Лариса Ренар - Круг женской силы. Энергии стихий и тайны обольщения
— Русский массаж норковой перчаткой, — промурлыкал Марк, — чтобы было, что вспомнить во Франции.
Я лишь изогнулась, застонав от удовольствия, а про себя по думала, что Марк решил устроить прощальный вечер, который запомнился бы мне навсегда, но явно не делает попыток меня оставить.
Трение тел о шелковистый мех создавало слабые электрические разряды, которые усиливали наслаждение. в самый острый момент я разрыдалась. Я сама не понимала я рыдаю от наслаждения или от боли, осознавая, что по наша последняя ночь?
2003
— Это была наша последняя ночь, — подвела я итог, рассказав Аниське про французскую ночь в особняке Кочубея и свою неудавшуюся провокацию.
— Почему ты решила, что провокация не удалась? — все еще не теряя надежды, спросила Аниська.
— Потому что прошло две недели, Матвей не примчался ко мне с кольцом и словами о вечной любви, так что придется искать подставного мужа, а то Матвей поймет, что я блефовала.
— Но это же глупо! Скажи, что ты передумала! — предложила разумная Аниська.
— Вот тогда это будет действительно глупо выглядеть! согласилась я, — и вдруг меня осенила мысль: — Аниська, я уезжаю кататься на горных лыжах!
— Так, у девушки совсем поехала крыша… Причем тут лыжи? — покачала головой моя подруга.
— Поеду в Шамани — на Монблан, там еще лежит снег, потом вернусь в Питер!
— Ты можешь мне объяснить, для чего сейчас мчаться кататься на лыжах?
— Для поисков мужа!
— Что? — удивленно протянула Аниська. — Какого мужа?
— Подставного! Я сделаю снимки с французом и разошлю их по базе бизнес-школы с подписью «Медовый месяц в Шамани».
— По-моему, по твоим планам ты в апреле должна была подавать заявление, так что твоя фальшивая свадьба не может быть раньше июля! — охладила мой пыл Анися.
— Да, ты права, — разочарованно протянула я, — придется делать фотки на Гавайях!
— Только, пожалуйста, не с мулатом, — умоляюще произнесла Анися, — а то рассказывала сказки про русского, а пришлешь фотографии с темнокожим аборигеном. Но все-таки ты собираешься делать какую-то глупость. Сказала и сказала, что тебе сделали предложение, вполне могла передумать — девушки, как известно, существа ветреные!
— Как ты не понимаешь, Аниська? Я не могу сидеть и страдать из-за того, что мужчина, в которого я вложила столько сил, не оценил меня.
— По-моему, твоя прабабушка утверждала, что мужчины. Ценят не тех, кто в них вложил много сил, а тех, в кого они вложили силы, — напомнила мне моя внимательная и дотошная подруга.
— Все, теперь я все буду делать правильно! Я лечу в Шамани, знакомлюсь с достойным кандидатом и рассылаю фотографии.
— А здесь ты не можешь найти подставного мужа и сфотографироваться на фоне Петра Первого? — не оценив грандиозности моего замысла, сделала Аниська последнюю попытку отговорить меня от поездки.
— Нет, моя деятельная натура требует каких-то действий! — объявила я и пошла звонить в турагентство, чтобы заказать поездку. — Иногда полезно поменять обстановку.
Глава 19. Решающий шаг, или Последний шанс
1903
— Иногда полезно поменять обстановку, — заметила тетушка, помогая мне паковать вещи. — У тебя такое выражение лица, как будто ты собираешься в ссылку, а не во Францию!
— Для меня Франция — это та же ссылка! — ответила я. — Но все равно я не понимаю, зачем мы все это затеяли.
Софья Николаевна внимательно посмотрела на меня и сказал а:
— По-моему, ты все понимаешь, ты просто не хочешь себе признаться в том, что этот мужчина для тебя в прошлом. Поражение иногда трудно признавать, но лучше вовремя сказать себе «стоп», чем, тщетно надеясь, продолжать бесплодные попытки и закрывать себе новые возможности. Так что не грусти, а собирай вещи, нам еще надо закончить приготовления к завтрашней вечеринке по случаю твоего отъезда.
— Хорошо, — покорно согласилась я и стала складывать свои наряды.
Достала бордовый бархатный костюмчик, почувствовала, как подступили рыдания. И только я собиралась дать волю слезам, как раздался входной звонок. Слезы моментально высохли. «Марк, — мелькнула безумная мысль, — Марк приехал меня остановить». И я помчалась в прихожую.
Но это оказался не Марк Гольбер, а посыльный принес конверт. Причем конверт был на мое имя и действительно был из Франции. Удивленная, я вскрыла конверт и прочитала письмо.
— Тетушка! — закричала я на весь дом. Перепуганная тетушка поспешно вышла из столовой, где она отдавала распоряжения по сервировке стола к приему.
— Что случилось, девочка? — изумленная моим криком, спросила она. — Надеюсь все живы!
— Да, но мне действительно надо ехать во Францию. Вы представляете, оказывается, мой муж строил втайне от меня дом в Шамани. Надеюсь, что этот дом предназначался мне в подарок, — заметила я, глубоко в этом сомневаясь. — Закончив работы, строители стали искать, де же заказчик, и через нашего нотариуса нашли меня. Так что теперь у меня есть реальный повод уехать во Францию, и самое лавное, у меня есть особняк в юрах!
— О, я и не знала, что дом может заменить мужчину! — заметила тетушка. — Вижу, ты повеселела!
— Может, лом и не заменит мужчину, но у меня есть то, где необходим мужчина, и, значит, по всем законам энергетики он появится!
— Что же, я рада, что сборы оказались не напрасны! Займешься пока декорированием дома и повторением всех практик, и к лету я приеду тебя навестить!
— Тетушка, мне правда захотелось в горы, там сейчас солнце и красавец Монблан! — постаралась я себя убедить.
— Верю, милая, что горный воздух излечивает все болезни, даже душевные раны, — ответила на это тетушка.
2003
«Горный воздух излечивает все болезни, даже душевные раны», — подумала я, любуясь на Монблан из окон моей гостиницы. Расположенная в центре городка и окруженная прелестным садом, гостиница в стиле ар нуво была уютной и изысканной. Нежно-персиковые стены и белые арочные окна, боковая маленькая башенка — все настраивало на романтический лад. Я спустилась на завтрак и, заказав капуччино, решила, что снег и солнце дадут мне новые силы.
Оценив обстановку, я подумала, что лучший способ с кем-то познакомиться — записаться в учебную группу. Заодно поучусь кататься на сноуборде, а то на лыжах уже и не прилично. Надев стильный розовый сноубордистский костюмчик, я спустилась вниз. Мне нравилось в этой гостиничке спускаться пешком, вдоль лестницы на стенах были развешаны портреты очаровательной женщины, которым было не менее века. Я скользила взглядом, любуясь точеными плечами, длинной шейкой и маленькими ушками, огромными глазами и рыжими кудрями. «Надо бы спросить у персонала, кто это», мелькнула мысль и тут же улетела.
Мысли переключились на Матвея. И что было сделано неправильно? Так размышляя, я дошла до места встречи для начинающих. Группа собралась достойная: три молодых швейцарца, один австриец и одна грубоватого вида англичанка. Солнце, смех, собственная неуклюжесть сплотили к концу занятия пашу маленькую группку, и приглашение выпить глинтвейна последовало незамедлительно.
— Что вы делаете сегодня вечером? — спросил меня Крис, высокий австриец с белозубой улыбкой и волосами, собранными в хвостик. Мои мысли лихорадочно заметались, и привычное «ничего особенного» я все же в последнюю секунду огромным усилием воли заменила и ответила в соответствии с правилами:
— Массу всего интересного.
— Может, я буду более интересен и среди ваших планов найдется место для меня?
— Может, но сегодня, боюсь, я уже занята. — отвечала я, мучаясь сомнениями, что сейчас он испугается и прекратит всякие попытки продолжать знакомство. Но как говорила прабабушка: «Чтобы стать тем, кем ты не была, надо делать то, что ты не делала». И улыбнувшись очаровательной улыбкой, я попрощалась и исчезла. «Мне предстоит одинокий вечер с книгой, а ведь могла бы наслаждаться обществом сексапильного австрийца», — то ли хвалила, то ли ругала я себя. Пообедав и побродив по городку, я вернулась в гостиницу. В холле пианист играл на белом рояле мелодии Леграна. Какой необычный и красивый рояль», — подумала я.
1903
«Какой необычный и красивый рояль», — подумала я, проходя мимо магазина музыкальных инструментов. Едва приехав в Париж, я поспешила на встречу с нотариусом по поводу особняка в Шамани.
— Княгиня, проходите, — приветствовал меня господин де Жажер, — как вам Петербург? Изменился со времен вашего детства? — вежливо поинтересовался он.
— Учась в Смольном, я не многое видела. А сейчас для меня открылось много интересного, — ответила я, подумав, насколько «много» и насколько «интересного».
