Борис Сахаров - Йога из первоисточников

Но мы уже переживали подобное движение мыслительного принципа, вызывающегося блужданием взгляда при упражнении ТРАТАКА на 5-й ступени ЙОГИ (ПРАТЬЯХАРЕ). Не является ли медитация повторением или расширением ТРАТАКИ, как, впрочем, кажется из выкладок многих индийских авторов? Нет, иначе эта ступень была бы излишней. В действительности медитация в основе своей отличается как от ТРАТАКИ, так и от концентрации. Лучше всего мы поймем разницу при объяснении техники практических упражнений. Сначала рассмотрим объект (картину и др.) по деталям которого пройдем скользящим взглядом. Это известная нам ТРАТАКА 1. При этом мы используем природную тенденцию глаз и сознания скользить с одного предмета на другой. Если мы вслед за этим закроем глаза и повторим этот же самый процесс мысленно — это ТРАТАКА 2. Если мы хотим перейти к концентрации (ДХАРАНА), сознание должно быть привязано к одному месту. Но сознание невозможно надолго привязывать. Если это в нормальных условиях длится 2–3 сек., то согласно "КУРМА ПУРАНЕ" длительность в 12 сек. Уже есть ступень ДХАРАНЫ. Но, чтобы это растянуть еще дольше, нужно снова воспользоваться тенденцией движения ЧИТТЫ (мыслительной субстанции). Так как она остается привязанной извне, движение идет внутрь, или как это выразил Патанджали "растягивается в направлении понятия", т. е. направлена на внутреннюю сущность объекта, "вещь в себе". Это и есть смысл тайны медитации (ДХИАНА). А как только тем самым познана внутренняя суть объекта — это САМАДХИ.

Если только посредством этой медитации освещена только вещь в себе, так сказать с утратой своей собственной формы — это САМАДХИ (экстаз)."

Эти три (концентрация, медитация и экстаз), направленные на одну и ту же вещь, образуют САМЪЯМА (погружение)." ("ЙОГА СУТРА", Ш, 3–4).

Этим доказывается, что любая правильная медитация должна быть погружением, углублением (от перев. САМЪЯМА), которое начинается концентрацией (ДХАРАНА) и оканчивается в экстазе (САМАДХИ). Поэтому Патанджали этому (само)углублению посвящает в своей "ЙОГА СУТРЕ" целую главу, в то время как относительно медитации как таковой дает лишь несколько указаний, в которых он говорит об отдельных ступенях ее, как световая медитация (1,36), тонкоматериальная медитация (1,38) и т. д. Таких ступеней четыре:

Сюда относится любой материальный объект, картина и др., полотно мастера и т. д., или как считает Патанджали, любая вещь, которая "кажется единственной" (ДЖАТХА-АБХИМАТА). Точнее говоря, сюда относятся пять упражнений (запаха, вкуса, осязания, слуха, зрения) этой ступени медитации, так как эффект их достигается лишь тогда, когда эти упражнения не остаются ограниченными одной концентрацией, а развиваются от нее к самоуглублению (САМЪЯМА). Как технический трюк при этом погружении (углублении) рекомендуется дыхание КЕВАЛИ, а именно КЕВАЛИ1 для части концентрации и КЕВАЛИ 2 для части медитации. Эффект (ясное восприятие) погружения наступает в момент, в который дыхание полностью застывает и исчезает сознание Я. Патанджали описывает это следующим образом: "После исчезновения волн мыслей (ВРИТТИ) достигается соединение воспринимающего с восприятием и воспринимаемым как в кристалле сходство цвета с объектом' ("ЙОГА СУТРА", 1,41).

Как в находящемся рядом с объектом кристалле воспринимается его цвет, так возникает при восприятии воспринимаемый мыслительный принцип в воспринимаемом объекте.

На этой второй ступени объект первой ступени видится как в окружении излучаемого света. Самый легкий способ — наблюдение солнечного дня. Если на грубоматериальной ступени этот диск рассматривается как круг, причем эта форма благодаря привязыванию мыслительного принципа сохраняется в сознании, то теперь тоже самое видится в становящемся все ярче сиянии света. Патанджали подчеркивает эту световую медитацию как "безболезненную", вероятно по определенным причинам. Так как эта световая медитация вводится обычно из центра сердца, эти слова могут относиться как предостережение для упражняющегося.

Открытый световой медитацией сердечный центр переносит все физические страдания, которые служат объектом этой медитации, в некоторой степени на самого упражняющегося, которые вызывают обстоятельство стигматизации, в случае христовой медитации на распятии или страданиях Христа. Но с другой стороны, фраза Патанджали, вводящая эту световую медитацию ни единым словом не выдает, что она может привести именно в лотос сердца. Собственно, если бы в тексте стояло слово "ХРИД" или "ХРИДАЙА" (сердце) — что не имеет места — это не было бы непременно физическое сердце, а больше внутренняя часть тела вообще, т. е. означало бы практически любой центр. В этой взаимозависимости это предостережение Патанджали может иметь еще более глубокое значение, как мы сейчас увидим.

В каком бы центре не могла проводиться эта световая медитация, постоянно идет сжигание в этом центре концентрации жизненная энергия через все центры вниз до МУЛАДХАРЫ (копчика), где она ощущается как сильный внутренний жар, подобный раскаленному золоту. После дальнейшей медитации этот жар начинает подниматься по спинномозговому каналу, причем он проникает через все остальные центры и побуждает их к расцвету, подобно тому как солнечное тепло заставляет расцветать цветы лотоса. Этот мистический принцип описан в рукописях ЙОГИ как таинственное "пробуждение божества КУНДАЛИНИ". При этом добавляется, что индивидуальное сознание, которое таится в лотосе сердца в образе пламени, после перенесения в самый нижний лотос (МУЛАДХАРА) "пробуждает" снова концами пламени КУНДАЛИНИ и вместе с ней поднимается сквозь все центры к "тысячелепестковому лотосу" ("третьему глазу"). Это ощущение жары, между прочим, так сильно, что упражняющийся ощущает свое тело как бы объятое пламенем. Отсюда возникает необходимость упражняться осторожно и без чрезмерностей, с тем, чтобы "цветы лотоса" (центры) не были опалены. В этом смысле выражение "ВИСОКА" и может означать также "без" — ВИ(цветка)СОКА.

Третья ступень медитации достигается как только (как это мистически выражает "ГХЕРАНДА САМХИТА) "КУНДАЛИНИ разбужена большим счастьем и движется на царский путь", т. е. когда жар поднимается до места середины бровей и начинает стремиться дальше "вдоль царского пути" (между гипофизом и шишковидной железой). Затем йогин видит на этом месте восходящее пламя, "которое начинает сиять как лучистое молодое солнце между небом и землей" ("САТ-ЧАКРА НИРУПАНА ТАНТРА"). Это видение мерцающих языков пламени обозначает начало "тонкоматериальной медитации" (КХЕЧАРИ МУДРА). Эти языки пламени должны теперь продвигаться в отверстие черепа (движение в КХА). Само обозначение "точечная медитация" имеет тоже самое значение, ибо "точка" значит, собственно, БИНДУ (капля), которая обозначает именно форму пламени. Если грубоматериальная медитация имеет центром сам объект, а световая медитация — место между бровями, то центром этой точечной (капельной) медитации является гипофиз, точно также как шишковидная железа ("третий глаз") является центром четвертой ступени медитации.

Эта ступень является "тонкоматериальной медитацией" (называемой также НИРГУНА ДХИАНА) в собственном смысле, которая характеризуется тем, что упражняющийся становится единым с объектом своей медитации, причем он по вышеупомянутому указанию Патанджали, как воспринимающий сливается с воспринимаемым, так что воспринимающий, восприятие и воспринимаемое становятся единым, как кристалл вблизи цветка, окраску которого он принимает. Это конечное состояние является экстазом (САМАДХИ), в котором только "вещь в себе проявляется, без своей собственной формы (СВАРУПА-ШУНЬЯ)".

Последнее выражение может быть переведено и как "свою (т. е. упражняющегося) собственную (СВА) индивидуальность (РУЛА)" отметая ШУНКЯ, иными словами, забывая себя самого, что всегда происходит в состоянии САМАДХИ с упражняющимся. Поэтому характеризующим эту высшую ступень медитации является сплав себя с объектом языками пламени, второй части КХЕЧАРИ мудры, когда "пламя КУНДАЛИНИ" достигает шишковидной железы и начинает ее открывать.

Но чем, собственно, является это пламя? "САТЧАКРА НИРУПАНА ТАНТРА" поясняет это: "В этом АДЖНА (т. е. гипофиз) ЧАКРА всегда находится внутренний дух (ВИТАРАТМА) чистого разума в образе пламени."

Наши современные исследования подтверждают правильность этого сообщения. Так Шарль Ланселин (см. его труд "Ум человека", изд. Дюрвиль, Париж) многочисленными опытами со своими впечатлительными субъектами, у которых он вызывал глубоким сомнамбулическим состоянием способность ясновидения, доказал, что мыслительный принцип, как место памяти и воли (АДЖНА ЧАКРА) виден в образе пламени.