Игорь Калинаускас - Преображение. Путевые заметки
Но, как мы знаем, есть универсальный способ бегства от напряжения, называется он — неврастения.
Я, как человек, который проработал в клинике некоторое количество времени, с людьми, которые были на Чернобыльской аварии, могу вам сказать, что зрелище это, конечно… Там, где нет острых случаев лучевой болезни. Там, где есть, там все ясно и понятно, им не до неврастении, у них масса дел, которые нужно успеть сделать до конца. А вот среди тех, у кого последствия малой дозы облучения, количество неврастеников колоссальное. Я лично видел много, да еще мужского полу. А ведь из неврастеников получаются профессиональные больные, есть такой термин. Люди, которые делают болезнь способом жизни. Посетив нашу клинику несколько лет спустя, я встретил там некоторое количество хорошо знакомых пациентов, которые стали-таки профессиональными больными, несмотря на все старания врачей и психологов.
Я думаю, что пародийная, карикатурная фигура духовного искателя, «вошел мальчик, путаясь в соплях», — это и есть неврастения по-духовному, то есть способ уйти от всей проблематики бегством в несчастья. Отсюда так много нытья и так мало радости.
Не забывайте, каждый может просто выйти из-под Закона. Для многих, может быть, это будет самый правильный выход, раз у них не хватает сил преодолеть сложные участки Пути.
Можно говорить о том, что все «занятия духовностью» часто приводят к социальной неуспешности. Это не совсем правда и совсем не истина. На самом деле они приводят к очень большой успешности. Но только в том случае, если вы последовательны и если вашей последовательности хватит на достаточно длительный отрезок времени. Именно потому сказал Абу Силг: «Помнить и быть внимательным — самая трудная задача в этом теле».
Импульс ничего другого, кроме действия, собой не рождает. Когда ваша внутренняя устремленность совпадает с реальностью, из резонанса рождается импульс. Конкретный импульс по конкретному поводу. Скорость продвижения по Пути зависит от устремленности: насколько человек выдерживает направление, насколько меньше он делает всяких зигзагов; насколько быстро растет сущность — это тоже важно, потому что ей нужно достаточно много сил, говоря бытовым языком, для того чтобы управиться с этим хозяйством. Потому что ведь его потом нужно будет еще сдать.
Целое впереди!
3. По камушку, по кирпичику: разобрали — собрали
Ну, как наш духовный искатель себя чувствует? Где мы его оставили? А оставили мы его в сложный момент решения проблем. Проблемы возникли, как только он попытался жить от сущности и при этом не стать сумасшедшим. Однажды, увидев, что ни одно из известных ему объяснений ничего не объясняет, а только окончательно запутывает, он возопил страшным голосом, задав себе в сто первый раз простой вопрос: а что же все-таки такое сущность, что я с ней так маюсь?! Бросился, естественно, за ответом к наставнику. Наставник говорил туманно, обобщенно и непонятно, ссылаясь на эзотерическую информацию, недоступную неофиту. Он был прав. Все течет, все изменяется. В духовном сообществе идут свои процессы, возникают разнообразные группировки. И пришло время нашему искателю узнать поподробнее про эту самую сущность. Начнем со знаменитого метода качественных структур (МКС).
Метод качественных структур
Давайте попробуем заглянуть в основы нашего мыслительного аппарата. В основе его, естественно, лежат какие-то аксиоматические вещи, то, на чем все базируется. Когда мы о чем-то думаем, что там, в глубине у нас, в качестве фундамента?
• Есть мироздание. В том, что оно есть, уверены все. И все, о чем мы думаем, находится в нем.
• Есть Я — тот, который думает.
• Есть нечто, что имеет форму. Даже если это нечто я назову бесформенным — это и будет его форма. Как только я об этом нечто что-то думаю — я выделяю его из общей массы возможных объектов думанья. Я его выделяю, придавая ему некую форму.
• Это что-то, нечто имеет пребывание (бытие). В той или иной форме оно существует, то есть бытийствует. Даже если это что-то некая абстрактная идея, она как предмет моего думанья существует.
• Это нечто связано с чем-то другим. О чем бы я ни помыслил внутри себя, даже если я на этом не акцентирую внимание, уверен в том, что ничего не существует абсолютно отдельно. Оно, так или иначе, связано еще с чем-то.
Вот, собственно говоря, и все. На таких скудных основах стоит вся система нашего думанья. Стоит убрать отсюда что-нибудь, мы уже не имеем возможности думать. Потому что, если нет мироздания, то ничто нигде не находится, в том числе и я, думающий. А если оно нигде не находится, значит, оно не бытийствует, а если оно не бытийствует, я не могу о нем думать, даже как о несуществующем, потому что несуществование — это тоже форма бытийствования.
Если нет меня, то и думать некому.
Если это что-то невозможно выделить, то есть это что-то не имеет формы, думать об этом невозможно. Нет объекта думания.
Если это что-то не имеет пребывания, то у него нет ни бытия, ни небытия. Думать не о чем.
Если это что-то существует отдельно и ни с чем не связано, тогда это — мироздание. Кольцо замкнулось.
От высшего уровня абстракции спустимся к более конкретному плану.
Что мы выделяем?
• Форму как факт существования. Если справедливо суждение, что все явленное отграничено, сначала это должно нам явиться. Так или иначе, но явиться. Мы обнаруживаем существование вещи, объекта, предмета, ситуации, если мы можем ее выделить и тем самым задать форму.
• Следующее необходимое условие — это «что-то» «как-то» существует. Не просто существует, а существует «как-то» (как-то пребывает).
• Его существование — пребывание — имеет некую качественную определенность, то есть это «что-то» с «чем-то» связано.
• Если происходит процесс осознания, то всегда есть тот, кто это осознает.
Самоосознавание это все и соединяет.
Значит, вне осознавания эти три условия невыполнимы. Мы разглядываем, кто-то разглядывает, кто-то думает, я думаю… Всегда существует глаз смотрящий, который сам на себя посмотреть не может, иначе возникнет так называемая «дурная бесконечность» — закон отражающих друг друга зеркал. Если мы будем смотреть на осознавание — мы опять увидим форму, как оно пребывает, с чем оно связано и т. д. и т. д. Все стоит на четырех столбах, на трех китах и одном гвозде, который всех этих китов соединяет, — осознавании или пустом Я.
Линейное мышление
Что с этим делать? А почему с этим надо что-то делать, если так мозги устроены? Или не так? И с чем, собственно, делать? Какие существуют варианты действия со стороны нашего мыслительного агрегата? Наиболее распространенный вариант — это все свернуть в точку. Понятно, что когда это все свернуто, тогда это осознается, и этому дается имя, название. Мы говорим «дерево» и дальше начинаем: дерево это — то, то, то, это так называемое точечное мышление. А от точки к точке что можно проложить? Линию. Можно много линий, но все равно это будут линии.
Так формируется линейное мышление, оно является основой вербальной реальности, реальности имен. А раз реальности имен (названий), то реальности грамматики и т. д. Именно на этом построены грамматика и семиотика — науки о знаках. Наше внимание, соединенное с именем, следует, как фонарь в темноте, по некоторой линии.
Когда-то в юности, открыв для себя основные принципы линейного мышления, я на спор брался любого человека максимум за 20 минут привести при свидетелях к утверждению, противоположному тому, с которого он начал. Поскольку, грамотно влияя, линию всегда можно загнуть, вплоть до закольцовки.
Такое часто происходит с людьми, — они попадают в интеллектуальный тупик. Вернее, им кажется, что это тупик, что линия куда-то уперлась и не может пройти дальше. А это просто змея, кусающая себя за хвост, это кольцо. Наблюдения подтверждают, что гораздо чаще психологическое переживание умственного тупика связано не с тем, что вы уперлись в неразрешимую умственную проблему, а с тем, что вы своей мыслью ходите по кольцу. Психологически же человек действительно переживает ситуацию как тупиковую, эмоционирует, в истерику впадает, фрустрирует, собирается покончить с собой, в очередной раз уйти из этого мира, поменять партнера, страну проживания, профессию и т. д. Такова плата за простоту вербальной реальности.
Почему мы раньше любили читать, а теперь любим смотреть? Потому что мы любим, чтобы нас вели по чьей-то линии. Это ситуация минимального интеллектуального напряжения. Меньше быть не может. Так что, когда хотите интеллектуально расслабиться — читайте детективы, если умеете читать. Если не умеете — смотрите мыльные оперы и детективы. Вас ведут по линии. Никаких закольцовок. В этом заключается профессия сочинителя — водить людей за нос. А они отдыхают. Потому что им думать, даже в такой простой форме, уже не надо.
