Майкл Эрард - Феномен полиглотов
Во время нашей прогулки по территории семинарии Александр указал на галерею, заметив, что это место удобно для его метода «преследования». Он начал чертить в воздухе план обучения, воображая себя директором школы: здесь будут корейцы, здесь китайцы, а там японцы, и они будут медленно перемещаться с места на место. Они будут делать это, говорит он, чтобы встречаться с языками не как с ограниченными, отделенными друг от друга объектами, а как с расплывчатыми облаками. Вешать на языки ярлыки – «французский», «итальянский» – удобно, но это не способствует осознанию реальности. Его студенты должны будут это усвоить. То, что все мы называем языком, для Александра – незначительные вариации на более обширную лингвистическую тему. «Чтобы выучить любой язык романской или германской группы, мне нужно оказаться в среде этого языка, и он оживет во мне, – говорит он, – но это изучение будет основываться на тысячах часов активного, осознанного изучения других языков». Даже если бы сегодня пришлось изучить язык, не родственный ни одному из уже изученных, «я бы уложился в более короткое время, чем, например, вы», – заявил он.
Вид залитого солнечным светом внутреннего дворика с треснувшим неработающим фонтаном заставил нас остановиться. «Мне это представляется так, – произнес Александр. – Существует три типа полиглотов. Абсолютные гении, которые встречаются очень редко; они преуспевают во всех областях, одной из которых являются языки. Есть люди, талантливые только в изучении языков, например Меццофанти, которому именно эти знания давались очень легко. И есть такие люди, как я: мы хотим работать очень, очень усердно, и все, что мы знаем, – результат этой работы. Мне кажется, эти люди будут вам наиболее интересны, потому что возникает вопрос: какие из их методов могут быть полезны для обучения других?»
Прогуливаясь вместе с Александром, я начал чувствовать себя глупым, изнеженным и избалованным современностью человеком. Я спросил его, что он думает о людях, знающих только один язык. «Мне их жаль», – ответил он. Он утверждает, что каждый образованный человек должен знать шесть языков.
Интересно, что его смущает несоблюдение формальностей. Он получает множество электронных писем с неформальными приветствиями, и это его беспокоит. Сообщения на форуме ему не нравятся из-за своей «ненаучности». Он восхищается деятелями эпохи Просвещения, которые были изобретателями, писали стихи, делали научные открытия и изучали множество языков. Эрудиты современного общества не выдерживают сравнения с просветителями, и он считает это символом упадка цивилизации. Поэтому вполне понятно, что ему сложно влиться в современное общество. Когда он учился на выпускном курсе, преподаватель сказал, что желание изучать большое количество языков выдает в нем дилетанта, а не ученого. Прошли десятилетия, а Александр все еще уязвлен этой фразой и страстно желает доказать, что профессор был неправ.
Александр Аргуэльес в храме Ангкор Ват, 2011 г.
(любезно предоставлено Александром Аргуэльесом)
Когда мы вернулись в машину, я поинтересовался, читает ли он газеты для закрепления своих знаний: я представлял гиперполиглота человеком, хорошо знакомым с последними событиями, происходящими во всем мире.
«А вы знаете, как переводится на греческий слово «газета»? Ephimerida[38]», – ответил он с удивившим меня презрением в голосе. «Значит, не читаете», – решил я. «Нет».
Прессу он тоже не признает.
Александр считает себя повстанцем. По одну сторону баррикады мир, который побуждает людей специализироваться в постоянно сужающихся областях языка. А по другую – Александр, который хочет объять весь мир, все народы. И все же он сам является примером той самой тенденции, которую осуждает. Несмотря на знание многих языков, изучение их – это практически единственное, чем он занимается. Чтобы не счесть меня голословным, обратите внимание, насколько подробно он фиксирует каждую свою встречу с иностранным языком.
Когда Александр только встал на путь полиглота, он писал на бумаге руны или китайские иероглифы; теперь он использует таблицы в программе Excel и пишет арабские цифры, чтобы подсчитывать свои достижения. Он взял ноутбук с чистого кухонного стола и показал мне, как это делает. В первой колонке – количество страниц, которые он исписал; исходя из норматива в пятнадцать минут на страницу, он подсчитывает общее количество часов, потраченных на каждый язык и языковую семью. Спросите его, сколько он писал по-немецки, – и он ответит вам в мгновение ока (пятьдесят семь часов). Он также считает время, потраченное на чтение, прослушивание аудиокниг во время пробежек, упражнения по грамматике, повторение пройденного материала и «преследование». Я заметил, что он никогда не рассказывает о языковых особенностях, которые ему нравятся, а когда я спросил, есть ли у него любимые буквы или глагольные формы, он выглядел озадаченным. Он измеряет свое занятие в единицах времени и затраченных сил и похож на человека, который любит поесть, но, говоря о еде, обсуждает не вкус, а количество калорий.
О каком же времени мы говорим? Судя по таблице Александра, за последние 456 дней он потратил на языки 4454 часа (а это около 40 процентов от общего времени в 450 днях – 10 944 часа). В порядке убывания количества потраченных часов языки распределились следующим образом:
Английский – 456
Арабский – 456
Французский – 357
Немецкий – 354
Латинский – 288
Китайский – 243
Испанский – 217
Русский – 213
Корейский – 202
Санскрит – 159,5
Персидский – 153
Греческий – 107
Хинди – 107
Гэльский – 107
Польский – 102
Исландский – 83
Чешский – 57,5
Сербскохорватский – 57,5
Шведский – 51
Каталанский – 44
Древнескандинавский – 40
Итальянский – 39,5
Португальский – 37,5
Турецкий – 34,75
Японский – 30
Румынский – 26,25
Древнегреческий – 22
Средний верхненемецкий – 17
Датский – 17
Англосаксонский – 14
Старофранцузский – 14
Африкаанс – 12
Норвежский – 12
Окситанский (провансальский диалект) – 12
Суахили – 12
Украинский – 10
Новонорвежский – 8
Болгарский – 8
Старославянский – 8
Иврит – 8
Среднеанглийский – 7
Фризский – 7
Старый верхненемецкий – 6
Древнешведский – 5
Гэльский шотландский – 4
Гэльский мэнский – 4
Уэльский – 4
Бретонский – 4
Корнуэльский – 4
Тайский – 4
Индонезийский – 4
Вьетнамский – 4
На работу с каждым из оставшихся шестидесяти семи языков он потратил от получаса до трех часов. «Я, возможно, никогда не выучу казахский, – сказал он, – но хочу знать, как он звучит. Если люди на улице будут разговаривать по-казахски, я хочу знать, что это именно он».
Я решил встретиться с отцом Александра, Айваном, который мог бы рассказать свою историю о детских годах Александра. Я ожидал увидеть угрюмого и сдержанного человека, но когда он подъехал ко мне, увидел косматого старичка лет семидесяти с длинными седыми волосами и невероятной челкой, нависающей над круглыми очками; он был похож на близорукую овчарку, втиснувшуюся на переднее сиденье «тойоты» девяностых годов выпуска. В Айване прослеживалась обходительность Александра, и было видно, что дай ему только шанс – и он будет часами говорить о ревностном изучении языков.
Когда Айван с братом-близнецом Джозефом в конце 1940-х годов переехал из Мексики в Миннесоту, их одноклассники глумились над ними, говоря, что они не американцы, а индейцы. Чтобы влиться в коллектив, он перестал говорить по-испански. В девятом классе он влюбился в латынь – по большей части из-за ее сходства с испанским, языком его отца-мексиканца. Братья были необузданными провинциалами, неисправимыми романтиками в джинсовых пиджаках. Будучи подростками, они так серьезно соревновались друг с другом, что поделили между собой сферы деятельности, как военные трофеи: Айван получил поэзию и языки, а Джозефу досталась сфера искусства, и в итоге он стал доктором искусствоведения[39]. Айван с жадностью впитывал в себя языки романской группы, находя материалы по французскому, итальянскому и португальскому языкам в библиотеке, прочесывая магазины в поисках книг на каталанском и провансальском, отыскав «Разговорный румынский» в чикагском букинистическом магазине. «Я сводил свою мать с ума, когда разговаривал с ней по-румынски», – рассказывал он. Его профильной дисциплиной в колледже была латынь, а помимо нее он начал изучать древнегреческий, что привело его к санскриту – отправной точке для изучения хинди, бенгальского, сингальского и непальского с захватом персидского по пути[40]. Все языки, за исключением латыни, французского и итальянского, были изучены им не на школьной скамье. Помимо уже перечисленных он знает немецкий, немного древнескандинавский, древнеисландский, русский, арабский и немного китайский. «Возможно, Александр помнит, как я изучал санскрит после утреннего душа с полотенцем на голове», – говорил Айван. Было легко представить его в таком образе – и маленького Александра, незаметно приткнувшегося рядом. Затем я представил его в очереди в супермаркете, читающим какой-нибудь иностранный фолиант, облокотившись на тележку, – он говорит, что если способен читать иностранную книгу в такой обстановке, значит, на самом деле знает язык.
