Джон Элдридж - Хождение с Богом

Прощание со Скаутом было самым тяжелым и самым прекрасным из того, чем мы могли поделиться с мальчиками, кроме смерти моего лучшего друга Брента восемь лет назад. Но тогда мальчики были совсем маленькими, и это горе мне пришлось переживать в основном самому. Мы все собрались вокруг Скаута. Друзья, которые пришли попрощаться, извинились и ушли, чтобы дать нам побыть с ним последний час. Ветеринар должен был прийти в пять часов. Мы сидели вокруг Скаута на полу, гладили его мягкую шерсть, целовали в нос, говорили, как сильно мы его любим, и плакали. Мы говорили о том, что мы любили в Скауте. Он слегка вильнул хвостом. Но в основном мы плакали. Мне было больно оттого, что мои сыновья так сильно горевали, хотя я понимал, что эта утрата для них стала вступлением во взросление. Это тоже нужно было преодолеть. Я был рад, что они не скрывали своих слез.

Когда ветеринар подъехал к нашему дому, я сказал мальчикам: «Пора попрощаться со Скаутом. Поцелуйте его». Они целовали его, а мое сердце разрывалось от боли.

Ветеринар распорядился положить Скаута на полу в гостиной. Он был добрым и чутким человеком. Затем он выскользнул из комнаты, оставив нас наедине с нашим горем. За окном лучи заходящего солнца окрасили все вокруг золотым цветом, какого я прежде не видел. Присутствие Бога ощущалось так явно.

Не знаю, как вы это воспримите, но я расскажу остальную часть истории. Когда Скаут умер, я услышал его лай. Не в памяти, не в прошлом, но там же. В Царстве Божьем. Я подумал: «Неужели? Неужели я это слышу?» Я верю, что Бог сохраняет животным жизнь в вечности. В конце концов в Писании говорится, что лев будет играть с ягненком. Так что в Царстве будут по меньшей мере львы и ягнята. Зачем, в таком случае, Богу ограничиваться только этими животными? Многие ученые богословы верят, что на небесах мы увидим своих любимых животных. Однако я не хочу затевать богословские споры. Я спросил Иисуса: «Что собаки делают в Царстве Твоем, Господь?» И Он сказал: «Они бегают». Затем глазами моего сердца я увидел Скаута, который бегал у ног Иисуса с целой сворой очень счастливых собак.

Я рассказал эту историю Стейси и мальчикам, и Блейн сказал: «Да. Я тоже слышал его лай. Сразу после того, как Скаут умер. Иисус сказал: „Он не отдает Мне мяч”». В этом была суть Скаута. Он приходил к тебе поиграть с теннисным мячом в зубах, но отдавать его никому не хотел. Услышать это от Иисуса было самым утешительным для нас.

Мы похоронили Скаута в саду, на склоне холма среди молодых дубов. За день до этого я вырыл там могилу. На выбранном мной месте лежал небольшой гранит размером с ладонь, в форме сердца. Я сохранил его, и когда мы похоронили Скаута, я показал его Стейси и мальчикам. Это еще один подарок от Бога. Он утешает наши сердца. Затем я положил этот гранит на пирамиду из камней, которую мы возвели над могилой Скаута.

Я боялся смерти Скаута, боялся того горя, потому что смерть Брента годы назад стала для меня самым сокрушительным переживанием, через которое мне пришлось пройти. Я боялся, что смерть Скаута откроет двери для того горя. Подобная печаль, похоже, связана со всеми прежними печалями в жизни. Ты словно открываешь дверь в кладовую, где хранятся печали. Но этого не случилось. Были отзвуки смерти Брента, но на этот раз я воспринимал их по-другому. Совсем иначе. Такое впечатление, что я полностью исцелился. Вот это да. Во мне действительно произошло исцеление.

И еще. Когда я попрощался со Скаутом, я также сказал: «Мы еще увидимся, мой мальчик». Я что-то разрешил в своей душе. Наши утраты не навечно, если они в руках Божьих. В этом вся разница.

Решение усыпить Скаута было самым болезненным из всех решений, которые мне приходилось принимать, потому что вся тяжесть этого выбора ложилась на меня. Я знал, что рак распространяется с огромной скоростью. Я знал, что Скаут очень скоро станет неподвижен. И все же трудно решить, когда именно прервать жизнь семейной собаки. Когда я воскресным вечером молился об этом, я услышал, как Бог сказал: «Через два дня». Мы усыпили его во вторник. У нас оставалось два дня. И когда я боролся со своими сомнениями, я также услышал, как Бог сказал: «Ваши сердца». Это было проявление доброты с Его стороны. Для наших сердец было бы мучительно смотреть, как рак будет изменять Скаута до неузнаваемости.

И хотя все это бывает действительно трудно, мы не испытаем одиночества и тоски, если пригласим во все это Бога.

Я заметил, что Иисус предлагает мне сегодня утешение и благоденствие. Но я также заметил, что я сам выбираю принять это. Кажется почти неприличным чувствовать себя хорошо всего через несколько дней после смерти Скаута и всего того, через что прошла наша семья. Словно хорошее самочувствие преуменьшает то значение, которое имела для нас собака, преуменьшает печаль утраты и особенно игнорирует чувства других людей, потому что они в таких ситуациях не чувствуют себя хорошо. Это почти то же, что чувство вины выжившего в катастрофе человека, та мысль, которая постоянно его точит: «Посмотри на других людей, я не должен чувствовать себя счастливым».

Но будьте осторожны с такими рассуждениями. «Я должен чувствовать себя плохо» очень скоро может превратиться в согласие с дурным самочувствием, после чего не стоит удивляться тому, что вы действительно будете чувствовать себя плохо. Ради Бога, примите благодать Божью, когда она придет. Это дар, и если Он дает его, будет правильным его принять.

Проснувшись этим утром, я почувствовал, что Иисус рядом, ближе, чем обычно. И это так приятно. Я бесконечно благодарен Ему за такую близость и мою способность радоваться этой близости. Но потом на меня начинает наползать тяжесть.

Сначала это кажется естественным. «Это из-за Скаута, конечно, я чувствую тяжесть». Но мне не нравится это ощущение. Когда приходит это чувство тяжести, присутствие Иисуса, кажется, отдаляется. И снова приходит мысль: «Конечно, Он уходит, ты горюешь, и для тебя это тяжелое время». Но нет, я хочу, чтобы Иисус был здесь, и я не думаю, что эти ощущения от Бога. Поэтому я начинаю молиться против этого, и действительно, эти чувства уходят. Не сразу, не быстро, но я чувствую, что в духовной реальности ситуация начинает меняться. Здесь что-то все еще пытается сыграть на смерти Скаута, пытается найти лазейку для того, чтобы затуманить нас.

Нам следует помнить об этом, ибо сатана умеет пользоваться различными обстоятельствами.

Он всегда ищет открытые двери, возможности или трещину в доспехах. Он хватается за то, что может быть обычным событием, будь то спор, эмоции, различные потери и утраты, и использует для запуска своей лжи, обмана и давления. Я чувствовал это в ситуациях с дурными вестями о других людях. У меня все прекрасно, и вдруг мне рассказывают историю о трудностях или утратах, которые переживает кто-нибудь из моих друзей. Тут же меня охватывает ощущение сгущающейся тьмы, сначала ненавязчиво, но потом начинаешь думать: «Правильно, вот чем на самом деле является жизнь, все сложно и непредсказуемо». Все воспринимается как атака на мою веру. Конечно, что-то в этом объясняется моими собственными странностями и страхами. Но не все.

Я видел и обратное. Помню, несколько лет назад я ехал по красивому побережью Южной Калифорнии, мимо великолепных особняков, роскошных машин и огромных дворов поместий. Было так хорошо. Сердце наполнялось надеждами. «Ты видишь, — вдруг пришла мысль, — всего можно достичь, и жизнь может быть прекрасной, если у тебя есть деньги». Станем ли мы жертвой таких мыслей, зависит от нашего мировоззрения, нашего основного понимания того, что происходит. Я знаю, что многие люди верят этой чепухе, соглашаются с этим, потому что не понимают, что соглашаются с врагом, или же просто не хотят разбираться с этим. В результате они получают новый виток войны.

И теперь я горюю об утрате дорогого для меня существа, а ко мне подползает дух, который пытается воспользоваться этой возможностью, чтобы ввергнуть мое сердце в отчаяние. С этим легко можно было бы согласиться. Я устал, и мне больно. Нужно ли с этим сражаться прямо сейчас? Если я хочу быть свободным от угнетения, то да.

Дорогие друзья, вы должны помнить, что мир, в котором мы живем, находится в войне.

Почему это так трудно понять? И даже когда мы приходим к этому выводу, а приходят к нему лишь немногие, почему нам так трудно помнить об этой реальности каждый день? Что это за склонность в нас, что за тенденция игнорировать очевидные факты? Это действительно очень странно. Что это за упорство в нас, что за желание видеть жизнь так, как нам хочется, в противоположность тому, какой она является на самом деле? Возьмем, к примеру, терроризм. Вскоре после террористической атаки 11 сентября в нашем национальном сознании возникло неизмеримое количество страсти и решимости, направленной против терроризма. Эта атака пробудила всех нас. На некоторое время. Наклейки на задних стеклах машин и большие плакаты обещали — «Мы никогда не забудем».