Чогьям Ринпоче - Истинное восприятие. Путь дхармического искусства
Затем идёт принцип земли. Земля считается очень твёрдой и упрямой, чем-то таким, к чему, как нам кажется, нельзя относиться дружелюбно. Рыть землю – весьма утомительный процесс, отнимающий много сил и энергии. Но в этом кроется логический парадокс: принцип земли – без помех; нет препятствий. Но мы не должны понимать это превратно, думая, что земля податлива, что нам не на чем стоять или что земля изменится. Всё зависит от нашей индивидуальной галлюцинации – или совокупности наших индивидуальных галлюцинаций. Земля плотная, но в то же время в неё можно очень легко, без преград, проникнуть. Это очень важный момент. Так как он связан с принципом неба, принципом отсутствия надежды и страха, он словно орошает землю каплями дождя, и та становится проницаемой, с ней можно работать. По этой причине у нас есть возможность обрабатывать землю и выращивать на ней растения, использовать её как ресурс, как пастбища для скота. Возможности бесконечны.
Но в логике отношений неба и земли чего-то не хватает. Принцип неба, принцип отсутствия надежды и страха может стать чересчур сухим и логическим. Надо, чтобы от неба исходило и какое-то тепло. Если совместить отсутствие надежды и отсутствие страха, это почти что математически сложится в бесконечное тепло и любовь. Именно поэтому, когда у нас есть небо, с него могут падать капли дождя, то есть устанавливается сочувственная связь с землёй. Когда есть такая связь, всё становится не таким пустынным и иссушённым. Чем больше такого отношения нисходит с небес на землю, тем более плодородной становится земля. Поэтому земля делается мягкой, нежной и податливой и может давать жизнь зелени.
Далее, у нас есть люди, которые связаны с обоими этими принципами: жить без надежды и страха и быть беспрепятственным. Люди могут выжить благодаря милости неба и земли и иметь с ними обоими хорошие отношения. Когда небо и земля имеют хорошие отношения, то и у людей с ними отношения хорошие – это почти традиционная, научная истина. Когда небо и земля в ссоре, возникает засуха и голод. Конфликт между небом и землёй порождает всевозможные проблемы. Всякий раз, когда есть такой конфликт, у мужчин и женщин появляются сомнения в их правителе, который должен быть способным объединить небо и землю, но оказывается не в силах этого сделать, как в иудео-христианской истории о царе Давиде.
Всякий раз, когда есть обилие дождя и обилие зелени, люди чувствуют, что у них достойный правитель.
Принцип человека известен как простота: свобода от концепций, свобода от ловушек. Люди могут по-настоящему наслаждаться небесной свободой от надежды и страха и податливостью земли. Поэтому они могут жить вместе и взаимодействовать друг с другом. Идея того, что небо падёт им на головы, уже не кажется пугающей. Они знают, что небо будет всегда и земля будет всегда. Нет страха, что небо и земля сойдутся, прожуют их, проглотят. Страх природных бедствий во многом исходит от недоверия людей к гармоничной работе неба, земли и четырёх времён года. Когда страх отсутствует, мы начинаем приобщаться к этому миру, жить в нём так, как мы того заслуживаем. Над головой у нас небо, под ногами – земля, и мы начинаем по достоинству ценить деревья, зелень, бананы, апельсины и тому подобное.
С принципом неба, земли и человека связана ещё одна, четвёртая, категория карм. Когда мы начинаем постигать умиротворение, обогащение, привлечение и уничтожение как естественное выражение нашего желания работать со всей вселенной, мы освобождаемся от принятия и отрицания. Мы свободны от слишком жадного принятия и яростного неприятия; свободны от этого «тяни-толкая». Такая свобода в буддизме известна как принцип мандалы, в которой всё управляется этими четырьмя действиями. Можно выразить небо и землю как умиротворение, обогащение, привлечение или уничтожение: все четыре кармы связаны с объединением неба и земли. Так как мы свободны от принятия и неприятия, возникает глубинное понимание того, как нам обращаться со всем миром. Поэтому идея четырёх карм вовсе не в том, как нам управлять собой, а в том, как следует взаимодействовать с излучением, исходящим из принципа неба, земли и человека. Например, если ты сидишь на подушке для медитации, ты видишь, какой радиус ты покрываешь вокруг себя и своих соседей, а также все связанные с этим отношения.
Сейчас мы можем выполнить несколько каллиграфий, связанных с принципом неба, земли и человека и с четырьмя кармами. Кисть, которой я сегодня буду пользоваться, ещё не расписана – она долгое время лежала в ожидании в этом горячем климате, и её ещё не касалась влага. Но мы посмотрим, что получится. [Видьядхара начинает выполнять каллиграфию.]
Сначала мы проходим через процесс умиротворения в связи с принципом неба, земли и человека.
Обогащение мы начинаем с юга. Для того, чтобы выполнить каллиграфию в форме прыжка кролика, требуется время.
Привлечение – очень мягкое и достаточно трудное, очень трудное действие. Не знаю, стоит ли делать его вообще. Оно начинается с запада. В его ритме кроется некое обольщение; но в то же время это искреннее обольщение.
Теперь уничтожение. Это очень просто. Мы начинаем движение кисти с севера, направления семейства кармы. Очень ровный разрез, как если с размаху наскочить на Wilkinson Sword – или даже на Kiku Masamune[2]. Он режет во всех направлениях. Очень просто.
Можно сделать каллиграфию объединения неба и земли. Это может быть небольшая каллиграфия, крохотная, очень скромная. Мы начинаем с запада и движемся к востоку.
Искусство и общество
В дхармическом искусстве мы прежде всего стремимся укротить наше общество, включая самих себя.
На более высоком уровне дхармическое искусство связано с идеей того, как очистить видение заходящего солнца (мелкий мир агрессии, страсти и неведения) и преобразовать его в то, что известно как видение Солнца Великого Востока. Такова наша главная цель. В этом контексте идея Солнца Великого Востока не имеет ничего общего с шовинизмом или агрессией. По иронии судьбы слова, которыми мы описываем Солнце Великого Востока – смирение и искренность, – противоположны шовинизму и агрессии. Другие качества, связанные с Солнцем Великого Востока, – это точность, тепло, доброта и мягкость. Такие смирение, мягкость, доброта и тепло очень важны для нас как для художников и просто как для достойных представителей рода человеческого.
Ещё одно понятие, связанное с дхармическим искусством, – это «положительное высокомерие». Со словарной точки зрения словосочетание «положительное высокомерие» звучит противоречиво, но с точки зрения опыта для положительного высокомерия имеется предостаточно места. В сущности, весь принцип неба, земли и человека являет собой положительное высокомерие. В начале мы можем понятия не иметь, что собираемся писать на своих листах, холстах или в своих блокнотах. Мы можем чувствовать растерянность. Но внезапно что-то нас взбадривает, подстёгивает, и это – положительное высокомерие. Такое высокомерие никак не связано с шовинизмом. Шовинизм односторонен: ты поддерживаешь либо ту сторону, либо эту, то или это, меня или их. При положительном высокомерии шовинизм в общей картине вообще не появляется.
Основное видение таково, что мы хотели бы организовать и создать порядочное общество. Уже самими словами «просветлённое общество» мы можем проявлять лёгкое положительное высокомерие. Можем ли мы позволить себе такое высокомерие? Произнесём это или нет? Мы не особенно боимся сказать «просветлённое общество»; в то же время мы не хотим никого из вас обидеть. Можно подумать, что просветлённое общество означает что-то очень надменное, непомерное и агрессивное. Ясное дело, создавая просветлённое общество, мы должны двигаться постепенно. Мы не можем подходить к этому так же, как мы ставим шатёр, прямо здесь и немедля. Для каждого из нас, в том числе и для меня, создание такого общества – это странствие. И странствие, прежде всего, крайне неспешное. Первая часть дороги будет очень, очень медленной, и видеть прогресс будет нелегко. Можно вообще усомниться, существует ли хоть какой-то прогресс. Но по мере этого медленного странствия мы начинаем осознавать, что прогресс – это уже не вопрос. Мы начинаем видеть: «Ага, что-то всё-таки происходит!» В нашем видении возникают проблески добра. По мере своей практики, по мере того как становимся подлинными художниками, мы начинаем развивать чудесное чувство головы и плеч. Мы начинаем этим гордиться. Эту гордость можно связать с просветлением.
Мы можем совершить это путешествие. Мы не обманываем себя концепциями и идеями. Этому уже были доказательства в прошлом, и мы всегда можем обратиться к двум с половиной тысячам лет истории буддийского успеха, буддийского видения. Буддийское видение всегда строилось на этом вроде бы медленном странствии, которое в конце концов начинает обретать смысл и неожиданно порождает ослепительно яркие искры и впечатляющие взрывы. Иногда может показаться, будто некоторые углы и области не стоят того, чтобы их исследовали, и ты просто их отпускаешь. Но внезапно, к своему удивлению, ты начинаешь видеть, что тот самый уголок, которым ты пренебрёг, таит в себе искры – то тут, то там, постоянно. Эта искра называется просветлённым обществом.
