Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!
Роджер Бэкон (1214-после1292), казалось бы, всё время шёл против здравого смысла (с точки зрения современников), и даже пятнадцать лет провёл в заключении, но на века опередил других гениев — Парацельса и Леонардо да Винчи. За 300 лет до Коперника Роджер Бэкон подверг сомнению правильность геоцентризма Птолемея, доказывал, что Луна светит отражённым от Солнца светом, а Млечный Путь — это скопление звёзд, подобных дневному светилу, расположенных от Земли неимоверно далеко.
Бэкон привёл доказательства, что Земля по форме — шар на основании наблюдений за горизонтом во время плавания из Англии во Францию: линия горизонта представлялась ему дугой, но не прямой. «Опыт, — писал Роджер Бэкон, — один дает настоящее и окончательное решение вопроса; этого не могут сделать ни «авторитет» (который не дает «понимания»), ни отвлеченное доказательство. Полезно и необходимо изучать также математику, которую ошибочно считают наукой трудной, а иногда даже и подозрительной, потому что она имела несчастье быть неизвестной отцам церкви». С её помощью он хотел проверять данные всех остальных наук, и считал доступной каждому. Бэкон подразумевал, что есть действительный жизненный опыт и «опыт-доказательство, полученный через внешние чувства». Но наравне с опытом «материального» толка, он предлагал опираться и на духовный опыт, через «внутреннее озарение». Его идеи предвосхищают понимание значимости творческой интуиции и эвристических методов.
Те, кто сотни лет назад мечтал о полётах на Луну, не могут претендовать на приоритет в области современных космических исследований. Даже если в будущем станет возможным продлить человеческую жизнь на несколько веков, не стоит считать великим пророком современного врача, предсказывающего это.
Ситуация несколько меняется, если фантазия представляет собой не просто банальное благое пожелание, а интуитивное предвидение некоей скрытой плодотворной истины, до поры до времени недоступной другим. Если этот истинный факт, не являясь в данный момент объектом исследования, достаточно близок к уровню знаний своего времени, он может побудить других специалистов создать соответствующие средства и методы.
В первом своём варианте — в формулировке Фракасторо — идея о переносе заразы невидимыми крохотными существами не могла получить экспериментального подтверждения, поскольку не существовало микроскопов или других средств её проверки. И всё же эта интригующая мысль подспудно тлела до тех пор, пока ею не занялись Пастёр и Кох, дав, вероятно, толчок последующему развитию микробиологии. Сформулированная второй раз идея неразличимых под микроскопом переносчиков инфекции была непрактичной, но несомненно послужила стимулом для поиска вирусов на третьей стадии исследования, когда стали доступны методы ультрафильтрации[71] и электронной микроскопии.
Простое хотение (полностью непрактичная фантазия) отличается от интуитивного предвидения чего-то, что ещё далеко не очевидно, но что имеет шансы стимулировать дальнейшие исследования в тот момент, когда это интуитивное предвидение ещё не выражено или по крайней мере ещё не забыто.
Открытие Грегором Менделем основных принципов генетики игнорировалось в течение тридцати пяти лет после того, как о нём не только был сделан доклад на заседании научного общества, но даже опубликованы его результаты. По мнению Р. Фишера, каждое последующее поколение склонно замечать в первоначальной статье Менделя только то, что ожидает в ней найти, игнорируя всё остальное. Современники Менделя видели в этой статье лишь повторение хорошо к тому времени известных экспериментов по гибридизации. Следующее поколение поняло важность его находок, относящихся к механизму наследственности, но не смогло полностью оценить их, поскольку эти находки, казалось, противоречили особенно горячо обсуждавшейся в то время теории эволюции. Позвольте, кстати, добавить, что знаменитый статистик Фишер перепроверил результаты Менделя и заявил: при обработке современными статистическими методами выводы отца генетики демонстрируют явное смещение в пользу ожидавшихся результатов.
Бигуди № 12
1610-й год оказался временем великих и счастливых открытий для Галилея. 25 июля Галилей в свой телескоп снова видел «Юпитера утром на Востоке вместе с его свитой». Но затем он обнаружил «другое необычайнейшее чудо», сообщение о котором, как и требовала научная традиция того времени, представил в виде анаграммы «Smaismrmielmepoetaleumibuvnenugttaviras». Ни в коем случае не беритесь расшифровывать её — слишком много вариантов! Правда, Кеплер попытался это сделать и, выбросив две «лишние» буквы, получил ответ в виде фразы «Привет вам, близнецы, Марса порождение». Может быть, Галилей открыл два спутника Марса? Но нет, истинная расшифровка фразы была другой: «Высочайшую планету тройную наблюдал» (Altissimum planetam tergeminum observavi). Позднее Галилей написал: «Я нашёл целый двор Юпитера и двух прислужников у старика, они его поддерживают и никогда не отходят от его боков». Что ж это за «прислужники» и у какого «старика»? И почему эта планета «высочайшая»? Эти открытия Галилея в дальнейшем уточнены многими исследователями. В качестве подсказки — почти через 50 лет после наблюдения Галилея Христиан Гюйгенс открыл у этого «старика» большой спутник, на котором по предположению учёных НАСА (вновь высказанному в 2010-м году) существуют элементарные формы жизни. Хотя, кажется, об этом писал в конце 1970-х — начале 1980-х годов один из популярных советских детских журналов, освещая полёты «Вояджеров» 1 и 2.19
Непрерывная перестройка
В любом научном исследовании, по словам Эйнштейна, присутствуют явная и неявная стороны: вторая становится первой при сопоставлении нового высказывания со старым. Будет ли при этом полностью или частично отброшено устаревшее знание, ушедшее в тень, ставшее неявным — зависит от радикальности перестройки всей системы знаний, от глубины её творческой переработки[72].
Отбрасывание — одна из основных черт творческой деятельности — не только имеет внешний, философский аспект (отбрасывание устаревших концепций и т. д.), но и является важным инструментом творческой деятельности. По пути к решению проверяются и отбрасываются различные гипотезы — в этом плане удаление из «оперативной памяти» неудовлетворительных вариантов укорачивает и расчищает путь.
Да, конечно, в науке решение одной частной проблемы практически сразу же приводит к возникновению другой, зачастую более глубокой и общей — но в этом и заключается непрерывность процесса познания.
Этапы большого пути
Можно ли зафиксировать основные этапы решения научной проблемы так чётко, чтобы это творческое действие могло быть осуществлено «по инструкции»? Вряд ли — учитывая тот хорошо известный факт, что чуть ли не самой важной «пружиной» в творческом процессе является своеобразная одержимость задачей. История науки знает огромное число примеров эффективной научной деятельности, завершающейся открытием лишь в результате напряжённейшего процесса сосредоточенных размышлений. Например, тот самый «эффект подсознания» сказывается лишь после загрузки в подсознание множества рабочих вариантов и подключения всех, имеющих хоть малейшее отношение к проблеме, информационных блоков.
Набор советов известного математика Д. Пойа помогает несколько упорядочить работу на этапе подготовки: «Всмотритесь в неизвестное. Всмотритесь в конец. Помните о своей цели. Не забывайте о ней. Удерживайте в уме то, чего вы добиваетесь. Всегда имейте в виду цель, к которой вы стремитесь. Рассмотрите неизвестное. Рассмотрите заключение».
Призывы нечто внимательно рассмотреть и не забывать о цели самой деятельности, повторяемые как заклинания, помогают сконцентрироваться именно на данной проблеме. Но помогают только внушением. Они ничего не говорят о технике мышления, о том, как конкретно — даже имея в виду цель, куда нужно стремиться — строить и исследовать ведущие (или не ведущие) к ней пути.
Упрощая схему поиска решения, можно считать, что она содержит две совместно выполняемые операции.
✓ Зафиксировать проблему в адекватных ей символах, т. е. на соответствующем языке. Далее следует перестраивать способ представления задачи для того, чтобы выявлять в ней новые аспекты, позволяющие или взглянуть на тот же предмет с иной стороны, или проникнуть в глубину темы. Так расширяется запас данных: в растущих информационных массивах мысль может прокладывать всё новые пути и устанавливать дополнительные связи.
✓ Покопаться в памяти — авось удастся вспомнить какую-нибудь аналогичную задачу, решение которой уже известно. Вспоминание, конечно, неотделимо от попыток самостоятельного исследования и поиска. Изменение исходных терминов и способа описания, иная интерпретация первичных данных вполне может протекать, не будучи однозначно оформленной в виде символов и слов. Это этап неартикулированной активности мозга, нащупывание тропинок и постройка мостиков к островкам нового знания.
