с уборки урожая несколько килограммов яблок, мама, заподозрившая, что фрукты мне достались не совсем честным путем, учинила скандал, по накалу страстей не уступающий монологу Тараса Бульбы, обвинявшего сына в измене родине, и мне пришлось уверить ее, что яблоками меня поощрили за передовую работу.
— Я горжусь тобой, сынок, — сказала мама. — Я сделала все, чтобы ты вырос честным человеком, и я не переживу, если ты свернешь на кривую дорожку.
Я торжественно поклялся быть честным, и инцидент с яблоками был исчерпан.
Естественно, что меновая торговля, как и совместное пользование туалетами во дворе не могли не порождать конфликтов, переходящих в небольшие локальные войны, жаркие, но довольно быстро заканчивающиеся. Но как бы ни враждовали соседи и как бы они ни поливали друг друга грязью, обмениваясь последними сплетнями и новостями, инстинкт самосохранения, а может быть чувство солидарности мелких нарушителей закона не позволяло им в разговорах с мамой упоминать о сомнительной деятельности прочих обитателей двора.
Но если теневая экономика ускользала от бдительного маминого ока, то ее любознательность с лихвой вознаграждалась хитросплетениями любовных историй соседей. Мама могла часами осуждать неверных супругов, с наслаждением подсчитывая количество любовников и вдаваясь в детали семейных ссор. Громовым голосом она изрекала лозунги, объясняя, какой должна быть добродетельная женщина и мать семейства, и как мужчина не должен терять достоинства и чести. Соседские кумушки согласно кивали, наслаждаясь, за неимением в то время телесериалов о душевных терзаниях богатых латиноамериканцов, страстями и приключениями собратьев по дому.
Похождения соседей вдохновили меня, и, воодушевившись, я позабыл об усталости. Ли весело хохотал, одобрительно покачивая головой на самых интересных местах.
— Тебе повезло, — сказал он. — У тебя был прекрасный опыт. Ты видел то, с чем многие люди не сталкиваются или чего они просто не замечают. И какие же идеи ты извлек из всего этого?
Я улыбнулся и пожал плечами.
— Хочешь жить — умей вертеться, — сказал я первое, что пришло в голову. — Нет смысла держаться за ложные принципы и идеи, и если хочешь жить более или менее нормально, иногда приходится идти на компромиссы и небольшие конфликты с законом, в случае, когда это относительно безопасно и не угрожает тюремным заключением.
— А как же насчет совести? — спросил Учитель. — Где провести границу? Если ты можешь стащить яблоки из сада, или кошельки на фабрике, не значит ли это, что с той же легкостью ты сможешь украсть кошелек соседа?
— На этом ты меня не поймаешь, — усмехнулся я. — Ты сам говоришь, что нужно выбирать срединный путь и что мораль и честь — понятия субъективные, которые каждый сам определяет для себя. В основном они зависят от культуры, времени и эпохи. В прошлом веке офицеры пускали себе пулю в лоб, если не могли заплатить долг чести — проигрыш в карты, но те же самые офицеры могли со спокойной душой не оплачивать свои счета у портных, не платить денег слугам, и совесть их нисколько не терзала. В то же время многие сейчас считают, что дуэли из-за женщин или самоубийство как путь избежать позора свидетельствуют о благородстве, чести и высокой морали дворян той эпохи.
Я бы скорее предпочел не драться на дуэлях и не проигрываться в карты, но при этом расплачиваться с реальными долгами людям, которые затратили для меня свое время и труд.
В то же время я не считаю преступлением принести яблок из колхозного сада, ведь все равно половину яблок растащат или они сгниют на складах. Государство столько лет нещадно эксплуатировало свой народ, что взять у него какую-то мелочь я не считаю зазорным. Но я не стал бы таскать консервы или кошельки с фабрики не из соображений морали, а просто потому, что внутренне мне было бы неприятно делать это. Однако это не значит, что я осуждаю соседей. Для них было бы трудно прожить и прокормить детей на одну зарплату.
— В чем-то ты прав, — сказал Учитель. — Но ты извлек из урока, который преподала тебе жизнь, только маленькую крупицу того опыта, который ты мог бы приобрести, если бы имел навыки обучения жизнью. Тебя всегда интересовали механизмы поведения людей, воинские искусства, способы существования тайных кланов, но все эти вещи — лишь адаптация к жизни, подобная той адаптации, которую ты можешь наблюдать в своем дворе.
В капле воды можно увидеть океан, а в океане можно увидеть каплю воды. Посмотри, разве не напоминает твой двор тайный клан, живущий в государстве по своим законам? Эти люди нашли свой способ существования в системе, которая не позволяет нормальному человеку работать так, как он хочет и получать соответствующий доход. Твоих соседей объединяет общая тайна, и даже если они ссорятся и враждуют между собой, эту тайну они не выдают никому из-за инстинктивного опасения, что если проговорятся они, об их незаконной деятельности тоже расскажут. В тайных обществах, особенно мафиозного типа, соблюдение секретности необходимо, иногда даже под страхом смерти.
Из примитивных соседских методов хищения социалистической собственности можно вывести целый ряд правил, которыми руководствуются шпионы тайных кланов. Например, из ошибки тети Нюры можно заключить, что никогда нельзя оставлять письменных свидетельств своего преступления. На этом можно попасться случайно или кто-нибудь потом сможет использовать документ для шантажа. Если бы тетя Нюра была умнее, она бы писала Мане записки специальным кодом, чтобы Маня могла понять, что творог уже разбавлен, а никто другой об этом бы не догадался. Кроме того, будучи профессионалами в своем деле, они без всяких записок на глаз должны были бы определять, разбавлен продукт или нет.
В существовании воина жизни не существует мелочей, и подобные детали очень важны для выживания в опасной ситуации. Из ошибки тети Нюры можно было бы сделать притчу, и тысячи подобных притч, основанных на реальной жизни и рассказанных воину в качестве уроков по осознанию, позволяют ему не совершать подобных ошибок. Ты не представляешь, сколько интересных выводов можно сделать, просто анализируя жизнь твоего двора, начиная от изобретения методов шпионажа до психологии взаимоотношений людей. Возьмем, например, твою маму. Скажи мне, как ты и твои соседи относятся к ней?
