Шри Ауробиндо - Cинтез йоги
Как с индивидуальной, так же и с мировой Любовью; всё, что расширяет я через сочувствие, добрую волю, благожелательность и благотворительность, любовь к человечеству, любовь к существам, привлекательность всех форм и присутствий, которые окружают нас, при помощи чего ментально и эмоционально человек вырывается из первых ограничений своего эго, должно найти место в ведущей к единению божественной любви ко вселенскому Божеству. Обожание, выраженное в любви, любовь, выраженная в Ананде, — превосходящая любовь, самопоглощающий экстаз трансцендентного восторга в Трансцендентном, который ожидает нас в конце пути Преданности, — в качестве более широкого результата дает мировую любовь ко всем существам, приводит к Ананде всего сущего; под каждым покровом мы обнаруживаем Божественное, духовно обнимаем во всех формах Все-Прекрасного. Вселенский восторг в его бесконечных проявлениях течёт через нас, вбирая в свои волны каждую форму и движение, но не связанный и не останавливающийся ни в одной из них, всё время стремящийся к большему и более совершенному проявлению. Эта вселенская любовь освободительна и способна к преобразованию; ибо диссонанс форм и видимостей перестает влиять на сердце, которое почувствовало единую Истину за всеми ими и поняло их совершенное значение. Беспристрастная ровность души утратившего эгоистическое я 24 работника и знающего магическим прикосновением божественной Любви превращается во всеобъемлющий экстаз и блаженство, пребывающее в миллионах тел. Все вещи становятся телами и все движения играми божественного Возлюбленного в его бесконечной обители наслаждения. Даже боль изменяется, изменяются реакции на болезненное и даже сама сущность его; формы боли исчезают, на их месте возникают формы Ананды.
Такова по сути природа изменения сознания, которое превращает само существование в славное поле Божественной Любви и Ананды. По своему существу оно начинается для ищущего, когда он переходит с обычного уровня на духовный и смотрит на мир, себя и других с новым сердцем светлого видения и чувства. Оно достигает своей высоты, когда духовный уровень становится также супраментальным, здесь также становится возможным не только почувствовать его сущность, но и реализовать его динамически как Силу для преобразования всей внутренней жизни и всего внешнего существования.
* * *Не так уж трудно для ума рассмотреть — хотя может оказаться трудным для человеческой воли, с ее многочисленными земными связями, признать — это преобразование характера духа и природы любви из смешанной и человеческой эмоции в высшую и всеобъемлющую божественную страсть. Когда мы приходим к деяниям Любви, может наступить некоторое замешательство. Возможно, как и при некотором сильном преувеличении на пути знания, разрубить узел проблемы, избежать трудности совмещения духа Любви с несовершенством и грубостью мирового действия, уйдя от неё; для нас открыта возможность, удалившись от внешней жизни и действия, жить только обожая Божественное в безмолвии [своего] сердца. Возможно также познание только тех действий, которые сами по себе являются выражениями любви к Божественному, молитву, хвалу, символические акты поклонения, или же побочные действия, которые могут быть причислены к ним и разделять их дух, оставляя в стороне всё остальное; душа обращается к удовлетворению своих внутренних стремлений в сосредоточенной или Богонаправленной жизни святого или посвященного. Возможно также шире открыть двери жизни и претворять свою любовь к Божеству в служении окружающим и человечеству; можно заниматься благотворительностью, благодеяниями и помощью людям, зверям и любому существу, преобразовывая эти занятия духовной страстью, по меньшей мере придавать их обычной этической видимости большую силу духовного побуждения. Таково в действительности решение, чаще всего принимаемое современным религиозным умом, и мы видим, как оно успешно всесторонне осуществляется как достойное поле деятельности для Богоискателя или человека, жизнь которого основывается на божественной любви и знании. Но интегральная Йога, движущаяся к полному единению Божественного с земной жизнью, не может остановиться на такой узкой области или ограничить это единение скромными рамками этического закона филантропии и благотворительности. Вся деятельность должна стать частью Божественной жизни, наша деятельность в области знания, наша деятельность творчества, производства и созидания, наша деятельность радости, красоты и удовольствия души, наши проявления воли, стремления и силы, а не только наши деяния любви и служение благотворительности. Ее способ осуществления этих вещей не внешний и ментальный, но внутренний и духовный, и с этой целью она вносит во всю деятельность, какой бы она ни была, дух божественной любви, дух обожания и поклонения, дух радости в Божестве и в красоте Божества, так чтобы вся жизнь стала жертвоприношением деяний сердечной любви к Божественному, культом Господина своего существования.
Можно превратить жизнь в акт обожания Всевышнего духом своих дел; ибо, говорит Гита, "тот, кто приносит ко мне с любящим сердцем листок, цветок, плод или чашу воды, от того я приму и буду наслаждаться этим приношением преданности"; таким образом можно приносить с любовью и преданностью не только посвященные внешние дары, но и все наши мысли, чувства и ощущения, вся наша внешняя деятельность, ее формы и цели могут быть такими дарами Вечному. Верно, что особое действие или форма действия имеет значение, даже великое значение, но тот дух, в котором оно совершается, является главным сущностным фактором; дух, символом и материальным выражением которого является действие, придает последнему всю его ценность и подтверждает значение. Или можно сказать, что полный акт божественной любви и поклонения содержит в себе три составные части, являющиеся выражениями единого целого, — практическое поклонение Божеству действием, символ поклонения в форме действия, выражающего некоторое видение, искание или отношение к Божеству, внутреннее обожание и стремление к единению или чувство единения в сердце, в душе и духе. Таким образом жизнь можно Превратить в поклонение, — придав ей дух трансцендентной и всемирной любви, поиск единства, чувство единства; сделав каждое действие символом, выразителем Богонаправленных эмоций или отношения с Божеством; превратив все, что мы делаем, в акт поклонения, в акт общения душ, умственного понимания, покорности жизни 25, самоотдачи сердца.
В любом культе символ, значительный обряд или выразительная формула является не только живым и обогащающим эстетическим элементом, но и физическим средством, при помощи которого человеческое существо начинает внешне проявлять эмоции и стремления своего сердца, подтверждает их и придает им динамизм. Ибо, если без духовного стремления поклонение бессмысленно и бесполезно, то и одно стремление, без действия и формы, отделено от конкретного воплощения, и в жизни является неэффективной силой. К несчастью, судьба всех форм в человеческой жизни кристаллизоваться, чисто формально и потому бесплодно, и хотя форма и культ всегда сохраняют своё могущество для человека, который смог бы проникнуть в их смысл и значение, большинство смотрят на церемонию как на механический обряд и символ, как на безжизненный знак, и поскольку это убивает душу религии. То культ и форму в конце концов надо менять или вовсе отбросить. Есть даже такие, которые относится ко всякому культу и форме по этой причине с подозрением и враждебно; однако немногие могут обойтись без поддержки или внешних символов, и даже некий божественный элемент в человеческой природе нуждается в них для полноты духовного удовлетворения. Символ всегда правомерен, если он верный, искренний, прекрасный и вызывающий восторг, можно даже сказать, что духовное сознание безэтического или эмоционального содержания не является полностью или, по крайней мере; интегрально, духовным. В духовной жизни действие основано на духовном сознании, постоянном и обновляющемся, выражающемся всегда в новых формах или всегда способном истечением духа восстановить истину формы, и такое самовыражение и способность превращать каждое действие в символ какой-то душевной истины лежит в самой природе его созидательного видения и импульса. Так должен искатель духовного взаимодействовать с жизнью и преобразовать ее формы, и возвеличить ее содержание.
Высшая божественная Любовь является творческой Силой и, хотя она может существовать сама в себе, безмолвная и неизменная, наслаждается во внешних формах и проявлениях и не обречена быть безгласным и бестелесным божеством. Сказано даже, что само сотворение было актом любви или, по крайней мере, создало поле, на котором Божественная Любовь может изобретать свои символы и осуществлять себя во взаимности и самоотдаче, и если это не является изначальной природой творения, то вполне может быть его конечной целью и мотивом. В настоящее время это так не кажется, потому что если даже в мире присутствует Божественная Любовь, поддерживающая всю эту эволюцию созданий, то содержание жизни и ее действия состоят из эгоистической формации, разделения, борьбы жизни и сознания за существование и выживание в на первый взгляд безразличном, немилосердном или даже враждебном мире безжизненной и бессознательной Материи. В хаосе и мраке этой борьбы все противопоставлены друг другу, и каждый желает прежде всего утвердиться в своем собственном существовании и только во вторую очередь утвердиться в других, и весьма в малой степени для других; ибо даже человеческий альтруизм по существу эгоистичен и останется таким, пока душа не постигнет тайну божественного Единства. Усилия Йоги направлены на то, чтобы найти это Единство у его высшего источника, извлечь его изнутри и излучать его, достигая самых отдаленных уголков жизни. Вся деятельность, все творчество должно превратиться в форму, в символ культа, в обожание, в жертву; оно должно нести в себе нечто, имеющее отпечаток посвящения, восприятия и Передачи Божественного Сознания, служения Любимому, самоотдачи. Это необходимо делать где только возможно во внешнем теле и форме действия; это должно всегда происходить при внутреннем переживании и с силой, которая показывает, что это излияние души, направленное к Вечному.
