Марси Шимофф - КНИГА №1 про счастье ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ПО ОБРЕТЕНИЮ СЧАСТЬЯ

5. Теперь прочитайте, что написали. Вас может удивить мудрость ваших слов. Даже какое-нибудь слово или фраза может послужить ключом к ответу.

Ветра благодати дуют всегда, но для этого вы должны поднять парус.

Подавляющее большинство "ста счастливчиков", с которыми я проводила беседы, испытывали в своей жизни чувство смирения и ощущали заботу мира. Они верили, что мир создан, чтобы поддерживать их.[39]

Мы так стараемся все контролировать в своей жизни, что забываем, как важно обрести веру в мир и отпустить от себя лишние мысли. Если у вас войдет в привычку делать все, что вы можете, тогда смирение перед лицом Высшей силы и вера в лучшее приведут вас в состояние глубокого покоя и внутреннего благополучия, символа "счастья без причины".

Преподобный Майкл Беквиф, основатель Международного духовного центра Агапэ в Лос-Анджелесе, является одним из "ста счастливчиков", чья жизнь прошла под знаком смирения. Каждый, кто встречал Майкла, посещал его службы или видел его по телевизору, может почувствовать его глубокую связь с Духовным началом. Майкла я узнала во время работы в проекте «Секрет», сейчас он мой коллега по Совету трансформационного лидерства, группе из ста главных трансформационных лидеров, которые регулярно встречаются с целью увеличить нашу эффективность и вклад в общество. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с Майклом, я чувствую душевный подъем, мне так и хочется вскрикнуть: "Аминь!" Брать интервью у Майкла было сущим удовольствием, а его история, которую вы сейчас прочитаете, хорошо запомнилась мне, вдохновив меня на то, чтобы отбросить лишние мысли и верить в новые возможности.

Я помню, что, будучи ребенком, естественным образом был настроен на божественные проявления вокруг меня. Дети, такие чистые благодаря своему недавнему рождению, часто ощущают это. Бывали моменты, когда я точно знал, что стою лицом к лицу с моим Высшим «я», моей божественной сутью, но тогда я еще не называл это так.

Пример этой связи с чем-то высшим проявился на мой одиннадцатый день рождения, когда мы с мамой пошли навестить бабушку. Меня послали в магазин купить некоторые продукты. Пока я стоял в хлебобулочном отделе и выбирал, какой батон купить, все в один миг словно остановилось. Окружающие меня вещи и люди растворились в пустоте, и мой взгляд больше не был ограничен хлебом "Роман Мил" или "Уандер Брэд". Я «увидел», как банка с детским питанием сейчас упадет в другом отделе. Я бросился за угол и вовремя поймал ее, к большому изумлению мужчины, который случайно смахнул ее с полки. "Как… как ты сделал это?" — запинаясь, спросил он.

"Не знаю, — ответил я простодушно. — Я просто увидел это". Когда я шел домой, чувствовал огромное единство со всем окружающим миром: деревья пели, у травы был свой собственный язык, все было живое и буквально наливалось жизненной силой. Когда я подходил к дому, моя мать, бабушка и дядя стояли на веранде и с нежностью улыбались мне. Загадочная боль пронзила мне сердце, и я понял, что мальчик, на которого они смотрели, был не настоящим Майклом. В этот момент я сознательно прервал мою космическую связь и начал приноравливаться к тому образу (я сравниваю его с коробкой), который бы устраивал всех. Ценой была потеря связи с божественным началом.

Я жил в этой коробке следующие десять лет. Когда бы ни возникало расширение сознания, мне удавалось его закрыть. Один из таких случаев произошел на первом году обучения в средней школе, когда меня выдвинули в школьные казначеи. Я боялся публично выступать, а мне пришлось столкнуться с избирательной кампанией, которую надо было проводить в каждом классе, и в конечном итоге представить свой план, состоящий из четырех пунктов и называвшийся "Банковское дело с Беквифом", перед полным контингентом учащихся. Но вот наступил важный день, я сел на свое место, в диком страхе ожидая момента, когда надо будет произнести речь. После того как назвали мое имя, я поднялся на трибуну и заставил себя открыть рот… Меня привел в состояние шока мой собственный голос, рассказывающий о совершенстве и силе внутри каждого из нас, которые ждут возможности проявиться. Это не относилось ни к одному из пунктов плана моего выступления! Аудитория была так же удивлена, как и я, о чем свидетельствовали сотни широко раскрытых глаз, с удивлением провожающих меня, идущего от трибуны к своему месту. Я вылез из коробки.

Чтобы как-то преодолеть замешательство, следующую неделю я нехарактерно для себя старался выделиться плохим поведением, дрался, делал все возможное, чтобы выглядеть славным парнем по неписаным законам предпод-росткового возраста. Я все еще не был готов к тому, чтобы покончить с посредственностью.

Религиозная принадлежность моей юности не проливает свет на мои мистические переживания. В средней школе я разочаровался в священниках, которые не следовали сами тому, что проповедовали, из-за чего вероучение лишалось смысла, поэтому я стал атеистом. В первый год моего пребывания в колледже Морхаус юношеский атеизм превратился в агностицизм. Я больше не следовал духовным путем, который соответствовал моему внутреннему восприятию.

Из Морхауса я перешел в Университет Южной Калифорнии на специализацию «Психология». Я вырос в такое время, когда считалось нормальным курить марихуану, поэтому, как и многие другие, я покуривал травку. Чтобы как-то компенсировать дополнительные затраты на это, я начал понемногу сам торговать травой. То, что начиналось как кустарный промысел, выросло в сеть, протянувшуюся от Лос-Анджелеса до Атланты, Нэшвилла и Нью-Йорка, и приносило мне тысячи долларов в неделю.

Пока я ходил на занятия, писал курсовые работы и занимался бизнесом, продолжал ощущать духовное пробуждение. В этот период у меня были видения, и я слышал голоса. Однако когда началась психологическая практика и мне пришлось работать с душевнобольными заключенными, у которых тоже были видения и которые тоже слышали голоса, я стал считать свои переживания патологическими. Первое, что я предпринял в качестве противодействия — сократил дозы марихуаны, но мои ощущения только усилились! Затем кое-что произошло, и это отняло у меня возможность отвернуться от Бога.

Почти год мне снился один и тот же сон: как за мной охотятся трое мужчин. Я все время просыпался до того, как они успевали схватить меня, но в каждом новом сне они оказывались все ближе ко мне. В итоге однажды ночью они поймали меня.

Пока я боролся во сне со своими захватчиками, видел шалаш, к нему вела очередь из сотни людей, желающих попасть внутрь. Я взывал к ним о помощи, но они все повернулись ко мне спинами. Два человека крепко держали меня, а третий достал нож и вонзил его мне в сердце. Я ощутил мучительную боль, пронзительно вскрикнул и умер.

Когда я проснулся, реальность изменилась. Я почувствовал что-то светлое и яркое, чье-то светящееся присутствие, связывающее все и всех. Оно пропитало мою душу абсолютной и безусловной любовью. Это выше моих сил — описать ту красоту, которой оно наполняло одушевленные и неодушевленные предметы. Оставаясь агностиком, я не давал названия этому явлению, я просто называл его Любовь-Красота. Человек, который столько лет хоронил свою связь с Богом, умер — я никогда больше не смогу поместиться в свою коробку.

Я с жадностью начал изучать восточную и западную духовные культуры и мистицизм. Я понял, что, если убрать в сторону культуру и историю мировых религий, остаются универсально применимые духовные принципы. Эти исследования сознания окончательно убедили меня перестать продавать наркотики. У меня дома была последняя партия товара, единственная когда-либо хранившаяся в моей квартире, которая требовала транспортировки. Но прежде чем я успел избавиться от нее, меня арестовали.

Из-за размеров моей деятельности против меня выдвинули серьезные обвинения, мне дали большой срок. Благонамеренные друзья давали мне советы от "признай вину" до "займи денег и уезжай из страны". Однако я больше не мог относиться к себе, как к наркоторговцу. Мое духовное преображение превратило меня в другого человека, и я знал, что, обновленный, не собираюсь садиться в тюрьму.

На всем протяжении судебного процесса я спокойно сидел в зале суда и читал книги с духовным содержанием. В один из дней, который ничем не отличался от других, мой адвокат внезапно сорвался со своего места и сделал замечание по поводу технической стороны дела. Судья потребовал три дня перерыва между заседаниями. Не думаю, что когда-нибудь забуду день, когда заседание продолжилось, и стук молотка, которым судья постучал по трибуне и произнес: "Дело прекращено!" Однако он не сразу отпустил меня, попросив приблизиться к его скамье. "Это был счастливый случай, юноша. Я надеюсь, что никогда больше не увижу тебя в зале суда", — предостерег он меня.