Берт Хеллингер - Порядки помощи
Отец не хотел на это смотреть. Когда он посмотрел, то сразу повернулся к своей жене. Он упрекал меня: «Как же ты мог». Мы это видели.
Тогда я вывел клиентку из поля напряжения и поставил сзади. Очевидно, что у родителей есть какая-то тайна. Это было видно, когда отец улыбался своей жене. И дочь об этом догадывается. Внезапно ко мне пришла фраза: «Я ничего не скажу».
Обращаясь к участнику: Тогда все встало на свои места.
Участник кивает.
Хеллингер: Теперь у тебя есть образ. Что бы ты ни делал, ты увидишь, что уместно, насколько далеко ты можешь зайти и куда идти нельзя. Хорошо?
Участник: Да, спасибо.
Благословение
Участница: У деда три внука, и у всех троих встречаются определенные нарушения здоровья.
Хеллингер: А кто клиент?
Участница: Ко мне пришли две матери — его дочери. У внуков все нарушения, которые есть у деда — или в области зрения, или в области слуха, или в области координации движений.
Хеллингер: Начнем с первой клиентки. В чем ее проблема?
Участница: Она хочет помочь своему больному ребенку, насколько это возможно.
Хеллингер: Итак, у этой клиентки больной ребенок?
Участница: И у ее сестры тоже.
Хеллингер: Нарушения у детей одинаковые?
Участница: Да, но разной степени тяжести.
Обращаясь к группе: Что здесь происходит? Что происходит с ней и ее обеими клиентками? На кого они смотрят? А на кого они должны смотреть?
Участница (после долгих колебаний): Они должны смотреть на детей.
Хеллингер: И только на детей. И с любовью. В обеих нет любви к детям. В тебе тоже. И в обеих нет любви к их мужьям. И в тебе тоже. Понимаешь?
Она кивает.
Хеллингер: С чего начать помогать?
Участница: С любви к мужчинам.
Хеллингер: Сначала с любви к детям. Потом — уважение к мужчинам, к их обоим мужьям. И это должно начаться в твоей душе. Тогда у тебя будет сила. И это принесет благословение. Можем на этом закончить?
Участница: Да.
Хеллингер (обращаясь к группе): Я бы хотел кое-что сказать о благословении. Что значит «благословить»? В переводе с латыни это значит «благое слово». И это благословение. Когда я о ком-то говорю благое слово и желаю ему блага, это сразу действует благотворно. Это и есть благословение. Нужно посмотреть на другого и пожелать ему блага.
Когда я вижу, какие трудности у клиента или ставлю диагноз, или определяю его проблему, как это отражается на клиенте? Как противоположность благословению. Это проклятье. Я в принципе желаю ему зла. Или когда я не верю в клиента и думаю, например: «Он этого не сможет», мысленно приводя причины, почему он этого не может, — это для клиента как проклятье.
Существует образ благословения. Самое благословенное, что нам вообще известно по собственному опыту, — это солнце. Все идет от солнца. Но оно просто светит и это все, что оно делает. Благословлять значит дать каждому нашему солнцу светить над ними, над плохими и хорошими, в равной степени.
Хорватия и Сербия
Участница: Я работаю с клиентами из бывшей Югославии. У меня есть случай, который очень труден для меня и который очень символично отражает всю ситуацию.
Речь идет о мальчике, который во время налета на сербскую деревню потерял обе ноги. Он сам хорват. Его мать погибла при налете. Она бросилась на него, чтобы защитить его. Его отец серб и в начале войны перешел на сторону сербов.
Хеллингер: Этого достаточно.
Обращаясь к участнице: Если я буду выбирать заместителя для Сербии, это должен быть мужчина или женщина?
Участница: Мужчина.
Хеллингер: А для Хорватии?
Участница: Женщина.
Хеллингер выбирает заместителей для Сербии, Хорватии, отца, матери и сына и ставит их. Сын стоит между отцом и своей умершей матерью. Хорватия и Сербия становятся напротив них на большом расстоянии.
Мать попеременно смотрит на Хорватию и на Сербию. Сербия слегка подгибает колени. Сын смотрит на пол. Внезапно он ничком падает на пол. В зале раздается испуганный возглас. После этого Сербия падает на колени, она исполнена боли. Заместитель сына раскидывает руки в стороны, лежа на животе. Потом он поворачивается к Сербии и кладет голову на колени ее заместителю. Мать становится на колени рядом с ним. Потом она ложится рядом с ним на пол, лицом к нему. Отец становится за спиной Сербии.
Сын хочет подвинуться еще ближе к Сербии, но ее заместитель отворачивает голову. Отец становится перед сыном на колени и берет его левую руку. Сербия еще немного отодвигается назад. Отец хочет взять сына за руки, но тот убирает руки и сцепляет их за спиной, продолжая лежать на животе. Сербия в замешательстве трясет головой. Отец касается головой пола и кладет свои руки на плечи сына. В это время мать ложится на спину.
Сербия отворачивается. Сын, лежа на полу, на животе и сцепив руки за спиной, поднимает голову и смотрит на Сербию. Затем он хватает Сербию сзади и пригибает к полу. Отец держит его сзади за плечи.
Хеллингер: Стоп.
Обращаясь к участнице: Что бы стало с сыном, если бы он не потерял обе ноги?
Участница: Он бы пошел на войну.
Хеллингер: Он стал бы убийцей. Где решение?
Сербия высвобождается от сына и садится напротив него. Хеллингер отводит отца к его жене.
Хеллингер (обращаясь к отцу): Ты посмотри теперь на свою жену.
Отец вытирает слезы. Он встает на колени перед своей женой. Сербия и сын сидят друг напротив друга и смотрят друг на друга.
Сын, сидя на полу, отворачивается и наклоняется низко, до пола.
Хорватия сжимает кулаки и дрожит, проявляя агрессию. Сербия встает и смотрит на пол. Сын протягивает ее заместителю руку. Но Сербия этого не видит. Потом сын снова смотрит в сторону.
Отец берет жену за руку и ложится на нее. Потом он берет за руку сына и притягивает его к себе. Потом отец лежит рядом со своей женой, обнимает ее и притягивает сына, чтобы тот тоже ее обнял.
Хорватия идет к Сербии с вытянутой дрожащей правой рукой. Сербия смотрит на пол, держа руки сцепленными на животе, как будто испытывает сильную боль и низко склоняется вперед. Потом Сербия выпрямляется, смотрит на Хорватию и хочет отойти. Хорватия касается рук Сербии. Очень медленно они подходят друг к другу ближе. Потом Хорватия кладет голову на грудь Сербии.
Отец выпрямился и держит сына за руку. Оба смотрят на Хорватию и Сербию.
Сербия берет за руки Хорватию. Хорватия плачет. Затем Сербия кладет голову на грудь Хорватии. Сын обнимает отца за спину. Отец обнимает сына. Тот всхлипывает.
Хеллингер: Хорошо, на этом закончим.
Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.
Участница: Я бы хотела продолжить работу для этих детей.
Хеллингер: Здесь есть только одно решение: предаться боли, этой бессильной боли. Агрессия — это отрицание бессилия.
Участница: Тут так много ненависти.
Хеллингер: Да. Но в конце мы увидели очень хороший образ. В конце агрессия мальчика перешла в боль.
Недавно я участвовал в конгрессе в Вюрцбурге. Там была женщина из Руанды. Ее муж и дети погибли во время массового убийства. Она была полна энергии убийства, это было ужасно. Было видно, что жертвы перенимают энергию убийц. Тогда я предложил ей следующее решение проблемы между тутси и хуту. Всех погибших хоронят на одном кладбище. Вокруг кладбища возводят высокую стену и ворота закрывают. Доступа туда нет. Вот решение.
Возможно, такое же решение приемлемо и для Хорватии и Сербии. С обеих сторон так много погибших, так много ненависти. Похоронить всех вместе и оплакать всех вместе. Все они погибли напрасно, ни за что, совершенно ни за что. Это должно когда-то остаться в прошлом, наконец окончиться. Хорошо?
Участница: Да.
Мысли на прощаниеХеллингер (обращаясь к группе): Мое впечатление таково: с этой расстановкой наш курс получил свое завершение. Последние два дня были такими насыщенными, прежде всего сегодняшний. Мы смогли многому научиться: как движется душа, как возникают новые импульсы, новая надежда, новые возможности работы.
Прежде всего стало понятно, что душа в своей глубине всегда стремится соединить то, что было разделено. Работая таким образом, действительно доверяя глубоким движениям души, давая им пространство, мы работаем на благо мира и примирения.
При этом необходимо, чтобы мы сами включались в движения души. Если помощник будет просто наблюдать и думать: «Ах, да все идет само собой!» — то он не включен в происходящее. Нужно самому влиться в это движение. Нужно самому, своей душой почувствовать это движение, предаться ему. Тогда знаешь, что происходит и когда нужно вмешаться. Но вмешательство не должно идти от рассуждения. Оно должно идти в созвучии с происходящим движением. Вот оно.