Анастасия Новых - Эзоосмос. Исконный Шамбалы. Книга 1.
— Ого-го-го-го!
Эхо мощно прокатилось по залу, отчего Женька вообще в ужасе закрыл уши руками.
— Пошли отсюда, пока он нас глухими не сделал, — со смехом предложил парень.
Примечательно, что по дороге назад мы отчетливо слышали не только распевку батюшки, но и его тихий разговор с самим собой. Звук с того места отлично резонировал по всей пещере.
Вернувшись, Женька сразу спросил:
— Сэнсэй, ты что, из батюшки Джельсомино сделал? — Мы засмеялись, вспоминая давнишний фильм нашей юности «Волшебный голос Джельсомино». А парень с улыбкой продолжил: — И так от него житья не было некоторым порядочным людям, так теперь он и вовсе одними децибелами забьет.
Мы удобнее устроились в «лоджии» с блаженством вытянув натруженные ноги. Накопившаяся усталость брала своё. После стольких километров пешего хода, даже камень мне показался мягче пуховой перины. В это время отец Иоанн восхищенно бормотал у себя на балкончике:
— Вот это, я понимаю, акустика! Здорово! Мне бы такой акустический эффект в мою церквушку…
И уже громче повторил:
— Слышь, Сэнсэй? Я говорю, мне бы такую акустику…
Вместо Сэнсэя крикнул Серега:
— Да слышим мы, слышим! Только не кричи, а то уже тут все оглохли.
— Да? — удивился Вано. — Вот это, я понимаю, акустика…
Он вновь прочистил голос, попробовал разную громкость и тональность звука. Приноровившись к оптимальному варианту силы звука, который, видимо, ему больше всего понравился, Вано певучим поповским голосом промолвил:
— Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. А-ми-и-инь…
Его голос разлился по залу, заполняя пространство своим торжественным звучанием. Батюшка помолчал, очевидно, прислушиваясь к эху, и, явно оставшись им вполне довольным, стал читать молитву Святому Духу:
— Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.
Звук, расходившийся по залу, действительно производил потрясающий эффект. Даже мурашки по коже бегали от столь мощных вибраций голоса отца Иоанна, раздающегося из темноты. Этот звук порождал какое-то внутреннее вдохновение, пробирал до глубины души, как будто заставлял каждую клеточку тела вибрировать ему в унисон. Когда отец Иоанн закончил читать молитву, наступила абсолютная тишина, благодаря которой последние слова, как эхо, повторялись в собственном сознании, до мелочей точно воспроизводя тембр голоса батюшки. Словно завороженные, мы сидели, не шелохнувшись, наслаждаясь этим изумительным звуковым эффектом. Батюшка так разошелся, что стал проводить целую церковную службу. Он менял интонацию и постепенно перешёл на тихое, однотонное пение молитв. Его голос стал бархатистым, мягким, убаюкивающим. Я прикрыла глаза. Лёгкая дремота охватила моё сознание.
* * *— Отличная акустика! — не переставал восхищаться батюшка, наконец-то спустившись со «звукового» балкончика.
— Это еще что, — загадочно промолвил Сэнсэй и, глянув на свои часы с подсветкой, добавил: — Ладно, так тому и быть. Хотите еще один фокус?
Мы закивали.
— Только надо будет потрудиться всем, чтобы все заработало, — предупредил Сэнсэй, еще больше интригуя нас.
Не раскрывая, в чём, собственно, дело, Сэнсэй вытащил из своего вещмешка длинную мягкую тряпку и разорвал ее на лоскуты, вручив их каждому из нас. Сохраняя тайну предстоящего «фокуса», он повел наш отряд на «боевые посты», как он в шутку выразился.
— И против кого мы будем воевать с этим страшным оружием? — со смехом спросил Женька, неся впереди себя свою тряпку как флаг.
— Против госпожи Пыли, — с улыбкой ответил Сэнсэй. — Ты же сам сетовал, что здесь давно «уборщиков» не было.
— Я?! — наигранно возмутился Женька. — Та то я так, не подумавши, сказал. Ведь что такое пыль?! Это же украшение седой древности. Это же ценная частица богатого прошлого этой пещеры…
И далее Женьку понесло в бурном изложении целой эпопеи из жизни пылинки и соответственного «статуса ее неприкосновенности на старости лет в этой священной пещере». Володя же со смехом коротко резюмировал его пламенную речь:
— И что только человек не придумает, лишь бы не работать.
Мы полагали, что сейчас начнется грандиозная уборка по очистке комплекса от пыли. Но вопреки нашим ожиданиям, Сэнсэй повел нас не к монолитам, а расставил с правой и левой сторон овального зала относительно ступенек, дав задание тщательно протереть указанные им места в камне. И если ребятам достались участки на стенах, то Володе и мне — странные выемки, находящиеся между ступеньками, ведущими в «лоджию». Мы принялись усиленно чистить указанные места. Они представляли собой ровные, круглые углубления, в виде подноса, чуть утопленного одним концом в каменную породу под определенным углом. Когда я начала освобождать свой участок от слоя пыли и грязи, то обнаружила под ними гладко отполированный кристалл, похожий на горный хрусталь. То же самое оказалось у Володи и у остальных ребят. Все эти кристаллы, чем-то похожие на автомобильные фары, были разных размеров и вмонтированы в стены пещеры на разной высоте, под разными углами. По мере того, как мы удаляли с них грязь, освещая их своими канагонками, зал пещеры стал оживать в игре теней и света. В восхищении мы озирались по сторонам, думая, что это и есть тот самый фокус, который обещал нам Сэнсэй. В это время он сам, усевшись на ступеньках, возился с какими-то двумя замысловатыми предметами, оттирая их мелкие детали от пыли и что-то пытаясь в них наладить. То, что это оказалось двумя, видимо, очень древними, необычными светильниками, я поняла тогда, когда Сэнсэй, закончив работу, запалил зажигалкой их фитильки, создавая какое-то неестественное свечение.
— О, надо же, еще работают, — удивился он сам себе, проверив и потушив древние лампы.
Когда мы справились со своим заданием, Сэнсэй пригласил нас занять места в «лоджии», а Женьке поручил собрать тряпки. И тот, напустив на себя маску строгого контролера, вернее, контролерши бальзаковского возраста, с забавными монологами стал собирать у нас тряпки, словно билеты на входе в кинотеатр.
Сэнсэй поставил Володю возле одного из кристаллов, находящегося в правой стене, недалеко от входа в пещеру. Сначала он помог ему направить под определенным углом свет электрического фонаря на кристалл. Перед нашими глазами возник феноменальный оптический эффект. Свет, несколько раз отразившись от зеркальных кристаллов, прошел сквозь комплекс монолитов и… На противоположной каменной стене справа возникли две тени, похожие на человеческие фигуры со своеобразными скафандрами на головах. Помимо этих фигур в полутенях позади них просматривался пейзаж — море, горы и висящая над ними то ли луна, то ли солнце, в общем, чтобы быть точнее, круг, светлый изнутри. Среди нас пробежал ропот удивления.
— Это кто? Водолазы, что ли? — удивился Андрей.
— Почему водолазы? — отозвался Виктор. — Может, космонавты…
— Точно, космолазы! — утвердительно кивнул Женька.
Сэнсэй тем временем поставил Стаса к противоположной стене относительно той, где стоял Володя. Когда Сэнсэй отрегулировал угол падения света электрического фонаря Стаса на другой кристалл, свет вновь пробежал в своих многочисленных отражениях по пещере, дополнив объемную подсветку монолитного комплекса. И слева на «экране» возникла огромная тень ящера-динозавра. Но, самое интересное, над его головой зависло уже четыре больших круга, а позади них — несколько меньших кругов, но уже каких-то нечетких.
По просьбе Сэнсэя мы потушили свои фонари. Он вновь зажег фитиль древней лампы и заменил ею фонарь Стаса. Тень динозавра стала расплывчатой. Но Сэнсэй, наверное, как-то отрегулировал угол падения света, поскольку вскоре тень приобрела не просто четкие черты, а стала точно живая. Движение динозавра были настолько реальными, будто он и впрямь присутствовал в пещере. Когда Сэнсэй проделал то же самое с Володиным освещением, заменив его древней лампой, на «экране» ожили и фигуры в скафандрах. Однако их движения были такими, словно они что-то обсуждали между собой относительно динозавра и круглых объектов на «небе». Тут мы, конечно, пожалели об отсутствии звука. Хотя, когда у нас прошел первый шок от увиденного, Женька с успехом восполнил этот пробел, на ходу придумав смешную историю о большом гуляющем шашлыке. На что отец Иоанн заметил по поводу Женьки, мол, «на дурной роток не накинешь платок».
Сэнсэй присоединился к нам, усевшись между Николаем Андреевичем и Вано.
— Ну, как вам фокус?
— Круто! — ответил за всех Виктор.
— Очень даже занимательно, — сказал батюшка. — Неужели это от мерцания огня фитилька создается такая живая иллюзия? Даже не верится.
