Бхагаван Раджниш - Путь любви
Шерлок Холмс заявил однажды доктору Ватсону:
— О дорогой мой доктор, мне кажется, что вы забыли надеть свои длинные зимние панталоны.
— Удивительно, — последовал ответ Ватсона, — как вы это определили?
— Элементарно, Ватсон, — воскликнул проницательный Холмс, — вы забыли надеть свои штаны.
Настолько, насколько я вижу, вы все без штанов, помните. Меня невозможно обмануть, и меня не обманули. Иногда я могу быть не таким грозным, иногда я могу быть вежливым; я могу и не сказать, что я в вас вижу. Иногда я могу чувствовать, что еще не пришло время. Но всегда, когда вы приходите ко мне — и именно в этом смысл слова «даршан» — всегда, когда вы приходите встретиться со мной, вы для меня совершенно прозрачны. Я могу пока ничего об этом не говорить. Я могу просто ждать подходящего момента. Я даже могу вообще ничего не говорить и начать работать без слов: это зависит от ситуации. Но обман невозможен.
Если бы вы могли меня обмануть, то я не был бы способен ни на какую помощь! Я способен помочь вам только потому, что вы меня не обманете.
Третий вопрос:
Любые организации меня всегда отталкивают, так как я чувствую, что в них есть что-то от дьявола или даже, что это дело рук самого дьявола. Коммуна Раджниша уже превратилось в организацию, и у нее есть все шансы стать очень влиятельной организацией. Не мог бы ты сказать, зачем нужна организация?
Да, потому что дьявол тоже нужен.
Четвертый вопрос:
Почему мы носим малы, в которых ста восемь бусинок? Связано ли это с какой-либо известной ритуалистической религией?
Да, это связано с ритуалистической религией. Не привыкайте к ритуалам, но и не отвергайте их. Немного ритуала полезно. Становиться фанатиком нехорошо, но иногда ритуалы очень помогают. Ненавязчивый ритуал вносит в вашу жизнь красоту. Это как соль для пищи, хорошая приправа. Жизнь, лишенная ритуалов, станет бесцветной, выхолощенной.
Вы встречаетесь с человеком и говорите: «Привет!» Это же ритуал. Он отвечает: «Как дела?» Вы говорите: «Замечательно». Это же ритуал. У вас далеко не все замечательно. И он это знает, вы это знаете, все это встречаете кого-то на пути и улыбаетесь. Это — тоже ритуал. Просто понаблюдайте, и вы увидите, что в жизни необходимы маленькие ритуалы. Это помогает жизни идти гладко, это — смазка. Если же вся жизнью превратится в ритуал, то это уже будет опасно; вы будете есть только соль. Немного соли в пище — это хорошо; но питаться одной солью — это уже опасно. Вы не выживете. Но и без соли тоже опасно. И запомните это навсегда: я ничего не отвергаю, а также ничего не отстаиваю. Я всегда сохраняю баланс.
Оранжевая роба, мала, кулончик: простой, невинный ритуал… но это придает жизни вкус. Это заставляет почувствовать общность. А человеку в жизни нужно немного выдумки. Чистая правда слишком безжалостна. Да, однажды вы сможете жить правдиво, но не сейчас, нет. Вам придется пройти через много стадий. И только с последним прыжком вы сможете расстаться со всеми выдумками. Но даже тогда вы можете с ними не расставаться, потому что они сами по себе тоже прекрасны сами по себе. Они не являются истиной, Но они прекрасны сами по себе…
Я не против ритуалов. Я просто говорю, что ритуал — это не религия, что ритуал есть ритуал. И немного ритуала — всегда хорошо: это позволяет сохранить бадане. Рил этого люди начнут кидаться в крайности.
Есть люди, у которых вся религия превратилась в ритуал, в ней не осталось ничего живого. А есть Кришнамурти: все его учение направлено на антиритуал. В нем нет поэзии, нет фантазии, нет загадки, нет молитвы, нет медитации, ничего — чистые, голые слова о правде.
Я не поддерживаю крайностей. Я бы хотел, чтобы вы иногда представляли себе канатоходца. Вспоминайте его как символ: канатоходец. Как символ жизни. Когда он наклоняется влево, он чувствует, что еще немного, и он упадет; он сразу" восстанавливает баланс, наклонившись вправо; наклоняясь вправо, он снова поправляет себя, наклонившись влево. Он постоянно балансирует то вправо, то влево. И таким образом он сохраняет равновесие. Удивительный закон жизни: чтобы сохранить равновесие, он должен балансировать слева направо, справа налево. Чтобы сохранить равновесие, он должен вести себя очень нелогично, потому что равновесие — это не нечто постоянное, это — само непостоянство. Жизнь не стоит на мосте.
Поэтому, если вы захотите сохранить равновесие, здоровье, здравый смысл, вы должны постоянно балансировать в обе стороны: иногда немного ритуалов, иногда вообще никаких ритуалов; иногда заглянуть в книгу, иногда — вообще никаких книг; иногда немного поклонения, иногда — вообще никаких поклонений, иногда немного молитвы, иногда — вообще никаких молитв Живя таким образом, вы научитесь быть канатоходцем.
И помните, я повторяю еще раз: равновесие — это не просто неподвижность. Вы не можете стоять просто так. Вы не можете сказать канатоходцу: «Зачем ты наклоняешься из стороны в сторону? Зачем все эти движения? Просто встань и стой!» Тогда он упадет. Если вы остановитесь, вы умрете.
Жизнь — это процесс: динамичный, подобный реке. Пойдите и посмотрите не реку. Иногда она течет на север, иногда на восток, иногда на юг, она извивается из стороны в сторону. И однажды она впадает в океан.
Все хорошо в меру.
Пятый вопрос:
Я слышала, что в ашраме есть комната под названием «Кабинет Великого Соблазнителя Стариков». Насколько стары должны быть старики?
Вопрос от Асты. Это очень сложно объяснить, но я попытаюсь дать тебе полную информацию. Я подскажу тебе, как найти более информированных в этом людей.
Да, здесь в ашраме есть секретная организация под названием СИН в (английском «син» — это грех), что означает: соблазнители в нео-саньясины. Таково название этой организации — «грех». И у этой организации три ответвления: для малышей, для стариков и для взрослых. Для детей — значит до четырнадцати, потому что в этом возрасте происходит половое созревание и ребенок уже больше нё ребенок. В действительности, он уже сам может делать детей. Поэтому я провожу разграничительную черту: четырнадцать — для детей, от рождения и до четырнадцати. А для стариков сроки таковы: четырнадцать лет до смерти. Если средняя продолжительность жизни — семьдесят, то разграничительная черта для стариков — пятьдесят шесть. Все остальные попадают в категорию взрослых.
Итак, существуют три отделения, три ветви организации СИН: о детях заботятся Сиддхартха и Пурва; о взрослых — Тиртха и Маниша, а о стариках — Паритош и Париджат.
Но это распределение людей на стариков, взрослых и детей существует только здесь. В Америке существуют только два: малыши и старики. А взрослых нет. Вот какая странная вещь происходит в Америке. Люди пытаются остаться малышами так долго, как могут. Они тянут: пятьдесят, а они все еще как младенцы, пятьдесят пять, а они все еще как младенцы, пятьдесят шесть, они продолжают быть младенцами. Уже тридцать первое декабря, им уже пятьдесят шесть, а они все еще как младенцы.
И когда они уже больше не могут, когда больше уже нельзя, они просто превращаются в стариков. Они превращаются из младенцев в стариков безо всяких промежуточных стадий.
Я слышал об одном торговце, который стал очень удачлив. Он ходил по домам. Все его коллеги удивлялись, потому что они продавали те же самые вещи, но без такого результата. Он зарабатывал почти в десять раз больше, чем они. Они пригласили его на ужин и спросили: «Не мог бы ты поделиться своим секретом?» Он ответил:
— Я ничего особенного не делаю, все очень просто. Даже когда какая-нибудь старая развалина открывает мне дверь, я говорю: «Малышка, мама дома?» И это сразу срабатывает! Меня сразу приглашают в дом.
Америка сходит с ума. Все природные резервы уже исчерпаны. От детской наивности люди переходят прямо в дряхлость. Вот почему возникла великая проблема непонимания поколений. Потому что между ними нет соединительного звена; мост разрушен. Американцы все сумасшедшие. Один старый итальянец по этому поводу сказал:
Но это меня уже не касается. Сначала я должен рассказать вам анекдот:
Уэллос Рейнборн, автор книги «В этом что-то было», приехал в Италию,! в Неаполь вместе с группой друзей-победителей, которые сбросили Назиса в конце Второй мировой войны. Гостеприимный местный житель сказал, что он может познакомить его со своей сестрой.
Она красивая? — спросил Рейнборн.
Ах, Белла! Белла! — воскликнул тот.
Молодая?
Си! Си! Си!
Она девственница? — настаивал Рейнборн.
