Иосиф Телушкин - Слова, которые ранят, слова, которые исцеляют. Как разумно и мудро подбирать слова
Не вызывает сомнений, что создатели и распространители антигерманской пропаганды времен Второй мировой войны считали ложь во имя достойной цели благом. Они оказались неправы, и более чем через два десятилетия их нравственная ошибка стоила жизни десяткам тысяч невинных жертв.
Вероятно, тенденция говорить неправду создает людям больше всего помех, когда речь идет о служении какому-то возвышенному делу. Например, многие феминистки на вполне резонных основаниях считают, что американское общество слишком сильно и несправедливо требует, чтобы женщина была худой, и считают потерю аппетита на нервной почве одним из негативных последствий этого. К сожалению, в своем стремлении показать слушателям и читателям весь ужас происходящего, некоторые из активисток феминистского движения, похоже, пришли к выводу, что правде необходимо «помочь продвинуться в массы».
В «Революции изнутри» Глория Штейнем доводит до сведения читателей, что «только в этой стране …ежегодно около 150 000 женщин умирает из-за нервно-психической анорексии».[114] Если бы эта цифра была верной, то за семь лет в Америке от нарушений в питании должно было бы умирать более миллиона женщин.
В качестве источника своих статистических данных, Штейнем цитирует бестселлер Наоми Вульф «Прелесть мифа». Количество описываемых жертв и их мучений, вызванных нервно-психической анорексией, настолько шокировали Вульф, что она отмечает: «Ничто не может сравниться с Холокостом… но когда сталкиваешься с огромным числом истощенных тел, изнуренных голодом не из-за природных условий, а из-за мужчин, то стоит отметить определенное сходство [выделено мною]».[115]
Вульф, в свою очередь, приводит в качестве своего источника работу «Постящиеся девушки: нервно-психическая анорексия как болезнь нашего времени», написанную Джоан Брумберг, историком и бывшим руководителем отделения по проблемам женщин Корнеллского университета. Брумберг утверждает, что эти 150 000 ежегодных смертей являются следствием «женоненавистнического общества, которое унижает женщину… относясь к ее телу как к вещи».[116] Этим словно утверждается, что за смерть десятков тысяч женщин несут ответственность мужчины. Брумберг приписывает статистические данные американской Ассоциации анорексии и булимии.
Профессор философии Христина Хоф Сомерс, автор книги «Кто похитил феминизм?», была в недоумении от приведенной статистики. Если от анорексии за последние семь лет умерло более миллиона женщин, то почему она не знает ни о нескольких, ни хотя бы об одной из этих жертв? Остается лишь удивляться, почему подобный вопрос не пришел в голову ни Брумберг, ни тем, кто ссылался на нее. Когда говорилось, что в 1994 году около 300 000 американцев умерло от СПИДа, то в газетах часто можно было видеть некрологи по жертвам этой болезни. Крайне редко, если вообще когда-либо, можно встретить заметку о женщине, умершей от анорексии (редким исключением стала Карен Карпентер, главная солистка группы «The Carpenters»).
Когда Сомерс связалась с Др. Дианой Мики, президентом американской Ассоциации анорексии и булимии, то узнала, что данные их тщательно проверенной статистики были сильно изменены. В своем информационном бюллетене за 1985 год ассоциация заявила, что от нервно-психической анорексии страдает от 150 до 200 тысяч женщин. Это количество всех женщин, страдающих от данного заболевания, а не количество тех, кто ежегодно от него умирает.
Согласно Национальному центру статистики здоровья, в 1983 году была зарегистрирована 101 смерть от нервно-психической анорексии, а в 1988 году – 67. Отделение статистики естественного движения населения (рождаемости, браков, смертности. – Примеч. пер.) Национального центра статистики здоровья заявило о 54 смертельных случаях, связанных с анорексией в 1991 году (и ни одного от булимии), что составляет около 1/3000 от цифры, приведенной Брумберг и процитированной Штейнем и Вульф. Профессор Сомерс делает вывод: «Безусловно, смерти этих молодых женщин являются трагедией, но в стране, где взрослая часть женского населения составляет порядка ста миллионов человек, подобные цифры едва ли можно сопоставить с Холокостом».[117]
К сожалению, когда авторы бестселлеров преподносят подобные «факты» миллионам читателей, эти данные, и основанные на них заключения, принимаются множеством людей. В апреле 1992 года Анна Дандерс написала в своей синдицированной колонке: «Ежегодно от осложнений, вызванных анорексией и булимией умирает 150 000 американских женщин». В преамбуле учебника для университетских курсов по проблемам женщин «Вспышка знания» также содержится эта цифра.
По всей видимости, цель распространения сильно завышенной статистики (когда речь идет о 1500–3000-кратном масштабе изменений, то термин «завышенная» выглядит уменьшительным) – не только предостеречь читателей от страшной болезни, но и пробудить сильный гнев к мужчинам. Ведь это мужчины и их стандарты красоты, к которым, как считается, стремятся женщины, ответственны за ежегодные смерти 150 000 женщин, о которых говорят феминистки.
И, наконец, «макро» ложь – аморальна. Если вы считаете, что сказать подобную неправду – ваш единственный способ подкрепить свой аргумент, подумайте, насколько оправданны ваши мотивы, если вам не обойтись без того, чтобы не прибегнуть к помощи искажения истины.
Часть IV. Слова, которые исцеляют
Раввин Берока … периодически бывал на рынке в Бе Лефете [город в Персии], где часто встречал Илию. Как-то раз раввин Берока спросил его: «Есть ли на этом рынке кто-нибудь, кто попадет в Царство Грядущее?»
Илия ответил: «Нет …»
Тем временем мимо них проходило двое людей, и Илия заметил: «А вот эти двое попадут в Царство Грядущее».
Раввин Берока спросил их: «Чем вы занимаетесь?»
Они ответили: «Мы комедианты. Когда мы видим кого-нибудь в подавленном настроении, мы его веселим, а когда мы видим людей которые ссорятся, мы прилагаем все силы, чтобы установить меж ними мир».
Вавилонский Талмуд, Таанит 22а12. Слова, которые исцеляют
Арт Бучвальд, юморист, написавший приведенный ниже пассаж, показывает, сколько добра может сделать один человек всего лишь несколькими простыми словами и поступками.
На следующий день я был в Нью-Йорке и ехал с другом в такси. Когда мы вышли, друг сказал водителю: «Спасибо за поездку. Вы прекрасно вели машину».
Таксист был на секунду поражен, а затем сказал: «Это “наезд” или что?»
«Нет, уважаемый, я не “наезжаю” на вас. Я просто оценил ваше хладнокровие в жарком дорожном потоке».
«Ладно», – сказал водитель и успокоился.
«Что все это означает?» – спросил я.
«Я пытаюсь вернуть любовь обратно в Нью-Йорк, – сказал он. – Я верю, только она может спасти этот город».
«Как может один человек спасти Нью-Йорк?»
«Не один человек. Думаю, я подарил водителю настроение на весь день. Предположим, у него будет сегодня еще двадцать пассажиров. Он проявит любезность к этим двадцати, поскольку кто-то был любезен с ним. Те пассажиры, в свою очередь, будут любезны со своими работниками или владельцами магазинов, посетителями или просто со своими домашними. Постепенно доброжелательность распространится, по меньшей мере, на 1000 человек. А это не так уж плохо, согласись».
«Но в том, чтобы передать свою доброжелательность дальше, ты зависишь от этого таксиста».
«Я не завишу от него, – продолжал мой друг. – Я понимаю, что система может давать сбой, но сегодня я буду иметь дело с еще десятком людей. Если из этих десяти я смогу сделать счастливыми хотя бы трех, то в результате косвенно повлияю на отношение еще 3000 человек».
«Это все хорошо на словах, – признал я, – но не уверен, что так будет на практике».
«Если этого не случится, ничего не будет потеряно. Я не потратил своего времени, говоря человеку, что он хорошо сделал свое дело. Он не получил ни больших, ни маленьких “чаевых”. Если мои слова не были услышаны, что с того? Завтра появится другой водитель такси, которого я попытаюсь сделать счастливым».
«Ты несколько чудаковат», – сказал я ему.
«Это показывает, насколько ты стал циничен…»
Мы проходили мимо строящегося здания, и там сидело пятеро рабочих, они обедали. Мой друг остановился: «Потрясающую работу вы делаете. Наверняка это достаточно трудно и опасно», – пятеро мужиков с подозрением посмотрели на моего друга.
«Когда закончите?»
«В июне», – проворчал один.
«Хм, впечатляет. Вам всем есть чем гордиться».
Мы пошли дальше. Я сказал ему: «После “Человека Ла Манша” я не видел никого, похожего на тебя».
«Когда те люди переварят мои слова, они станут относиться к ним лучше. И город получит какую-то пользу от их счастья».
«Но что ты можешь сделать один?! – протестовал я. – Ты всего лишь один человек».
