Андрей Грибов - Как заработать миллиард, или Интеллектуальный капитал предпринимателя
Подверженность заболеванию и иммунитет
Надо понимать, что ментальные вирусы, в отличие от естественной мозговой флоры – это биологическое оружие, сделанное профессионалами. Оно работает.
Например, Советский Союз пал именно в результате мозговой эпидемии, применения ментального биологического оружия к не имевшему иммунитета населению СССР. Большинство тех наших сограждан, кто жил тогда, переболели всеми теми вирусами (сбросим коммунистов и заживём, рынок всё наладит, разломаем тюрьму народов, главное – права человека и т. п.). Нам эта мозговая лихорадка хорошо известна.
Мой личный опыт болезни и опыт наблюдения за окружающими больными говорит мне, что иммунитета к мозговым вирусам у человека в среднем – нет. Средний человек беззащитен перед профессионалами.
Средний человек честен и доверчив. Нормальное состояние человека, как его создал Бог – доверие, а не подозрительность.
Для массового читателя и зрителя то, что говорят по ТВ, пишут в газете, говорят «друзья» в социальных сетях – по умолчанию правда. Если эта «правда» имеет крючки и средства внедрения и управления – всё, человек пропал. А вирус – попал.
Вероятность заболеть повышают стресс, страх, неопределённость, быстрое развитие грозных политических событий.
Атомизация общества, оставляющая человека один на один с вирусом, распад защитных слоёв и страт гражданина в современном обществе (соседи, семья, референтная группа, религиозная община, коллеги) также позволяет зомбировать сразу большие массы индивидуумов-атомов.
Конечно, ментальные вирусы чаще всего сообщают ожидаемое, во что готова поверить целевая аудитория. Люди вообще очень склонны больше верить тому, что соответствует их представлениям и ожиданиям.
Поэтому сейчас вирусы идут сериями: общая платформа уже есть, например средний украинец и типовой российский либерал уже знают, что Путин и Россия – средоточие зла и причина всех их неприятностей, нужно только поддерживать эту убеждённость сериями ментальных вирусов, адресующих с разных сторон злочинность Путина.
Иммунитет к новым вирусам выработать очень непросто.
Более того, во многих случаях иммунитета не возникает и к старым вирусам у уже переболевших ими.
Например, большинство тех, кто видел Перестройку 1985–1993 годов, в 2011–2012 годах не пошли на площади, не купились на ровно те же самые лозунги (даже старые добрые «привилегии чиновников-87» подняли в 2011-м из сундука, отряхнули пыль и пустили в дело). Пошли в основном молодые, кто в начале 90-х ещё и толком читать-то не умел.
Но нашлось и некоторое количество «эндемиков Перестройки»: истеричных пожилых женщин и заросших диким волосом мужчин безумного вида, 55–65 лет, в которых этот ментальный вирус «разломаем тюрьму народов, сбросим власть и заживём» дремал в состоянии умеренного воспаления все эти годы.
Вглядитесь в фотографии митингов декабря 2011-го – среди молодых, «хороших лиц» креативного класса вы увидите вкрапления этих измученных вирусом «ненавижу любую власть в России» старых, седых, лохматых, морщинистых зомби с безумным взглядом.
Бывает и ещё хуже: я слышал совершенно пугающую историю про украинскую пару, работающую на Украине, в 20 км от границы, а на выходные приезжающую отдохнуть в Россию к родителям, в 30 км с другой стороны границы. Ужас этой истории состоит в том, что никакого иммунитета не вырабатывается даже при многократном повторении: эта пара после обработки украинским ТВ и разговорами коллег с понедельника по пятницу приезжает на выходные в Россию абсолютными бандеровцами-фашистами, ненавидящими всё русское, а после двух дней споров с семьёй и русского ТВ утром в понедельник выезжает из России убеждёнными русскими имперцами, ненавистниками западенского фашизма и киевской хунты…
И так каждый раз, как в автоколебательных химических реакциях Белоусова. То стакан с раствором – синий, то мгновенно – красный, потом опять синий, опять красный, без малейшей памяти, никакого гистерезиса.
Приехали сюда – скачали одну прошивку, туда – другую.
«И в год Собаки я – щенок, а в год Змеи – змеёныш, и научился не искать сочувствия ни в ком» (с) М. Щербаков.
Получается, что прав М. Гладвелл, когда пишет про «Теорию разбитых окон», что люди в повседневном поведении и в периоды стресса управляются вовсе не глубинными, устойчивыми структурами сознания, имеющими историю социальной среды и воспитания, а поверхностными воздействиями, слабыми сигналами, но исходящими от всей окружающей среды.
Как же протекает болезнь в заражённом мозгу?
Болезнь
Навязчивая идея. Умственная жизнь больного упрощается, он становится способен говорить ровно на одну тему: ПЖИВ, Украина, банду геть. Остальное его не интересует, работа идёт побоку, семья тоже, заработок, еда, питьё брезжат на периферии сознания на минимальном необходимом уровне.
Дофаминовые циклы. Вероятнее всего, мозговой вирус чисто химически встраивается в некую биохимическую цепочку в захваченном организме и создаёт настоящее, реальное химическое возбуждение. Заражённый мозговым вирусом становится медийным дофаминовым наркоманом – ему нужно прямо с утра ужаснуться, разозлиться, возбудиться, повоевать в виртуальном пространстве, потом успокоиться, ощутить выброс адреналина и гормонов.
Медийная наркомания. Больной испытывает постоянную потребность поддерживать уровень возбуждения, то есть ему нужно постоянно получать дозу ужасов, возмущения из внешней среды, из СМИ и фесбучеков. Как у курильщика – нужно «покурить» новости несколько раз в день, а утром и на ночь – обязательно.
Фактически, это требование ментального вируса, нового хозяина мозга, скачивать апдейты и управляющие инструкции. Как поёт Тимур Шаов:
И вот сижу я, чисто зомби,У проклятого экрана,Если я лишусь хоть на деньФильмов или новостей,У меня начнутся ломкиХуже, чем у наркомана,Дайте дозу – хоть рекламу,Хоть погоду, хоть хоккей!
Две непересекающихся реальности в голове. Поскольку человеку всё-таки надо как-то жить, в мозгу возникают две реальности, два слоя, между которыми больному нужно переключаться. Разговоры с жителями Украины сейчас позволяют иногда видеть воочию это переключение, которое, похоже, происходит незаметно для зомбированного: у нас тут всё нормально, спокойно, тишь да гладь, не верь своему Киселёву… оружейные магазины все вымели, пустые полки… нет вообще никаких проблем, никакого мародёрства или бандитов, нет никаких фашистов… мы с жителями квартала начали патрулировать по ночам… выгнали злочинную владу, воров, всё теперь будет нормально, экономика наладится… бизнес, конечно, упал до нуля почти, кто ж сейчас будет машины покупать… вашу Россию Запад поставит на колени, заставит газ дёшево продавать… у нас горячей воды нет, все покупают нагреватели, проводка не выдерживает… мобилизация – это нормально, надо перебить донецких террористов… мы сына пока отправили в Белоруссию к тётке…
Похоже, что одна, лакированная идеологическим вирусом, реальность служит для общения, особенно с оппонентами, для повседневного существования, чтоб не нервничать, и для получения дофаминов, а для решения реальных жизненных проблем вирус-наездник иногда отпускает своего носителя во вторую реальность, где тому приходится видеть мир, как он есть, со всеми его реальными тревогами и ужасами, и принимать реальные решения типа «купить ружьё и патроны», «отправить детей к бабушке в Рязань».
В общем, реализовавшийся в жизни «Конгресс футурологов» С. Лема с его распыляемыми в воздухе галлюциногенами-масконами, маскирующими и покрывающими глянцем действительность, и отрезвляторами очуханами, показывающими подложку правды.
Поразительно, что при этом сам больной не замечает этих переходов из одной реальности в другую. Он как бы живёт своим ребёнком в оптимистической реальности СМИ и соцсетей, где вот-вот наступит Перемога и Одержание, а своим взрослым – изредка – в реальности роста цен, призыва детей, роста преступности, развала экономики и прочих рисков.
Излечение / ремиссия
Есть ли у болезни срок? Проходит ли она сама?
Вообще, похоже, при надлежащей подпитке апдейтами галлюциногенов, при непрекращающемся медийном потоке можно держать пациента с помощью одной и той же «линейки» вирусов в возбуждении довольно долго. Буквально годами.
Впрочем, у нас в России эта одержимость вирусами «разломаем СССР», лихорадка 1985–1991 годов всё же прошла – в 1993–1994 годах.
Насколько я помню, потом ещё был период апатии и крайнего нежелания думать о политике в 1996–1998 годах. То есть процесс выздоровления долгий, если никто не занимается очисткой и реабилитацией мозга больного и засевом его полезной естественной флорой.
