Владимир Леви - Направляющая сила ума

ИАХ: А кто их здесь ждет?..

Сведения — это еще не информация; информация — еще не знание, знание — еще не понимание, понимание — еще не мудрость.

ИАХ: А мудрость — еще не счастье…

Интеллект — это страсть.

ИАХ: Ум возопил в объятиях души: «Души меня, души меня, души!»

Кого можно считать умным? Того, кто стремится лишь к достижимой цели.

ИАХ: Вот и я говорю: к совершенству стремятся одни дураки.

Торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разума не имеет.

ИАХ: И с тараканом помирился вроде, а вот с соседом что-то не выходит…

Ум имей хоть маленький, да свой.

ИАХ: А ежели нет своего, даже малюсенького, подражай другим умным, как делают это они сами.

У всякого свой ум.

ИАХ: Да, но еще не все об этом слышали.

Человеческий разум, предоставленный самому себе, не заслуживает доверия.

ИАХ: Недаром эФэСБе не верит и себе.

Есть люди, которые умом создают себе сердце, другие — сердцем создают себе ум: последние успевают больше первых, потому что в чувстве гораздо больше разума, чем в разуме чувств.

ИАХ: Гм-гм…Без комментариев пока: не поднялась на классика рука.

По-настоящему умный человек чувствует то, что другие люди только знают.

ИАХ: Вот кто по-настоящему умный человек: Шарик мой! Я только знаю, что у меня в кармане кусок колбасы, а он чувствует!

Ум дан человеку в основном для того, чтобы усугублять последствия собственных глупостей.

ИАХ: Подтверждаю. Автором выстрадано на собственной шкуре.

Умный человек найдет выход из любого сложного положения. Мудрый в этом положении не окажется.

ИАХ: Самое сложное положение — это жизнь. Стало быть, ни одного мудрого еще не родилось!

Умирание

Нужно ли говорить умирающему, что он умирает?

Если человеку осталось жить максимум день-два, а то и считанные часы, и он в полном сознании и без иллюзий, но ничего сделать нельзя, должны ли близкие тактично сказать ему правду (думаю, право уйти достойно есть у каждого), или из чувства такта прибегнуть к «святой лжи», чтобы не усугублять его состояния, не лишать веры в выздоровление?

Никто никогда не может точно, со стопроцентной гарантией безошибочности сказать, сколько человеку осталось жить: ни окружающие, ни доктора. Сам человек может и чувствовать близкий конец, и наоборот — совсем его не предощущать.

Во многих случаях понятно и очевидно, что срок жизни уже близок к исчерпанию, что дело идет к финалу… Но всегда остается какая-то возможность отсрочки, равносильная иногда чуду, и я такие чудеса наблюдал не раз.

У любого человека остается святое двойное право: знать и НЕ знать — о чем угодно, включая и время, и способ окончания своей жизни.

Если сказать: «Знаешь, через два дня ты умрешь», то вы представляете, внушением какой силы это может стать, как сама по себе эта информация может склонить чашу весов…

А возможно и обратное.

Как определить, что в таком случае правда, а что ложь? Не лучше ли простое честное умолчание? Молчаливое или озвученное «Не знаю», «Бог ведает». Это в любом случае будет правдой, даже если все видимые вероятия говорят лишь об одном…

Опять сдавила грудь ночная мгла,И смерть душе моей хребет сломала…Для воскрешенья нужно мне так мало —Всего лишь миг…Всего лишь жизнь — дотла.

Прижмись ко мне скорей, в объятье стисни, Продли благоволение небес. Отсрочку мы приравниваем к жизни. Воскреснувший на миг — навек воскрес.

См. Воспитание, Ложь, Решение, Ценности

Тот же, кто знает, что, умирая, не уничтожается, — вечен.

Усыновление

Хранить ли тайну усыновления?

Планируем в ближайшее время усыновить новорожденного ребенка. Своих детей нет — лечились от бесплодия семь лет, пока безуспешно. Стоит ли в нашем случае пытаться сохранить тайну усыновления?

Мне думается, эту тайну в любом случае следует хранить до достижения ребенком сознательного возраста, когда он уже сможет — и ЕСЛИ сможет — воспринять правду о своем рождении и усыновлении нетравматично или, по крайней мере, с минимальной травмой, к чему его нужно будет суметь подготовить, это тема отдельная.

Знаю случаи, когда тайна усыновления раскрывалась усыновителями детям в возрасте около 16 лет, другим около 18, третьим около 13 или раньше… Хватает, к сожалению, и случаев, когда эта тайна раскрывается во внеурочное время «доброжелателями» со стороны.

В неоднозначной зависимости от возраста — разными бывают реакции детей на это открытие. У одних глубокое потрясение, у других — спокойное приятие как чего-то второстепенного: главное, что эти живые, настоящие — то есть любящие — родители есть, вот и все…

Предугадать и расписать все заранее, как вы понимаете, невозможно.

Обязательно ли когда-то раскрывать тайну усыновления уже достаточно выросшему человеку или следует ее хранить вечно?.. Не знаю.

Мне кажется, для каждого случая должно быть свое решение, и знак для него должен прийти откуда-то свыше и ясно почувствоваться внутри.

В любом случае аксиома — не лгать ребенку, не придумывать ничего не бывшего.

Другое дело — что не все, не всякому и не во всякое время можно рассказать. Умолчание не есть ложь, но запрос на истину.

См. Воспитание, Ложь, Решение, Супружество

Цензура

Цензурно о нецензурном — границы свободы

Как вы думаете, нужна ли цензура в искусстве и в жизни? Или главное — свобода выбора? (Например, порнография и т. п.)

По моему мнению, цензура в ограниченной мере и в формах, контролируемых общественностью, — непременно нужна. Как в литературе и в искусстве, так и в жизни — во всем. Это требование должно уравновешиваться со свободой выбора. Не «или», а «и».

У любителей порнографии, равно как у приверженцев нестандартных форм полового общения и т. п. есть свои тусовки, свои мирки, в которых они могут удовлетворять свои потребности и общаться на этой почве друг с другом. Это их право. Их выбор. И пусть себе. Никаких преследований и ограничений. Лишь бы эти любители не навязывали, прямо или косвенно, свой выбор другим, лишь бы не лезли в миры тех, кто выбрал другое и — что самое главное — к тем, кто еще своего выбора не совершил: к невинным юным существам, к чистым душам — лишь бы не совращали их.

Что-то нужно обществу для того, чтобы оберегать свободу одних от свободы других. Некий щит — от бездумно или агрессивно и коварно навязываемой свободы, которая есть не свобода, а насилие над другой свободой. Пусть этот щит называется жутким, саблезубым словом «цензура» — неважно, лишь бы не мешал нам общаться.

См. Гомосексуализм, Современность, СМИ, Этика

Не все мысли проходят через мозг, некоторые — только через цензуру.

Там, где печать свободна, никто не свободен.

Я только не имею права касаться в моих статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных лиц, благонадежных корпораций, Оперного театра, равно как и других театров, а также всех лиц, имеющих к чему-либо отношение, — обо всем же остальном я могу писать совершенно свободно под надзором двух-трех цензоров.