Юри (Артур) Каптен (Омкаров) - Основы медитации. Вводный практический курс
Ко времени появления Иисуса Христа наибольшее разнообразие различных культов существовало в завоеванной римлянами Иудее. Становление христианства, последующие гонения христиан, бурные политические события — все это давало крайне разнородную картину духовной жизни Европы, если к Тому же учитывать и влияния сугубо восточных религиозных верований. Эпоха "великого переселения народов" в III — Y вв. н. э. привела к тому, что Запад был буквально наводнен различными магическими практиками. Так, вместе с манихейством (религиозно-философским учением персов, возникшим в III в.) на Балканы проник и зороастризм. Предполагается, что он оказал влияние на формирование мистического учения секты богомилов [111]. Последнее через катаров (альбигойцев) достигло юга Испании и Франции, пока все сторонники не были уничтожены крестоносцами в XIII веке. Таким образом дохристианская Европа образовывала так называемый "третий пояс мудрости" [141], аккумулировав в разнообразнейших мистических и магических практиках сохранившиеся осколки более древних знаний греческого, римского или восточного происхождения. Даже в эпоху позднего средневековья и разгула инквизиции эти знания устойчиво сохранялись в виде народных суеверий, колдовских заговоров, знахарства, разнообразных языческих обрядов.
С установлением и всеобщей победой христианства основной акцент медитативной практики сместился в сторону длительных молитв и схоластических рассуждений. Молитвы длились по часу-полтора, а то и по нескольку часов, что также представляло собой не что иное, как медитацию. Более сложные и отточенные медитативные практики существовали в католических и православных монастырях (причем они сохранились и по сей день — например, в литургиях). Особенно это относится к закрытым духовным орденам (например, доминиканцев, тамплиеров, госпитальеров), где существовала сложная многоуровневая иерархическая структура. Деятельность высших кругов этих орденов была закрытой не только для мирян, но и для служителей низших кругов орденской или церковной иерархии. Сохранившиеся отрывки немногочисленны, и все они представляют собой благодатную почву для современных исследований с целью реконструкции быта и практических деталей духовной практики таких орденов. Однако и сейчас можно сделать вывод о наличии специальных упражнений.
Так, например, одно из высказываний тамплиеров гласит: "Ищи сокровище в сердце своем", что полностью соответствует многим тайным восточным учениям. Известно также существование «Логос-медитации», "Иисусовой молитвы" в православии, и, с другой стороны, «экзерци-ций» иезуитов. Система медитативной практики, развитая основателем ордена иезуитов Игнатием Лойолой, описывалась как "технология воображения", направленная на психическое развитие индивида и его духовное перерождение. Были отмечены [178] существенные совпадения между основными элементами этих духовных упражнений, практикой йогической медитации и фрейдовской психотерапией. Святой преподобный Серафим Саровский медитировал часами, погружаясь в себя и приобщая свое сознание Богу [133], хотя слово «медитация» и отсутствует в описаниях его жизни. Иисусова молитва ("Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!"), которой он придавал большое значение, повторялась им многократно, как и беспрерывное чтение мантр на Востоке (Джапа-медитация).
Многие подвижники раннего христианства оставили нам целые сборники разных поучительных назиданий, заповедей и просто наблюдений [см. 55; 119; 133]. Все они обусловили общий духовный настрой средневековой Европы, который отразился и в трудах философов, писателей и общественных деятелей той эпохи. Так, Михаил Пселл (1018—90-е гг. 11 в.) в Византии призывал к бережному обращению к античному наследию и критическому анализу его положений в свете христианского учения. Он признавал наличие "высшей философии" как теологии, постигаемой только озарением свыше, и "низшей философии", т. е. научного знания, доступного формальным логическим выводам. Между ними ставилась "наука о бестелесном", т. е. математика и другое абстрактное знание. Таким образом, целью философской деятельности Пселла был синтез античных, христианских воззрений и оккультизма неоплатонического типа [152].
Несколькими веками позже Николай Кузанский (1401–1464 гг.) пишет трактаты "О видении Бога" и "О вершине созерцания". В первом произведении он пытается "рассказать о чудесах, открывающихся превыше всякого чувственного, рассудочного и интеллектуального видения", ввести в "священную темноту", чтобы ощутить "среди мрака присутствие неприступного света; пусть каждый по-своему, способом, который ему пошлет Бог, неустанно пытается приблизиться к нему и здесь на земле… предвкусить… пир вечного счастья…" [84: с. 35]. Далее Н. Кузанский фактически описывает в предисловии методику медитации над иконой, то есть по сути то же, что рекомендует Йогашакти Сарасвати в качестве йогического упражнения [ср. с 184] (!). Отходя от иконы на восток, на запад или в других направлениях, наблюдатель должен почувствовать неотступный взгляд иконы, вечное присутствие Бога везде и всюду. Далее он пишет: "Задумавшись об абсолютном зрении, которое я отделяю от всех и всяческих органов зрения, и сообразив, что это абсолютное зрение во всем конкретном бытии…, я начинаю прекрасно понимать, что сущности зрения вовсе не обязательно принадлежит поочередность и неодинаковость видения… Абсолютное зрение свернуто заключает в себе все способы видения…, в абсолютном зрении все способы его конкретизации существуют без ограничения…" [84: с. 37–38]. Такой подход едва ли не тождествен йогическому "прямому восприятию", о котором свидетельствуют многие источники [напр., 22; 23; 29; 71; 160; 184]. В работе "О вершине созерцания" Н. Кузанский продолжает, правда с большим оттенком схоластики, тему о сверхчувственном восприятии всего Божественного, говоря о возможности "ума видеть выше всякой постижимой силы" [85]. В многочисленных работах задачей познавательной деятельности человека философ ставит познание Божественной Истины, а средством — просветление сознания.
Здесь следует также упомянуть и об Иоганне Экхарте (или Май-стере Экхарте) (1260–1328 гг.) — немецком мыслителе, которого называют также великим мистиком средневековья. Несмотря на то, что он был монахом-доминиканцем, его воззрения существенно отличались от ортодоксального христианства. Человек, по Экхарту, способен познавать Бога благодаря тому, что в самом человеке есть «искорка», единосущная Богу. Отрешаясь от своего «Я», соединяясь с Божественным «ничто», душа человека является средством вечного порождения Богом самого себя. Отрывки из сочинений Экхарта, как отмечал Б. Сахаров [128], очень близки отдельным высказываниям Шанкары (788–820 гг.) — видного индийского философа и мистика, ведущего представителя учения Веданты. По Экхарту, за «Богом» стоит «Божество» (Gotheit), т. е. безличный и бескачественный Абсолют, представленный в трех лицах.
Независимо от конкретных особенностей философских и теологических воззрений разных школ и отдельных мыслителей средневековой Европы, все они рассматривали в качестве фундамента духовного прогресса человека систему морально-нравственных постулатов, т. е. христианских заповедей. Эти заповеди сводятся к следующим основным положениям [83]: 1) "Я есть Господь Бог твой" (т. е. Бог един); 2) не сотвори себе кумира; 3) не произноси имени Господа Бога твоего напрасно; 4) помни день субботний: шесть дней работай, посвятив седьмой — субботу — Господу Богу твоему; 5) чти отца и мать своих; 6) не убий; 7) не прелюбодействуй; 8) не укради; 9) не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего; 10) не пожелай жены, дома, раба, рабыню и всего другого, что принадлежит ближнему твоему. О том, как эти заповеди соблюдались на практике в Западной Европе, знают многие: здесь и костры инквизиции, и крестоносцы, и разврат папского двора. Так или иначе, основная идея христианства выдерживалась постоянной, даже в разных его течениях. Это — идея греха и спасения человека. Если люди осознают, что грешны, и направят свои помыслы в сторону очищения души, поверят в великого Божественного спасителя — Иисуса Христа, который был послан Богом на землю и своей мученической смертью искупил грехи человеческие, они будут спасены [28].
Чрезвычайно важно отметить, что церковные обрядные формы, принятые в христианстве, еще не составляют сущность самого учения. Так, святой Серафим Саровский говорил [133: с. 51]: "Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Пост же, и бдение, и молитва, и милостыня… суть средства для стяжания Святого Духа Божьего.". «Стяжание», или приобретение Святого Духа, он далее сравнивает с наживанием денег и хранением их в банке. Казалось бы, сравнение довольно странное, но и Омраам Михаэль Айванхов, раскрывая многие тайные аспекты христианства с позиций эзотерических знаний Посвященных [3; 175], также сопоставляет результаты молитвенной и иной практики с накоплением богатств в "небесном банке", где ничто не пропадает бесследно, а все учитывается после смерти человека. Примечательно, что все эти воззрения полностью совпадают с аналогичны ми представлениями религий Востока (см. ниже). Особенно это видно на примере высказываний Блаженного Диадоха (YII в.): "Предел, или верх совершенства веры, есть бесстрастное погружение ума в Бога" (55: с. 7]. Это "погружение ума в Бога" полностью созвучно теоретическим основаниям учений Востока: буддизма, индуизма, йоги и др. (см. ниже).
