Геннадий Параклет - Телепатия
Разумеется, можно уничтожить живое существо, но такое уничтожение будет означать отнюдь не уничтожение жизни, а просто вытеснение ее в другую область закономерностей, вытеснение в другую область пространства. Действительно, информационно-энергетические процессы, текущие в организме, в психике живого разумного существа при подобном воздействии окажутся вытесненными, излученными в некробиотическом излучении в общее поле (планеты, галактики, вселенной), где вступят во взаимодействие с другими процессами, либо замкнутся через более или менее продолжительный промежуток времени на психику другого разумного живого существа.
Уничтожить жизнь — значит уничтожить информацию, уничтожить энергию, которая является носителем этой информации, уничтожить материю, что невозможно. На каком-то этапе пути энергии и массы расходятся, чтобы снова сойтись во времени и пространстве. Где-то в пространстве и времени излученная звездой энергия вновь вступит во взаимодействие с веществом. В зависимости от степени организации данного материального комплекса эта энергия будет воспринята как более или менее богатая информация, либо просто как энергия.
Мы подходим, таким образом, постепенно к интерпретации легенды о «переселении душ», нашедшей отражение почти во всех религиозных культах, особенно в раннем периоде их развития. Мы убеждаемся, что ничего сверхъестественного в таком переселении информации нет. Одновременно мы на строго научной основе можем доказать, что в действительности никакого переселения душ или переселения сознания не происходит. Не происходит хотя бы потому что понятие сознание предусматривает не только свободу воли, но и свободу действия, в частности, свободу творчества. Информация же, излученная в некробиотической вспышке, лишается всех этих необходимых качеств, и, если угодно, такая информация — всего лишь «голая энергия», которая сама по себе ничего не может — ни говорить, ни мыслить, ни ощущать, ни что бы то ни было делать. Она вновь получает значение информации, лишь замкнувшись на контур живого. Однако в этом случае внутренняя память объекта, на который замыкается подобная информация, объекта, который не настраивается на прием специально, оказывается неизмеримо сильнее, оттесняя пришедшую из внешней памяти в подсознательные сферы. Именно поэтому случаи проско-пического толка, когда человек вдруг вспоминает о том, что было, когда «он жил раньше», представляют собой уникальное явление и свидетельствуют о патологическом состоянии психики, в частности, об ослаблении внутренней памяти; о недостаточности информационно-энергетического обмена данного индивидуума в данный момент со средой, с обществом; о его «разболтанности», не занятости общественно-полезным трудом.
Вредно это или полезно?
Человеческая психика обладает способностью забывать хорошее и плохое. Если мы на минуту представим себе, что было бы, если бы человек постоянно помнил о том, что было с ним когда-то, нам придется представить и тот огромный, непосильный психический груз, который непрестанно давил бы на психику. Стоит ли теперь говорить о том, что психика, эмоции поколений вообще прижали бы нас к земле, не давая поднять голову.
Итак, информация излучается, передается, воспринимается, но осознается лишь в исключительных случаях. Главное ее назначение — укрепить или закрепить инстинкты и безусловные рефлексы, предостеречь живое существо от возможной опасности, направлять чисто физиологические процессы.
Рассмотрим теперь утверждение Энгельса (к которому и в наше время прибегают некоторые авторы) относительно твердой уверенности в том, что «материя уничтожит свой цвет — мыслящий дух на нашей планете…» (См. Энгельс. Диалектика природы) и т. д. Насколько такое утверждение правомочно?
Его категоричность начисто отметает все попытки какого-либо иного толкования, кроме одного: «придет время, когда человек разумный будет уничтожен на нашей планете теми или иными силами природы». «Это неизбежно, это естественно и закономерно, от этого никуда не уйти…»
Спрашивается: а зачем же тогда стараться? Зачем стремиться к чему-то лучшему, интересному, благородному? Зачем строить коммунизм?
В последнее время появились «толкователи» этого выражения, решившие подменить «уничтожение мыслящего» другим понятием — «уничтожением вида человека разумного»; вместо него, дескать, в результате качественного, мутационного скачка образуется какое-то другое, неведомое, еще более разумное существо (может быть, на «базе» человека), которое унаследует созданную нами цивилизацию, культуру, материальные ценности — все, что найдет необходимым.
Можно считать, что с определенной точки зрения оба этих положения, как основное, энгельсовское, так и «вспомогательное», правомочны. Они действительно правомочны с точки зрения законов логики мира конечных величин. Ведь природа бесконечна во всех своих измерениях, а мы даже понятия не имеем о тех грозных и слепых силах, которые таятся в ядре нашей собственной Галактики в процессе «гравитационного одряхления». Мы ничего не знаем о мощности космического излучения, которое может оказаться чрезмерно большим на определенном участке Млечного пути, внутри которого «вальсирует» наша Солнечная система295.
Однако они совершенно несостоятельны с точки зрения телепатических закономерностей, и вот почему:
1) жизнь на уровне обмена информацией, на уровне созерцания приобретает тенденцию экспоненциального развития. В результате разумное существо оказывается обладателем знания, которое позволяет ему вступить в единоборство со всемогущими силами природы, выходя из этой борьбы победителем. Вопрос, следовательно, упирается лишь в то, успеем ли мы или не успеем. Сумеем ли мы накопить к роковому моменту достаточное количество знаний, резервов энергии, чтобы противостоять гибельным воздействиям;
2) допустим, что мы «не успели» — обрушившиеся на планету силы оказались бесконечно могущественнее нашего знания. Допустим, эти силы буквально «смели» с поверхности все живое и мертвое, либо сожгли, либо стерли в порошок, либо сама наша планета разлетелась в мелкие и крупные дребезги.
Очевидно, процессы обмена веществ прекратились. Но вот вопрос: будет ли в результате такой катастрофы уничтожена жизнь, будут ли уничтожены процессы информационно-энергетического обмена, будет ли уничтожена сама информация?
По-видимому, в таком случае пути энергии и массы разойдутся. И даже если от планеты не останется ровным счетом даже горстки вещества — останется биомагнитное поле. В этом поле будет законсервирована информация, информация о том, что вот, мол, жили когда-то на маленькой планете Земля люди; что достигли эти люди того-то и того-то; что много эти люди выстрадали — потому-то; вот такие ошибки они делали; вот такими они были, так они любили, так плакали, так радовались… И повиснут в межзвездном пространстве голоса ушедших людей, их мечты, их слава, их слабость…
Останется биомагнитное поле — некий энергетический комплекс, который будет двигаться, мигрировать в том или ином направлении.
Трудно сейчас говорить о том, как будет протекать процесс этого движения, существуют ли объективно законы, согласно которым поле это направится прямо к обетованному миру, следуя принципу «сближения частот», либо будет носиться в пространстве до случайного столкновения с таким миром.
Трудно говорить о том, какое влияние окажет заложенная в нем информация на жителей этого мира — воспримется ли она; окажется ли доступной их обработке; ускорит ли или замедлит их развитие; поможет или нанесет непоправимый вред… Рассуждать обо всем этом — то же самое, что гадать на кофейной гуще с целью определить оптимальные режимы доменной печи.
Из всего сказанного выше для нас должен быть принципиально важным только один вывод: ничто из того, что создано деятельностью человеческого разума, не может быть уничтожено никакими силами, ни при каких обстоятельствах.
Однако все эти общие рассуждения не могут ответить на один весьма существенный для каждого человека вопрос: каким должно быть отношение разумного существа к объективной необходимости смерти? Как примирить бешеную жажду, любовь к жизни с сознанием необходимости расстаться с ней? Как поверить в химеру, будто настанет время, когда человек будет добровольно уходить из жизни, будет желать смерти как отдыха, как заслуженного отдыха? И не будет ли обилие таких фактов свидетельством вырождения человечества как вида, этакой «всеобщей усталости» от жизни? Не начнут ли тогда люди жить только потому, что они обязаны что-то такое сделать в жизни?
Рассмотрению этих вопросов мы посвящаем следующий параграф.
Проблема долголетия в свете телепатических закономерностей
