Игумен Петр (Мещеринов) - Беседы о вере и церкви
Обычно внимательно живущие христиане более или менее свободны от явных греховных дел, и борьба с грехом переносится больше на помыслы, а исповедь, соответственно, больше становится откровением помыслов; это хорошо для очищения совести и получения благодатной помощи для борьбы с грехом. Но здесь кроется и некоторая опасность формализации исповеди и выхода за рамки собственно Таинства Покаяния: это вопрос скорее духовного руководства, чем Таинства. Общее правило такое: надо исповедаться, когда есть потребность, и исповедывать то, в чем укоряет совесть, будь то дело, слово, мысль или сердечное расположение. Исповедоваться всегда нужно полно, не утаивая, не смущаясь и не стыдясь ложным стыдом: «Что обо мне батюшка подумает?» Для батюшки это не новость, он все это слышал сотни раз, и священник всегда радуется вместе со Христом, когда человек кается в своих грехах, и наоборот, чувствует к искренно кающемуся любовь, расположение и большое уважение, потому что иногда нужны мужество и воля, чтобы в своих грехах покаяться. Грехи нужно называть так, чтобы исповедающий понял, о чем речь, но в подробности, особенно плотских грехов, входить не нужно. Хорошо испытывать совесть заранее и записать все, потому что человек может на исповеди растеряться, смутиться и что–то забыть.
Теперь нужно отметить несколько опасностей, которые могут нам встретиться в деле покаяния.
1. Это формализация исповеди, когда исповедаться вроде нужно, а вроде и нечего, или когда мы превращаем исповедь в сухой «отчет о проделанной работе». Здесь нужно помнить, что Таинство Исповеди, как мы уже сказали, — конечная точка внутреннего процесса покаяния и имеет свое значение только под условием его. То есть, если мы исповедуемся без покаяния, без этих четырех внутренних деланий, о которых мы сказали, мы профанируем Таинство, и оно может быть нам в суд и в осуждение. Всегда, идя на исповедь, мы должны, хоть в слабой мере, насколько для нас возможно, именно покаяться в грехах, осознать их пред Богом, укорить себя, решить воздерживаться от них, с молитвой к Богу. За этим нужно тщательно следить.
Также не бывает, чтобы человеку было «нечего» исповедовать: если человек ведет внимательную жизнь, если он следит за чистотою своей совести, то он каждый день заметит в себе то, что нуждается в очищении, потому что внутренняя брань с грехом не прекращается в нас ни на час. Если не дела и слова, то помыслы и чувства всегда требуют контроля, исповеди и благодатного исправления. Есть также опасность формализации, когда человек не видит своих действительных грехов, а вменяет себе грехи мнимые или маловажные: из мухи делает слона и из слона — муху. Как сказал Господь: «комара оцеживает, верблюда поглощает» (см. Мф. 23:24). Человек может каяться и угрызать себя, например, что он съел в пост печенье с непостным ингредиентом, сухим молоком, или что он не все молитвы прочитал, — и не замечать, что он годами отравляет жизнь своим ближним. Нужно всегда настраивать совесть свою по Евангелию, чтобы видеть действительные грехи, а не формализовывать духовную жизнь.
2. Привыкание к исповеди и обесценивание ее: «Ничего, что согрешу, неважно: есть исповедь, покаюсь». Это манипуляция Таинством, потребительское к нему отношение. Такие игры с Богом всегда очень плохо кончаются: Бог строго наказывает такое настроение души. От этого нужно беречься и всегда быть честным с Богом и с своею совестью.
3. Разочарование в исповеди: «Вот, я годами хожу, каюсь, а страсть не отходит, грехи одни ите же». Здесь ошибка в нас, что мы не смогли определить свою меру: начитавшись аскетических книжек, мы решили, что за короткое время победим наши грехи и страсти. Но на это нужны десятилетия. Кроме того, Господь может промыслительно оставлять нам некоторые немощи и страсти, чтобы мы смирялись, не превозносились, не уповали на себя, чтобы искали Бога и с терпением взыскивали Его помощи, чтобы определилось наше постоянство в христианстве, то есть чтобы наши свобода и произволение постоянно выбирали Бога. Со временем страсти стихают, если не давать им пищи, иметь о них попечение и исповедывать их.
Поэтому никогда не надо отчаиваться, но даже если, к несчастью, произошло падение (хотя всеми силами нужно подвизаться, чтобы не допускать его!), вставать, каяться, опять прибегать к Таинству исповеди, подвизаться против греха и никогда не унывать и не отчаиваться. Надо настроиться не на год–два борьбы с ним, а лет на пятьдесят, тогда легче будет. «Семь раз (на дню) упадет праведник и встанет» (Притч. 24:16), — говорит Св. Писание. Любовь Божия открыта нам, покаяние всегда доступно, вот и надо всегда прибегать к нему с терпением и надеждой.
Теперь скажем несколько слов о епитимиях. Обычно, когда мы крупно согрешим, нам дают епитимию. Часто ее понимают как «заглаживание», «искупление», «уравновешивание» греха. Это совершенно неправильно. Грех в Таинстве прощается и становится как не–бывший, он изглаживается из бытия, его нет, он исчезает, заглаживать, искупать, собственно говоря, нечего. Но остаются последствия греха.
Если мы совершили грех делом, то это дело встраивается в ход вещей и часто годами отражается на нас. И самый здравый смысл, и Св. Писание в таком случае требуют, чтобы мы, если у нас есть к тому хоть малейшая возможность, исправили причиненное нами зло, например, загладили обиду, вернули украденное, а если это уже невозможно, особенно старались совершать добрые дела, противоположные тому, что мы натворили. Это будет деятельным покаянием.
Если речь идет о внутреннем человеке, то грех бывает нам прощен, а разрушительное действие его на душу, как бы по инерции, остается. Свт. Феофан удачно сравнивает грех с занозой: занозу вынули, ее уже нет, но осталась рана, и она болит, нуждается в лекарстве. Тогда предпринимаются определенные нравственные действия и упражнения в виде молитвы, чтения, поста или другого чего — для у врачевания этой раны. Это и есть епитимия. Но главный ее смысл — отлучение на какое–то время от Причастия. Здесь есть и элемент наказания, чтобы человек не думал легко о святыне, будто она, что бы он ни вытворял, ему доступна; но главным образом — нравственно–врачевательный смысл: как больной после операции нуждается в заживлении ран, а потом возвращается к обычному образу жизни, так и покаявшийся грешник посредством благочестивых упражнений приводит душу в порядок, а потом допускается к Причастию.
Вот три составные епитимий:
1) отлучение на время от Причастия — время устанавливается индивидуально, сообразовываясь с церковными канонами и ситуацией;
2) исправление содеянного, по возможности и
3) усиленные против обычного благочестивые занятия: молитва, чтение и проч.
Все это предпринимается в нравственных целях, чтобы помочь процессу покаяния. Опасно, когда епитимия формализуются — так часто бывает; плохо также, когда ими пренебрегают, потому что они — все же важная часть процесса покаяния. Если мы на исповеди получили епитимию — будем стараться ее точно исполнить; душа получит большую пользу. Если она нам не по силам, нужно сразу сказать об этом священнику и совместно с ним определить ту меру, которую мы можем понести. Здесь нужно также быть внимательным, чтобы не «напороться» на крайности.
Вот кратко и фрагментарно мы затронули основные темы, связанные с Покаянием: Таинство это прощает нам грехи, воссоединяет нас с Церковью, очищает нас, как новым Крещением; оно, будучи регулярно нами воспринимаемо, восполняет недостаточность наших духовных усилий и дает нам благодатную помощь в борьбе с грехом; участию в Таинстве обязательно должен предшествовать акт внутреннего покаяния, состоящий в осознании греха пред Богом, укорении в нем себя, решимости не возвращаться к нему и сердечного обращения к Богу. И остался у нас еще один важный вопрос, связанный именно с внутренним покаянием, а именно: с каким настроением оно должно совершаться и каково место покаяния в духовной жизни человека?
Важность этого вопроса заключается в том, что многие люди, столкнувшись с «околопокаянными» идеями, не могут их воспринять, отвращаются от них и не входят в Церковь. Идеи эти следующие: ты — ничтожество, жалкий грешник, урод, все в тебе — зло и грех, тебе приготовлены вечные муки, Страшный суд, ад, погибель; но у тебя есть, может быть, шанс всего этого избежать. Для этого нужно именно убедить себя, что я — грешное, уродливое, недостойнейшее существо, ни на что, кроме греха, не годное, — это называется «смирением» и «самоукорением», — и — каяться, каяться, каяться и только каяться всю жизнь.
Покаяние, с этой точки зрения, становится целью духовной жизни, единственным духовным занятием, ибо всего прочего мы в силу грешности недостойны, и сводится оно к рассмотрению себя исключительно с точки зрения греха, немощи и несовершенства: человек должен прийти к тому, что он достоин только наказания.
