Свами Вивекананда - Мудрость йоги
Предметом нашей беседы будет внутренний мир человека.
Сколько миллионов раз и в скольких странах возбуждался этот вопрос! Короли и ученые, богатые и бедные, святые и грешники, все время от времени спрашивали: есть ли в мимолетной человеческой жизни что-нибудь постоянное, не уничтожающееся? Нет ли в человеке чего-нибудь продолжающего жить после того, как его внешняя форма, тело, превратится в горсть праха? Нет ли чего-нибудь, переживающего огонь, который сжигает тело? И если есть что-нибудь, какова его судьба, откуда оно приходит и куда уходит? Эти вопросы постоянно поднимались, и пока человеческий ум будет мыслить, до тех пор они будут снова и снова повторяться. И это не потому, что на них не было дано ответов; напротив, ответы давались во все времена, и чем дальше, тем все основательнее становились. В сущности, ответ был дан еще тысячи лет назад, а после этого он только повторялся и выражался более понятно для нашего разума. Поэтому мне остается только повторить тот же ответ, и я не имею ни малейшей претензии пролить на этот всеобъемлющий вопрос какой-либо новый свет. Я пытаюсь только изложить вам на современном языке мысли древних об этой старой истине, передать в простой форме идеи философов, выразить мысли ангелов и Бога так, чтобы они могли быть поняты ограниченным человеческим умом. Дальше мы увидим, что эта задача выполнима, так как Божественное Существо, от Которого исходили эти идеи, присутствует в человеке, а Существо, создавшее мысли, конечно, поймет их и после своего проявления в человеке.
Вот я смотрю на вас. Как много нужно, чтобы я мог вас видеть. Во-первых, глаза. Если во всех прочих отношениях моя организация совершенна, но у меня нет глаз, я не буду в состоянии видеть вас. Таким образом, первая необходимая вещь – обладание глазами. Но глаз недостаточно, если за ними нет действительного органа зрения, так как глаза не органы, они Только орудия зрения, орган же позади них, это нервный центр в мозгу. Если этот центр поврежден, человек может иметь пару самых превосходных глаз и все же ничего не будет видеть. Итак, вторая необходимая вещь – нервный центр, действительный орган зрения. То же следует сказать и о всех прочих наших чувствах. Внешнее ухо – только орудие, приносящее внутрь звуковые колебания; оно должно принести их к центру, или органу слуха. Но и этого недостаточно. Бывает иногда, что вы сидите, внимательно читая книгу, и в это время часы бьют двенадцать, а вы и не слышите боя. Здесь налицо и звук, и ухо, и орган слуха; колебания воздуха достигли вашего уха, и ухо передало их нервному центру, но вы все-таки не слышите. Чего же недостает? Не достает третьего условия – присутствия ума. Итак, первая необходимая вещь – внешний инструмент, вторая – передача ощущения инструментом органу и затем – соединение органа с умом. Если ум не соединен с органом, внешнее орудие и орган могут получить ощущение, но мы не будем сознавать этого. Ум в свою очередь также только орудие; он должен принести ощущение еще дальше и передать его интеллекту, чтобы тот определил, что ему принесено. Но и этого еще недостаточно. Интеллект должен перенести ощущение дальше и представить его со своим определением тому, что управляет телом, – человеческой душе, царю, сидящему на троне, от которого затем исходит приказание: «Делай это» или «Не делай этого». Приказание идет в обратной последовательности – к интеллекту, уму, органам и внешним орудиям. Это и составит полное восприятие.
Орудия находятся во внешнем, плотном теле; но ум и интеллект – вне его. Они составляют то, что в индийской философии называется тонким, а в христианской теологии духовным телом человека. Они гораздо тоньше, чем плотное тело, но еще не душа, которая выше их. Внешнее тело по прошествии нескольких лет погибает; всякая ничтожная причина может повредить и разрушить его. Тонкое тело не так легко разрушимо, но и оно то ослабевает, то бывает сильнее. Мы видим, что когда тело сильно, и ум становится ясным; у стариков его сила иногда слабеет. Некоторые лекарства, медицинские средства и всякие внешние воздействия влияют на него, и вообще ум отвечает контрреакцией на внешний мир. Как тело то прогрессирует, то приходит в упадок, совершенно так же и у ума бывают периоды силы и слабости. Поэтому ум – не душа, так как душа – нечто нетленное и не может испытывать ни ослабления, ни разрушения. Но откуда мы знаем все это? Как можем мы знать, что есть что-то даже за нашим умом? Знание само светит, само познает себя и, представляя собой ядро и основание интеллекта, не может принадлежать тонкой и мертвой материи. Никогда еще не существовало такой материи, которая в своей сущности заключала бы интеллект. Никакая темная или мертвая материя не может познавать себя. Всякую материю освещает разум. Этот зал существует только благодаря разуму, создавшему его. Тело не может светить собственным светом; если бы оно было таким, то таким оставалось бы и в мертвом человеке. Ни ум, ни духовное тело не имеют собственного света – в них нет сущности разума. То, что способно светить собственным светом, не может уничтожиться. Заимствованный свет может приходить и исчезать, но то, что само является светом, неизменно. Но может ли что-нибудь вызвать, уничтожить или сколько-нибудь ослабить светимость того, что само является светом? Мы видим, что луна темнеет и опять становится светлой, и знаем, что она светится только заимствованным светом солнца. Если кусок железа положить в огонь, то он накалится и начнет испускать свет, но этот свет слабеет и исчезает, потому что он заимствован. Уменьшение возможно только для того света, который заимствован, а не составляет своей собственной сущности. Мы видим, таким образом, что тело, внешний человек, не имеет света в своей сущности; оно не обладает светимостью, не может познавать самого себя. То же самое и ум. Из чего это следует? Из того, что ум слабеет, дряхлеет, бывает силен в одно время и слаб в другое; из того, что все может влиять на него. Свет, которым светит ум, не принадлежит ему. Но кому же он принадлежит? Тому, в ком он не заимствован и не отражен, но чью сущность он составляет. Будучи сущностью некоего существа, этот свег не может угасать или изменяться в силе. Он принадлежит душе, которая сама свег. Душа не знает, но сама – знание, не существует, но сама – существование, не счастлива, но сама – счастье. То, что счастливо, заимствовало это счастье; в нем это качество лишь отражается. То, что имеет знание, получило это знание; это свет заимствованный. То, что имеет относительное существование, не существует само по себе, но отражает существование чего-то другого. Везде, где есть различие между веществом и качеством, качество только отражено в веществе. Но душа не имеет ни Знания, ни Существования, ни Блаженства как своих свойств – все это ее сущность.
Но нас опять могут спросить: «На каком основании мы берем на себя смелость утверждать все это? Почему считаем, что душа есть знание, блаженство, существование или что она в своей сущности самосветящаяся? Почему нельзя сказать, что ее светимость – результат заимствованного света, подобный светимости тела, заимствованной от ума?» Мы видели, что, пока присутствует ум, тело светится; но как только ум покидает его, светимость тела исчезает. Если ум уходит от моих глаз, я могу смотреть и ничего не увижу; если он уйдет от моих ушей, вы можете говорить сколько угодно, а я не услышу ни одного слова, и то же будет со всеми другими чувствами. Таким образом, мы видим, что светимость тела – не его собственная, но заимствованная от ума. То же справедливо и относительно светимости ума. Все из внешнего мира влияет на него; малейшее воздействие, ничтожное повреждение мозга изменяет его. Светимость ума не может быть его собственной, так как мы видим во всей Вселенной, что то, что составляет сущность, никогда не изменяется. Но почему не сказать, что светимость души, ее блаженство и знание также заимствованы? Потому что тогда не будет конца подобным вопросам. В самом деле, от кого может душа заимствовать свет? Если мы скажем, что от какой-нибудь другой души, то тот же вопрос может быть повторен опять, относительно этой второй души, и так далее до бесконечности. Мы должны будем остановиться наконец на чем-то, у чего свет незаимствованный, и логичнее всего остановиться на первом звене, где мы нашли светимость, и не идти дальше.
Таким образом, мы видим, что человеческое существо составлено: во-первых, из внешней оболочки, тела; во-вторых, из тонкого тела, состоящего из ума и интеллекта, ощущений и сознания, и, в-третьих из скрытого за ними истинного Я человека. Мы видим также, что все качества и способности плотного тела заимствованы от ума, а качества и способности тонкого тела, или ума, – от души.
Относительно души, естественно, приходится сделать следующее заключение. Даже материальный мир не произошел из ничего, а тем более не могла произойти из ничего душа. Следовательно, она существовала всегда; не могло быть времени, когда она не существовала. Если бы такое время было, если бы душа когда-нибудь не существовала, откуда бы тогда взялось время? Ведь чувство времени находится в душе и является только тогда, когда душа направляет свою силу на ум и ум начинает думать. Когда не было души, не было, конечно, мысли, а без мысли нет времени. Как можно поэтому говорить, что душа существует во времени, когда само время существует только в душе? Для души нет ни рождения, ни смерти; она только открывает себя в этих фактах. Она медленно и постепенно проявляется в разных формах, начиная от более низких и до высших, и на разных ступенях выказывает свое величие. Воплотившись в одном теле, она действует на него посредством ума, охватывает им внешний мир и научается понимать его, а использовав и истощив его, переходит в другое и т. д.
