Лариса Ренар - Открывая новую себя

— Мне кажется, вам везде рады, — опешив от такого приветствия, выдавила я.

— Да, рады как инвестору, работодателю и выгодному жениху, — усмехнулся Фабиан, — а не как человеку.

— Разве? — усомнилась я.

— Вы первая, на кого мой титул и мои замки не произвели никакого впечатления.

«Да, — подумала я про себя, — иногда отсутствие пиетета действует сильнее, чем его демонстрация». Но вслух лишь сказала:

— Всегда более интересен сам человек, а не его титулы.

— Да, меня вы тоже больше заинтересовали как личность.

«А не как женщина», — добавила я про себя, тут же расстроившись: и где же результат моих недельных стараний по накоплению энергии! Но, судя по провожавшим нас восхищенным взглядам мужчин, пока мы шли до стоянки, Фабиан или лукавил, или был особо устойчив к женским чарам. Что неудивительно для человека, окруженного блестящими девушками. Сев в машину, я совсем скисла, но решила поддержать разговор.

— И чем же я вас заинтересовала как личность?

— Как я уже говорил, мне хотелось расширить сеть своих отелей и своих услуг. И идея с тренингами мне показалась интересной. А чему будут посвящены ваши тренинги?

Мои мысли лихорадочно заметались. Всю неделю я готовилась к приезду мужчины, а не партнера, делала разные практики, но подумать о темах тренингов совсем забыла. И я брякнула то, что волновало меня больше всего в данный момент.

— Пониманию себя, своего предназначения, своего пути. Мне кажется, когда знаешь, чего хочешь, жизнь обретает смысл и наполняется радостью.

— Я всегда думал, что такие вопросы больше волнуют двадцатилетних, а не сорока — пятидесятилетних, таких, как мои клиенты, состоятельных и состоявшихся.

— Я тоже раньше так считала. Но именно в сорок — пятьдесят, когда человек имеет все, к чему стремился, — власть, деньги, положение, оказывается, что его ничто не радует. Иногда ему кажется, что всю жизнь он реализовывал чужие желания и исполнял чужие мечты.

— Да, это чувство мне знакомо, хотя мне лишь тридцать пять. Жизнь слишком предсказуема и рутина. Меня не интересуют деньги, меня не привлекает власть, мне не нужна известность. Все это у меня уже есть.

— Только нет того, ради чего или кого жить? — тихо спросила я.

— Да, у меня пропали желания.

— Это заметно, — не удержалась и съязвила я.

— Неужели? — вполне серьезно забеспокоился Фабиан. — И что, мадам психолог, утомление от жизни лечится?

— Вообще-то отсутствие смысла жизни вызывает депрессию. — И с совершенной наглостью я добавила: — Но я попробую помочь.

— Я могу чем-то помочь? — спросила я, пытаясь поучаствовать хотя бы в сервировке стола. Но Камиль отрицательно покачал головой и отодвинул стул, приглашая меня сесть за стол. Фондю было восхитительным, совместное действие всегда объединяет людей, а особенно совместное принятие пищи. Что-то в этом есть сокровенное и интимное, а если еда приготовлена мужчиной, то все приобретает еще большее значение.

Постепенно я расслабилась и, утолив первый голод, начала задавать вопросы.

— Что же за великая битва вас ожидает?

— Битва, которая изменит ход истории, — ушел от прямого ответа Камиль. — Но у меня еще есть время, чтобы подготовиться. Вообще-то я готовлюсь к ней всю свою жизнь. Когда я родился, мои родители решили, что меня ждет великое будущее, и, вдохновленные этой идеей, чрезмерно увлеклись моим воспитанием. Как я уже говорил, мой отец был испанцем, а мама — принцессой древних инков. Они учили меня истории, языкам, и, самое главное, они учили меня владению энергией. Они знали, что без сильной энергии не захватить и не удержать власть. Я много путешествовал по разным странам, изучая практики, связанные с накоплением и преобразованием энергии. Но самое большое влияние на меня оказал мой дед по матери. Он был известным знатоков друидических практик и учил меня соединению со стихиями — Землей, Огнем, Водой и Воздухом. Каждая из стихий наделяет человека определенными качествами. Земля — стабильностью, терпением, упорством и заботливостью, Огонь — увлеченностью, экспансивностью, творчеством и энергичностью. Вода — текучестью, растворением, плавностью и приспособляемостью, Воздух — безграничностью, непредсказуемостью и быстротой.

— Да, я помню, моя тетушка мне говорила: без Земли не будет творения, без Воды — соединения, без Огня — озарения, без Воздуха — развития. — И я загрустила, вспомнив тетушку.

— Непростая у вас тетушка, Варвара Васильевна, — заметил Камиль.

— Да, тетушка у меня — чудо, и еще она говорила, что женщина растворена в стихиях и черпает у них энергию. И что у женщины проявлены четыре состояния: Любовница Девочка, Хозяйка и Королева. И каждое из этих состояний связано с определенной стихией.

— Согласен с вашей тетушкой. Мужчине намного сложнее соединиться со стихиями и наполниться их силой. Женщина с ними уже по праву рождения.

— А зачем вам сила стихий? — Я была совершенно заинтригована.

— Чтобы обрести страсть, вдохновение, силу, любовь и ясность. Без них любая битва будет проиграна.

— Как странно, — подумала я, — что мы ищем одно и то же.

— Мы ищем одно и то же! — вырвалось у меня, когда Фабиан, уже сидя в ресторане, стал рассказывать, что он ищет что- то, что могло бы вдохновить его. Мы ели сырное фондю и пили красное вино. Я была удивлена выбором Фабиана, когда на мой «опрос, где бы он хотел поужинать, он попросил отвезти его во французский ресторан с фондю.

— Мне казалось, в России надо пробовать что-то из русской кухни, а не заказывать типичное французское блюдо, — удивилась я.

— Я везде пробую фондю, во всех странах, — ответил Фабиан на мое недоумение. — Я делаю сравнительный анализ кухни разных стран. Ищу то, что меня удивит и вдохновит.

— И как результаты поисков?

— Пока тщетно, на подвиги не вдохновляю ничто и никто.

— Да, ждать от фондю вдохновения как-то необычно.

— Я жду вдохновения не от фондю, а от той, с кем я его делю.

— Никогда не думала, что фондю может стать каким-то тестом.

— Я смотрю, насколько человек умеет наслаждаться обыкновенными вещами, смаковать каждое мгновение, каждый глоток, каждый кусочек. И вообще фондю — это взаимодействие; мы едим из одной чаши, есть те, с кем сразу устанавливается ритм, и в их компании легко и приятно, а есть те, с кем постоянно конкурируешь за кусок, и возникает напряжение, и понимаешь, что с этим человеком отношения не сложатся. И многое-многое можно понять в совместной трапезе, когда делишь одно блюдо на двоих.

— Я прошла тест? — все, что я могла спросить, радуясь, что мы успели утолить голод раньше, чем Фабиан начал рассказывать свою теорию, а то после этого мне кусок в горло точно не полез бы.

— Вы прошли его в первое мгновение, когда я увидел вашу лучезарную улыбку и почувствовал, что с вами мне настолько легко и спокойно, как давно ни с кем не было. — Это было почти похоже на признание в любви, и я уже заликовала, но тут Фабиан добавил: — Мы с вами сработаемся. — Это было похоже на ушат воды, тут же охладивший мое ликование.

— Да, я тоже надеюсь, — выдавила я, подумав про себя: «Самодовольный индюк, посмотрим-посмотрим, чем сердце успокоится!»

— Какая у нас программа на завтрашний вечер? — как ни в чем не бывало продолжил Фабиан. — Конгресс закончится около семи, и я готов провести остальное время с вами.

— Вечером мы поедем на блюзовом корабле по Неве, Сейчас белые ночи, и город безумно красив. Вы любите блюз?

— Да, программа мне нравится. Но еще больше мне нравится, что мы столько времени проведем вместе.

«Наверное, он издевается», — решила я и приказала себе быть стойкой к его комплиментам, не принимая их за чистую монету. Скорее всего, его так долго учили эффективным коммуникациям, или, по-человечески говоря, умению общаться, что У него уже на автомате выскакивают комплименты.

— Что же, я постараюсь показать вам самые интересные.

— Хм, самые интересные места, — протянул Фабиан таким тоном, что я покраснела. — Звучит интригующе. Может, приступим сейчас к их изучению?

— Уже поздно, и вы устали после полета. Я отвезу вас в гостиницу и подъеду завтра вечером, в семь. — Я постаралась ответить спокойно, сделав вид, что не поняла его намеков. «Не поддавайся на его провокации», — твердила я себе всю дорогу в гостиницу, пытаясь сохранять спокойствие и рассказывая про достопримечательности, мимо которых мы проезжали.

— Вечер был чудесный! — поблагодарил Фабиан, целуя меня два раза в щечки по французской традиции, от чего у меня по коже забегали мурашки. «Странная традиция, позволяющая целоваться незнакомым людям», — подумала я.

— Вечер был чудесный. — Камиль на секунду задержался в формальном прощальном поцелуе, тем самым превратив его в чувственный.