Бхагаван Раджниш - Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое
И вот этот слон был послан убить Будду; но даже этот бешеный слон, увидев Будду, определил, что перед ним человек, завершивший все свои кармы; ему нельзя причинять вреда, скорее, нужно воспользоваться возможностью прикоснуться к его стопам и улучшить свою собственную карму. И слон прикоснулся к стопам Будды, а затем сел рядом. Король не верил своим глазам — они все следили за тем, что происходит. Он сказал Будде:
— Только ты можешь объяснить, что произошло.
— Ничего особенного, — ответил Будда. — Просто слон оказался мудрее тебя — увидев, что все мои кармы завершены и я не должен больше страдать — все мои счета оплачены, баланс подведен; я уже пострадал за все, что совершил, и теперь совершенно чист, — слон подумал: «Зачем упускать такую возможность? Где еще мне найти такого человека?» Поэтому он прикоснулся к моим ногам, чтобы получить благословение. В сущности, он уже благословлен, он заработал достаточно благочестия — в следующей жизни он родится буддой. Он сам станет просветленным, ибо если даже в своем безумии он смог распознать будду, это значит, что он не отождествляет себя со своим безумием. Он осознает, что отличен от него.
Ты думаешь, буддисты примут распятого Иисуса как воплощение Бога? Даже слон способен распознать будду, а рядом с Иисусом были тысячи иудеев, и никто из них, ни один человек не смог разглядеть в этом человеке образ Бога и понять, что его нельзя убивать. Это всего лишь твоя обусловленность — а вообще, ни одна религия никоим образом не признает Иисуса.
Иисус водил дружбу с такими людьми, с которыми Махавира своим монахам не разрешил бы иметь дела, не говоря уже о самом Махавире, — Иисус общался с аферистами, проститутками, ворами, с низшими слоями общества. Махавира не допустил бы такого; Будда не допустил бы этого. А почему он общался с такими людьми? — потому что никто другой не хотел с ним общаться. Представители более высоких, более богатых классов, культурные, образованные, просвещенные люди не хотели общаться с сыном плотника — с этим сельским парнем, объявившим себя сыном Бога.
Только однажды к нему пришел профессор — и то среди ночи. Это был раввин и известный профессор, Никодим. Он пришел ночью, когда поблизости никого не было и все апостолы спали. Иисус читал последнюю молитву на ночь. Этот уважаемый, богатый раввин, профессор университета, пришел под покровом ночи и представился. Иисус спросил:
— Почему ты не пришел днем? Сейчас ночь, и я уже собираюсь спать. Я только что закончил последнюю молитву.
— Я не могу прийти днем, — ответил Никодим, — поскольку все увидят, что я общаюсь с таким человеком, как ты. Я столько слышал о тебе, что любопытство привело меня сюда, но днем я не признаюсь, что приходил к тебе.
Люди более высокого сословия не общались с ним — что говорить об общении, они не стали бы даже разговаривать с этим человеком.
Сын Бога, сотворенный по его образу и подобию, — и никто во всей Иудее не мог распознать его, за исключением нескольких дураков, у которых не было ни религиозного образования, ни понимания. Это были рыбаки, дровосеки, крестьяне. Им нравилось думать, что они общаются с единственным сыном Бога, ибо это давало им надежду: «Когда мы попадем в Царство Божье, мы будем вместе с Сыном, рядом с Богом. Тогда все эти богатые люди, эти короли, наместники императора и раввины увидят, кто мы такие. Сейчас мы всего лишь рыбаки, дровосеки, крестьяне». Вот на что они надеялись. С Иисусом можно было очень легко попасть в Царство Божье — такую возможность нельзя было упускать. Но во всей Иудее нашлось всего лишь двенадцать человек.
Ни одна великая религия Востока не признает его, потому что человек познается по его окружению — а его окружение определенно было не в порядке. И эти люди стали его апостолами, эти люди создали христианство, поэтому нет ничего удивительного в том, что христианство является третьесортной религией — оно пришло из третьесортного источника. В нем нет такой глубины, как в джайнизме, буддизме или индуизме, — никакого сравнения.
Ты спрашиваешь меня о Кришне. Должно быть, ты думаешь, что по крайней мере Кришну и Будду я признаю как воплощения Бога — нет. Прежде всего, Бога нет, тогда о каком его воплощении можно говорить? Кого бы ты ни поставил передо мной в качестве образа, я изо всех сил ударю по нему. И это будет борьба с вымышленным Богом, а не с Иисусом, Мухаммадом, Кришной или Буддой. Если с вымышленным Богом будет покончено, большая часть славы этих людей померкнет.
Если Бога нет, тогда невозможно провозгласить: «Я единородный сын Бога» или: «Я несу вам весть, и только моя весть истинна, ибо она исходит от Бога». Поэтому я пытаюсь разрушить ложного Бога. Конечно, мне приходится бить и по его образам, ведь они постоянно подпитывают эту ложь. Кришна был хитрейшим из всех известных миру политиков. Возможно, такого хитрого не появится и в будущем. Он совершенно не держал своего слова — вот почему я называю его политиком. Он говорил одно, а делал совершенно другое. Он обещал вам что-то и в любой момент, когда ему было удобно, мог нарушить это обещание. На него никогда нельзя было положиться. Всю свою жизнь он обманывал доверие людей, надувал их, хитрил, а индусы продолжают называть это «Игрой Бога».
Оправдать можно все что угодно. Юные девушки купались в реке, а он забрал их одежду и влез на дерево. И, стоя обнаженными в воде, им пришлось просить его вернуть одежду. Если бы кто-то другой совершил такое, его немедленно забрали бы в полицейский участок. Но эту картину можно увидеть на стенах многих индуистских домов — но, конечно, не тех, где гостил я. Один раз я сказал:
— Тебе должно быть стыдно — держать такую картинку дома, прямо в гостиной. Ты думаешь, что проявляешь великую религиозность, — но разве это религиозность? А если бы я совершил это с твоей женой и дочерьми?..
— Что ты имеешь в виду? — спросил тот человек.
— Если бы я совершил то же, что и Кришна, это также была бы игра бога. Почему он должен бьггь исключением?
Шестнадцать тысяч женщин были насильно украдены Кришной и уведены у их мужей, детей... Должно быть, он создал из тех женщин огромный концентрационный лагерь. Не думаю, что он разбирался, кто является его женой, а кто нет. И я не думаю, что это было преувеличением.
Такое случалось в Индии — короли имели по нескольку сотен жен. Даже в наше время у Низама из Хайдарабада — а умер он всего несколько лет назад — было пятьсот жен, которые теперь вдовы... У одного-единственного мужчины. Так что шестнадцать тысяч не кажутся чем-то невероятным — всего в тридцать два раза больше, чем у Низама из Хайдарабада. Состоятельность человека определялась тем, сколько у него жен, а Кришна определенно был уж никак не менее чем в тридцать два раза богаче этого Низама.
Бедный человек не мог позволить себе даже одной жены. Бедному человеку было трудно содержать даже одну жену — он едва мог прокормить себя самого. Так что в Древней Индии это был один из способов продемонстрировать свое богатство — иметь много жен, — и Кришна превзошел всех. Просто чтобы оказаться впереди всех, он разрушил шестнадцать тысяч семей. Возможно, осиротели или стали нищими дети — кто знает, каковы последствия? И этот человек считается образом Бога! Ты видишь, как он жесток? К тому же это было сделано не из любви. Он даже не был знаком с теми женщинами. Разве можно знать шестнадцать тысяч женщин? Разве может один человек дать любовь шестнадцати тысячам женщин? Что это будут за отношения? Он просто пленил их — чтобы показать свое величие.
И столько же эгоизма — а может, даже больше — несут слова Кришны его ученику Арджуне: «Пади к моим ногам, отбрось все — сомнения, мысли — все отставь в сторону и сдайся мне. Я твое спасение, твое прибежище».
Это уродливое обращение. Если бы это так и было, Арджуна сам должен был это понять. Об этом не нужно говорить и настаивать: «Пади к моим ногам». Очевидно, он не падал — отсюда такая настойчивость. Арджуна постоянно спорил, сомневался, задавал вопросы. Он не был уверен. И не думаю, что эта уверенность когда-либо у него появилась.
Я тщательно исследовал весь разговор между Арджуной и Кришной — из него состоит вся Шримад Бхагавадгита. Все доводы и сомнения Арджуны полностью верны и оправданны, но ответы Кришны не имеют под собой оснований. Они не рассеивали сомнений и замешательства Арджуны. И устав от споров с Арджуной, Кришна сказал: «Оставь все и просто пади к моим ногам, потому что я — совершенное воплощение Бога».
Но если человек говорит о себе так, я скажу, что это неправда! Если другие это признают — даже если ты будешь отрицать, — в этом, возможно, что-то и есть. Если ты отрицаешь, но другие видят нечто, чего не понять умом, не постичь рассудком... Если другие ощущают это — его присутствие, аромат — и, как бы ты ни противился, говорят: «Можешь отрицать, это не важно, но мы слушаем свое сердце, и оно кое-что нам говорит», — это совсем другое дело. Но в Гите за весь разговор такого не происходит.
