Бхагван Раджниш - То есть это
Должно быть, ты скучаешь потому, что не понимаешь эти анекдоты.
Лихтенберг сделал одно глубокое утверждение. Он говорит:
«Характер человека лучше всего проявляет шутка, на которую он обижается».
Я слышал такую шутку:
Говорят, что самая серьезная рыба — это устрица, самая серьезная птица — это сова, самое серьезное животное — это осел, а самый серьезный человек — это индийский дурак.
На свете есть самые разные дураки, они бывают всех форм и размеров, но индийские дураки — самые лучшие! Каждый народ реагирует на шутки по-разному…
Если вы рассказываете анекдот немцу, он смеется только раз — чтобы показаться вежливым. Если вы рассказываете тот же самый анекдот французу, то он тоже смеется только раз, потому что тотчас же понимает его юмор. Если вы рассказываете тот же самый анекдот англичанину, он смеется дважды: в первый раз из вежливости, а во второй раз посреди ночи, когда до него доходит смысл. Если вы рассказываете тот же самый анекдот американцу, он смеется, но не громко, и признается, что уже слышал его раньше! Если вы рассказываете тот же самый анекдот еврею, то он вместо смеха говорит: «Это старый анекдот, и более того, вы рассказываете его неправильно!»
Мне не скучно, потому что я не могу почувствовать скуку, ведь это просто невозможно для меня. Я совсем забыл, как нужно скучать! Вы можете все время рассказывать мне один и тот же анекдот, а я буду всякий раз находить в нем новый смысл, новую изюминку, новый оттенок, новое измерение, но я не могу почувствовать скуку, потому что меня больше нет. Для того чтобы скучать, нужно эго, ведь именно эго ощущает скуку. Когда эго нет, уже невозможно скучать.
У одной туповатой старухи была корова, и вот эта корова заболела. Раз приключилась такая беда, старуха позвала раввина, чтобы тот помолился о ее выздоровлении.
Чтобы успокаивать бедную женщину, раввин три раза обошел корову, приговаривая: «Если она умрет, то пусть умрет, а если она будет жить, то пусть будет жить». На счастье старухи, корова выздоровела.
Спустя какое-то время заболел сам раввин, и старуха, вспомнив, как он вылечил ее корову, пришла к нему в гости. Она три раза обошла вокруг его кровати, торжественно повторяя: «Если он умрет, то пусть умрет, а если он будет жить, то пусть будет жить». Услышав такие слова, раввин от души расхохотался, благодаря чему скоро поправился.
Я не могу чувствовать скуку, ведь меня больше нет. И я не помню о том, что я рассказал вам вчера — как же я могу постоянно рассказывать один и тот же анекдот? Он никогда не бывает прежним, и не может быть. Я никогда не помню о том, что говорил раньше, и за последние двадцать лет я рассказал людям тысячи историй.
Я ни разу не прочел ни одну из моих книг, я ни разу не прослушал ни одну из моих лекций, так почему же я должен заскучать?
Дивакар, ты попал не туда. Здесь не место для таких серьезных людей, как ты! Ты должен подыскать себе какой-нибудь старый индуистский монастырь.
Красный человечек проснулся, открыл свои крохотные красные занавески и взглянул на маленький красный восход солнца. Он принял душ в своей маленькой красной ванной комнате, надел крохотную красную одежду и вышел из своего маленького красного дома. Сев в свой маленький красный автомобиль, он проехал через небольшой красный город к своей маленькой красной конторе. Он поднялся в маленьком красном лифте на десятый этаж, прошел по узкому и короткому красному коридору и вошел в свой небольшой красный кабинет. Он сел за свой маленький красный стол и прочел махонькую красную газетку. Решив, что его жизнь стала слишком скучной, он достал маленький красный нож и порезал себе крохотные красные запястья.
Через десять минут в его небольшой красный кабинет вошла низенькая красная секретарша, которая и нашла своего малюсенького красного начальничка, рядом с которым разлилась небольшая красная лужа крови. Она схватила крохотный красный телефон и позвонила в маленькую красную больницу. И скоро к ним приехала маленькая красная санитарная машина. Низенькие красные врачи помчались в небольшой красный кабинет, положили маленького красного человечка на маленькие красные носилки и стремглав полетели через весь небольшой красный город к маленькой красной больнице. Они быстро внесли маленького красного человечка в небольшую красную операционную и положили его на маленький красный стол.
Через минуту дверь небольшой красной операционной открылась, и в нее вошел маленький зеленый человечек.
— Простите! — сказал он. — Кажется, я попал не в тот анекдот!
Ты не туда попал. Это маленький красный мир, а ты здесь зеленый человечек! Дивакар, ты попал не в тот анекдот. Выйди из него, Прем Прамод.
Две женщины просматривали новые поступления в книжном магазине. Одна женщина сильно заинтересовалась какой-то книгой. Она называлась «Как мучить мужа». И она сказала другой женщине:
— Обрати внимания на эту книгу! Я куплю ее! Тебе она интересна?
Но другая женщина ответила:
— Нет, у меня есть своя система!
У меня тоже есть своя система, но я не могу рассказать вам о ней! Возможно, я дал людям больше имен, чем кто-либо во всей истории, ведь в мире живут почти двести тысяч саньясинов! Но моя система такова, что я могу дать имена всему человечеству.
Один краснокожий индийский мальчик спросил отца:
— Папа, как ты даешь имена новым детям? Тебя зовут Черным Конем, маму зовут Буйволицей, дядю зовут Белым Облаком. Как ты умудряешься отгадать, какое истинное имя для новорожденного ребенка?
И отец объяснил:
— Это нетрудно. У нас есть система. Всякий раз, когда рождается ребенок, старший член семьи, то есть дед, бабка или отец, выходят из дома, и то, что он сразу же видит… Например, когда вышел на улицу мой дед, он видел черного коня, поэтому-то меня и я назвали Черным Конем. Но почему ты спрашиваешь меня об этом, Две Трахающиеся Собаки?
Так звали мальчика!
У меня есть своя система, но я не могу рассказать вам о ней!
Вчера вечером я дал саньясу одной красивой женщине, ее звали Диотимой. Я назвал ее Дхьян Диотимой. Диотима — это мифологическое имя. В греческой мифологии Диотима — это жрица любви, или богини любви. Но, возможно, это имя произошло от другого корня — «диота». Это слово означает кувшин с горлышком и двумя ручками.
Итак, я сказал этой женщине: «Теперь ты живешь так. Ты кувшин с горлышком и двумя ручками. Такова суть женщины! Но через медитацию ты можешь стать жрицей любви; это преображение возможно. Иначе ты останешься только кувшином с горлышком и двумя ручками!»
Это не очень трудно, и чем больше имен я дал, тем легче мне это дается, потому что я стал опытнее! Я могу найти какой-то способ: или от корня слова… а ведь есть различные корни, и даже в одном языке слово означает многие понятия. Иногда у слова есть разные корни в разных языках: на одном языке оно означает одно, а на другом языке оно означает другое. И можно очень легко играть со словами, и имена — это не что иное, как игра.
Я даю вам новое имя только для того, чтобы заставить вас почувствовать, что имена не важны. Ваше старое имя может просто исчезнуть, потому что оно было всего лишь ярлыком, и его можно поменять. Вы не имя. Я стараюсь подчеркнуть этот факт, выделить его в вашем сознании: имя — это не ваша реальность…
Каждый ребенок приходит в мир без имени, но мы должны дать ему имя, потому что в нем есть своя полезность. Это абсолютно ложное явление, но в огромном мире с миллионами людей будет трудно общаться, если ни у одного человека не будет имени, и станет почти невозможно взаимодействовать. Какие-то имена необходимы; они ложны, но они работают, они полезны. У них нет реальности, но они, без сомнения, обладают полезностью.
Но вы обычно растете вместе со своим именем. По сути, вы становитесь сознательными уже позже. Ваше имя глубже, чем ваше сознание, поэтому вы начинаете отождествлять себя со своим именем. Вы начинаете чувствовать, что ваше имя и вы — это одно и то же.
Когда вы становитесь саньясином, я хочу уничтожить это отождествление, потому что это начало разрушения всех отождествлений. Сначала я уничтожаю отождествление с именем, потом я уничтожаю отождествление с телом, затем — отождествление с умом, а следом за этим и отождествление с сердцем. Когда все эти отождествления будут разрушены, вы сможете узнать, кто вы есть, узнать, что вы непознаваемы, безымянны, бесформенны, неопределимы. И эго в вас только чистый свидетель, и ничего нельзя сказать о нем, и ни одно слово не бывает адекватным для его объяснения.
Поэтому я меняю имя, чтобы дать вам перерыв, дать вам идею того, что имя просто дается вам. Ваше старое имя исчезает, и новое имя становится вашей реальностью, но теперь вы не будете сильно отождествлять себя с ним, потому что теперь вы стали более зрелыми. Вам дали имя, когда вы были маленьким ребенком, и вы были неосознанными. Теперь вы немного осознанны. И, становясь саньясином, вы обретаете все больше осознанности, вы живете как свидетель, отбрасывая все свои отождествления.
