Валерий Хорев - Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков

Хотя техника цуги-аши и тоби-коми элементарна, новички склонны допускать в ее исполнении обычную ошибку, а именно — чрезмерно напрягаться, скача упруго и жестко, как литой резиновый шар. Эта напасть берет начало, опять-таки, в непонятном пристрастии к боксерскому «попрыгунчеству», пустившему глубокие ядовитые корни в спортивных ответвлениях восточных единоборств.

Но что хорошо для бокса на ринге, в настоящей схватке непременно подложит свинью. Прыгающий, словно резиновая бомба из анекдота, человек никогда не задействует всей полноты своих ресурсов, заодно лишая себя возможности применения огромного числа прекрасных техник, попросту невыполнимых в режиме «прыг-скока». Но выход, к счастью, есть. Наглядно увидеть искомую модель поведения помогут образы живых существ, давным-давно сделавшие ее нормой.

Итак: передвигаясь в цуги-аши, мы должны мягко и расслабленно катиться и скользить по поверхности, как ядовитый змей, который умудряется совмещать неразрывную связь с землей с подчас ошеломляющей скоростью.

Цуги-аши есть скользящий шаг, и пусть светлый образ холодной рептилии освещает тренировочный путь. Если же вам более по душе кролики, чем удавы, тогда забудьте о цуги-аши, а заодно — о большей части традиционных стилей и школ.

Говоря о тоби-коми, нам следует представить себе прекрасную речную лягушку, сильную и бодрую. Как известно, лучшие представители этих земноводных способны на удивительно быстрые и дальние прыжки, часто «многосерийные», но еще никто не встречал лягушку, которая бы упруго отскакивала от земли, словно теннисный мячик.

В движении эта царевна — сама легкость, по приземлении же — воплощенная устойчивость и основательность. Так обязаны поступать и мы с вами, если хотим преуспеть в тоби-коми. Лишь расслабленная «погруженность» в фазе между двумя скачками предоставляет максимально благоприятные возможности бить, блокировать или смещаться в сторону. Завершение одного прыжка отнюдь не предполагает начало следующего — может быть, я вообще вынужден буду совершить кувырок, спасаясь от чего-то опасного. Хотя движения и переходят одно в другое без перерыва, как череда облаков, но каждая предыдущая фаза должна полностью «умереть», прежде чем обернется новой. Нельзя позволять инерции (в том числе ментальной) катиться и катиться бильярдным шаром, безостановочно и автономно. Рано или поздно такая вольная гуляка будет учуяна и подхвачена внимательным противником и использована, соответственно, не в нашу пользу. Пусть нить вашей Ци струится непрерывно и бесконечно, но — внутренне! Со стороны «танцы» должны иметь точки разрыва и мнимой неподвижности, как у сидящей лягушки или застывшего на одной ноге петуха. В жизни такие разрывы внешней формы ставят прозорливого «вычислителя» в тупик, лишая возможности прогнозировать дальнейшее развитие событий. «Попрыгун» предсказуем, будто отбойный молоток, но кто скажет, что вы учудите в следующий момент, если вы и сами этого не знаете?

Что касается боковых и диагональных ракурсов в перемещениях, то решительно все перечисленные аспекты остаются в силе. С точки зрения техники, подвижки наискосок, а тем более вбок предполагают использование всех вариантов позиции «всадника» как самой устойчивой и мощной. Именно просадкой в эти позиции достигается высвобождение максимальных энергетических ресурсов и, как следствие, нанесение воистину сногсшибательных ударов, вертикальных и горизонтальных.

Сами по себе прыжки в чистом виде не могут претендовать на главенство в обширной семье перемещений, а изначально обречены играть вспомогательные роли. То, что в спортивном каратэ или (особенно) в таэквондо приносит скорый блестящий успех, в бою против вооруженного хотя бы палкой недруга принесет столь же скорую гибель, так как в свободном полете мы не в состоянии, подобно летучим тварям, подруливать и менять траекторию.

Даже видя, что навстречу двинулся роковой клинок, нам остается наскоро попрощаться с зеленым миром и бодро вступить в царство теней. Речь идет, повторяю, о высоких и далеких прыжках. Вышеописанный тоби-коми не в счет, поскольку там практически нет потери контакта с землей, а сам «полет» слишком короток и непредсказуем. Известное же всем и каждому порхание шаолиньских монахов в китайских фильмах есть не более чем трюк. Реальная братия, работающая в традиционной манере, предпочитает без особой нужды не отрываться от земной тверди и не рисковать бритыми головами.

Если оставить эффектные тоби-гери с разбиванием дощечек для показательных выступлений, то из «чистых» прыжков оправданным можно считать только подскок на месте для того, чтобы пропустить под собою круговой удар по ногам или длинную подсечку. Но как раз в случае с подсечками вариант подскока вызывает большие сомнения.

Пока вы будете приземляться, стремительный противник успеет, пожалуй, не прерывая движения, зайти на второй круг и встретить вас хорошим звонким ура-маваши (обратным круговым ударом ногой), вобравшим в себя скорость и силу несостоявшейся подсечки. Дело, как вы понимаете, только в его удали, а мне довелось наблюдать мастеров крутить «вертушки».

Спасение от подсечек настолько же примитивно технически, насколько красиво и сокрушительно по результатам, и остается удивляться, отчего его так редко применяют на тех же чемпионатах, ибо нехитрое действие при всей свой безопасности способно принести мгновенный и бесспорный «иппон» («чистую» победу). Все просто — когда нога противника двинулась на круговое подсекающее движение, вам только и нужно, что коротким расслабленным цуги-аши вовремя подшагнуть прямо в центр его круга, где зловредная конечность не имеет скорости и силы. Занятый мыслями о собственной железной ноге, противник вряд ли сумеет качественно отреагировать на возникшую опасность. Такова наша падшая натура — чем страшнее и могущественнее собственная атака, тем крепче мы верим (пусть безотчетно) в то, что жертва непременно пустится наутек или хотя бы отскочит.

Только опытный и коварный боец, искушенный во всяких нестандартных ситуациях, сумеет встретить ваш проход чем-либо малоприятным. Но, как правило, вам ничего не грозит, и чем ниже вытянется злодей, надеясь подкосить вас длинной ногой, тем легче пригвоздить его сверху обыкновеннейшим кулаком.

Иное дело — оружие. Скорости боевых деревяшек и клинков таковы, что чисто вписываться в их круги, мягко говоря, затруднительно. Поэтому, если природа-мать была столь великодушна, что наградила вас рессорами вместо ног, при всякой круговой (и не только круговой) атаке «по низам» лучше подпрыгнуть, подобрав повыше «шасси». Независимо от того, в каких отношениях вы с энергетикой, в момент прыжка следует переместить фокус внимания с даньтяня на макушку. Это добавит легкости и поможет на миг ослабить путы земного тяготения. Так же точно мы опускаем разум вниз, когда хотим обрести устойчивость. Собственно, мгновенные «провалы» в низкие глубокие позиции есть своего рода антитеза прыжкам, как по технике исполнения, так и по результатам.

Всякий, кто желает на собственном опыте убедиться в достоверности рекомендаций, может пригласить приятеля, взять в руки палки и всласть попрактиковаться, чтобы не изобретать «велосипеды».

* * *

Сверху катилась собачьей стаей тесная группа разъяренных поклонников защиты Филидора.

Отступления не было.

Всеобщая беда любителей спортивных единоборств состоит в том, что они занимаются именно «единоборствами», то есть борьбой с единственным противником. При этом не требуется уметь ловко поворачиваться, поскольку соперник находится перед лицом, а все его маневры, имеющие коварную цель выхода вам в тылы, легко компенсируются минимальными доворотами корпуса. Когда же нападающих двое и действуют они одновременно, вам неизбежно придется вертеться, как сороке на колу, оберегая спину[39]. Если их трое, четверо, да с оружием, то ринговые наработки неизбежно принесут скорую, хотя и не безболезненную, кончину под градом ударов. Увы, в наши дни разве что приверженцы айкидо практикуют на своих тренировках вращательные перемещения, справедливо предполагая наличие где-то сбоку и сзади нескольких противников, пусть и воображаемых. Даже в адрес кэндо трудно сказать хоть сколько-то хвалебных слов, так как здесь, в отличие от старого доброго кэн-дзюцу, задействован единственный персональный супостат, опутанный многими нелепыми ограничениями и вовсе не склонный к хитрым заходам в тыл.

С технической точки зрения все разнообразие поворотов укладывается в три базовые группы. В наиболее ходовом японском варианте они называются: тэнкай, тэнкан и тай-сабаки (ирими-тэнкан). Строго говоря, под тай-сабаки подразумевается вообще любое движение с поворотом и уходом с линии атаки, но мы не станем вдаваться в терминологические раскопки, поскольку четко сформулированное обозначение приема отнюдь не прибавляет ему эффективности, к тому же в различных школах одни и те же формы носят порой удивительно непохожие имена.