Александр Медведев - Обучение у воды

— Если ты хочешь развить внутреннюю силу, то для тебя эта песня должна стать не вымыслом, а реальностью, — жестко сказал Ли. — Бессмертие — это реальность и волевые эманации — это тоже реальность. Я уже упоминал о них, но ты их воспринял только на уровне интеллектуальной идеи. Теперь я хочу, чтобы ты почувствовал их силу внутри себя.

Мне было трудно сразу настроиться на серьезный лад, потому что тема регулярного хищения дынь не находила эмоционального отклика в моей душе. Я пытался поставить себя на место обретшей бессмертие дамы, но был вынужден признать, что скорее перестал бы выращивать дыни или срывал бы их зелеными, чем стал убивать собственного мужа или бороться со смертью только ради того, чтобы покарать похитителя.

Видимо, подметив у меня отсутствие надлежащего настроя, Ли переменил тему.

— Ты любишь революционные песни? — спросил он. Я очень любил революционные песни. Моя мама, чья юность пришлась как раз на период прихода к власти большевиков, вступила в партию в 15 лет. Если говорить о волевых эманациях, то мама от природы была наделена ими с избытком, а ее преданность делу коммунизма вряд ли намного уступала одержимости бессмертной выращивательницы дынь. Отец был на 10 лет моложе мамы, но тоже был преданным членом партии, хотя и не таким фанатичным. Так что революционные песни звучали над моей колыбелью, я распевал их в лесу у костра вместе с отцом, а по праздникам мать проигрывала их на стареньком патефоне.

— Давай, споем хором какую-нибудь революционную песню, — предложил Ли.

Я хихикнул, представив, как будут звучать ее суровые и мрачные строки в восточном произношении Учителя.

— Давай, — согласился я. — А какую?

— Выбирай сам.

— Ты знаешь «Смело, товарищи, в ногу»?

— Конечно, знаю, — сказал Ли с таким видом, как будто он провел большую часть своей жизни в царских застенках среди соратников по партии.

— Смело, товарищи, в ногу, Духом окрепнем в борьбе… — запели мы. Учитель пел торжественно и серьезно. Удивительно, но его акцент не коверкал песню и не делал ее смешной.

— А теперь споем «Вихри враждебные веют над нами», — сказал он.

Я вошел во вкус и пел с чувством и с удовольствием.

— На бой кровавый, святой и правый, Марш, марш вперед, рабочий народ! — закончили мы. Я ощутил мягкую обволакивающую тишину леса и удивительное будничное спокойствие ненастного летнего дня, так контрастирующее с эмоциями, пробуждавшимися от пения.

— Что тебе нравится в этих песнях? — спросил Ли.

— Мне все нравится, — я пожал плечами. — И музыка, и слова.

— А теперь представь, что ты — белогвардеец и смертельно ненавидишь коммунистов, — сказал Учитель. — В таком случае тебе нравились бы эти песни?

— Наверно, нет.

— А почему?

— Потому что в этом случае они были бы чуждыми моему духу.

— Но ведь музыка и слова остались бы теми же самыми. Что же для тебя главное в революционных песнях?

— Наверно, их эмоциональный настрой. В них говорится о братстве, свободе и справедливости, об общечеловеческих ценностях, близких и понятных каждому нормальному человеку.

— Эти песни пробуждают волевые эманации, родственные твоему духу, — сказал Ли. — У каждого человека есть свои песни. Ты идеалист и ты склонен к абстрактному мышлению, поэтому идеи свободы, справедливости и братства так тебя привлекают. Но другому человеку, замкнутому в своем внутреннем мире, с конкретным мышлением, живущему по своим собственным законам справедливости, песня о женщине с дынями была бы гораздо ближе, чем революционные песни, и пробудила бы в нем соответствующие волевые эманации.

— Это понятно, — сказал я. — Естественно, что каждая песня определенным образом воздействует на человека, но ведь ты хочешь сказать мне о чем-то другом. Ты утверждаешь, что волевые эманации развивают внутреннюю силу, а песни пробуждают волевые эманации. Я согласен с этим, но я с детства очень много пел, и не заметил, чтобы это заметно повлияло на меня или на состояние моего духа.

— Это так, потому что ты не умеешь петь, — сказал Учитель.

— Конечно, я не умею петь… — начал я.

— Я не имею в виду голос, слух или профессионализм, — прервал меня Ли. — Уметь петь означает задействовать с максимальной силой волевые эманации, пробуждаемые песней.

Я смотрел на него, ожидая продолжения.

— Сейчас ты споешь те же самые песни один, без меня, не обращая внимания ни на мелодию, ни на текст, и сосредоточишься на тех ощущениях, которые вызовут у тебя песни, так, чтобы они заполнили и поглотили тебя целиком.

Я запел, но состояние усталости не позволяло мне полностью погрузиться в пение, хотя эмоциональный порыв, пробудившийся во мне был достаточно сильным. «Смело, товарищи, в ногу» создавало во мне состояние душевного подъема, чувство локтя и единения с друзьями-единомышленниками, дающее ощущение безопасности, силы и причастности в великому делу.

Совершенно иная, глухая, мощная, яростная эмоция поднималась изнутри от песни «Вихри враждебные веют над нами».

Ли заставил меня пропеть эти песни несколько раз и в конце концов укоризненно покачал головой.

— Посмотри на меня, — сказал он. — Сейчас я спою их по-настоящему, так, как должен петь воин, пробуждающий волевые эманации.

Ли запел «Вихри враждебные». На этот раз его голос звучал совершенно по-иному. Он стал гораздо более глубоким и сильным. Учитель смотрел мне прямо в глаза, и я поразился перемене, происшедшей с его лицом, а потом мое тело оцепенело. Не знаю, с чем сравнить мое состояние, наверно, оно было похоже на ощущения кролика под взглядом удава. Ли был воплощением яростной, бескомпромиссной, звериной ненависти, готовой смести и уничтожить все на своем пути. Эта ярость неуловимым изменением ритма вибрировала в его голосе и бушевала в напряженном оскале его рта и диком прищуре глаз.

На мгновение черты Учителя смазались, как будто глаза мои вышли из фокуса, а потом я увидел энергетические потоки, идущие из рук, глаз, груди и солнечного сплетения Ли, потоки, порожденные мыслеобразами, основанными на волевых эманациях песни.

Сначала эти потоки направились вниз, закружившись вокруг ног Учителя, а потом стали подниматься вверх, окутывая тело Ли серебристо-дымчатым смерчем. Смерч поднялся на несколько метров над землей и стал раскручиваться по расширяющейся спирали. А потом он нагнулся ко мне и окутал мое тело.

На смену оцепенению пришло ощущение безграничной ненависти и силы, заставившее вибрировать каждую клеточку моего организма. Перед моим взором промелькнули картины одетых в потертые телогрейки, кепки и кирзовые сапоги людей с красными флагами в руках, мчащихся неизвестно куда и захваченных единым порывом бить, крушить и уничтожать все, чуждое их мировоззрению. Эти люди пели. Я ощутил себя одним из них. Мне показалось, что мои руки сжимают древко красного флага, и я запел вместе со всеми.

Я не заметил перехода к нормальному состоянию. Я лежал на одеяле, и спокойная тишина леса по-прежнему окружала меня.

— Сколько раз тебе говорить, что ты не должен отвлекаться на разговоры. Почему ты прекратил выполнять основное упражнение?

Я механически принял позу для растяжки и начал массировать ногу.

— Ли, ты что, загипнотизировал меня? — спросил я.

— Я показал тебе, как нужно петь, чтобы пробудить волевые эманации. Ты просто ощутил на себе воздействие моих волевых импульсов. Внутренняя сила базируется на сексуальной энергии. Сексуальная энергия управляется с помощью устойчивых, направленных и сконцентрированных на нужной основе эмоций. Умение правильно петь служит катализатором для пробуждения необходимых эмоций, которые на энергетическом плане воплощаются в волевые импульсы.

Для управления эмоциями и создания волевых эманации совсем не обязательно петь. Ты уже освоил многие упражнения по эмоциональному управлению энергией, хотя лишь некоторые из этих упражнений направлены на создание волевых импульсов.

— Давай, еще раз споем, — попросил я. — Я хочу попробовать сам войти в такое состояние.

— На сегодня хватит, — сказал Ли. — Сильные эмоции истощают организм сильнее, чем физические нагрузки. Лучше пойди и собери веток для костра.

Я начал разводить огонь, радуясь недолгой передышке. Хотя каждая минута, проведенная в обществе Учителя была для меня драгоценным даром судьбы, напряжение предельно насыщенных тренировок начало сказываться, и я, как жаждущий в пустыне, глотнувший, наконец, чистой, прохладной воды, наслаждался моментами, когда я мог расслабиться, занимаясь обычными хлопотами по хозяйству — разведением костра, приготовлением пищи, постройкой шалаша для ночлега.

— Волевые эманации имеют нечто общее с жаждами, — сказал Ли. — Можно определить волевую эманацию, как недолговременный всплеск сверхжажды, а жажду определить, как слегка ослабленную, но сверхустойчивую волевую эманацию. Волевая эманация — это жажда, выплескивающаяся под давлением в тысячи атмосфер.