Александр Медведев - Тайное учение даосских воинов
— Да успеешь ты к своей дылде круглолицей.
— Ты что, следишь за мной? — оторопел я.
— Нет, я просто читаю у тебя в мозгу, — с невинным видом сообщил Ли.
— Тогда прочти еще что-нибудь.
Он с явным удовольствием начал описывать дом, в который я прихожу, его обстановку и как я с ужасом жду каждый раз появления родителей своей подружки.
— Мне кажется, что ее отец — какой-то важный чиновник, — сказал он, мимикой и голосом подражая профессиональным гадалкам. — Точно, он служит в правоохранительных органах и, возможно, имеет чин офицера. Мать девушки очень строгая и бесконечно любит свою дочь.
Ли начал в мельчайших деталях описывать обстановку прихожей.
— Так вот ты заходишь, заходишь, заходишь, — повторял он, внимательно глядя на меня. — Прямо перед тобой вешалка, влево и вправо уходят двери, снизу с левой стороны подставка для обуви. Туда ты ставишь свои ботинки…
Ли говорил и говорил.
Как я узнал впоследствии, суть этого упражнения заключалась в том, что Ли извлекал информацию из моего подсознания не только телепатически, но и визуально, втягивая меня своим рассказом в воспоминания о ситуациях и наблюдая за моими мимолетными идеомоторными реакциями, к которым он был исключительно чувствителен. Подрагивания век, глаз, незаметные движения моих рук позволяли ему еще точнее воспроизводить и описывать образы, возникающие в моей памяти.
Ли рассказывал об одной из моих подружек, к которой в то время я испытывал самые теплые чувства. Он все угадал совершенно точно. Девушка была дочерью полковника милиции, высокого роста и, как Ли пошутил, соответствовала мне по размеру. Меня привлекала ее доброта и нежность, я был действительно влюблен, но понимал, что проза жизни сильнее моих чувств, и не хотел обрекать ее и себя на тяготы совместного существования, хотя, конечно, самым решающим фактором в наших отношениях было то, что я никогда бы не смог пожертвовать учением и следованием по пути воинов жизни ради зарождающейся любви.
Ли прервал мои размышления, продолжив свой рассказ. Его взгляд расфокусировался и был направлен слегка в стороны и в никуда. Ли пересказывал наши разговоры, то, чем мы занимались, включая такие интимные подробности, что я полностью отбросил мысль о том, что он узнал это, следя за мной. Он описал даже вкус украинского борща, который моя подруга сварила с такой любовью, и то, как она кормила меня.
— Да, — сказал Ли, причмокивая губами. — Ты не дурак поесть. Если бы меня так кормили, я бы тоже, может быть, увлекся женщиной больших размеров.
Он несколько раз с блаженным выражением лица втянул носом воздух.
— Ух, ты, какой аромат исходит от этого украинского борща! — воскликнул он.
— Ли, как ты делаешь это? — спросил я.
— Очень просто. Я расслабляюсь и, зацепившись за какой-либо образ, возникший в твоем мозгу, раскручиваю всю картину. Главное — правильно начать и почувствовать, что ты находишься на нужной волне, и тогда можно рассказать очень многое о людях знакомых и незнакомых. Важную роль в этом процессе играет взгляд. Фаза должны быть слегка расфокусированы, чтобы окружающий мир потерял четкость очертаний, со слегка прикрытыми веками. Направив взгляд вдаль, сосредоточься на тех образах, которые проплывают перед твоим внутренним взором или просто возникают у тебя в мозгу. Настройся на меня и попробуй ухватить мое настроение.
Ли уже и раньше передавал мне специфические состояния, которые очень трудно описать словами. Это было так называемое бессловесное обучение, когда ученик настраивается на внутреннее состояние Учителя, как бы сливаясь с ним.
Я расслабился, попытался мысленно слиться с Ли и действительно уловил мимолетное ощущение некой отстраненности от окружающего мира, легкой взвешенности сознания, когда образы, поначалу расплывчатые, а потом более четкие начинают проплывать передо мной. Я даже услышал тихий голос, словно нашептывающий мне в уши комментарии к возникающим образам.
— Кажется, ты понял, как это делается, — сказал Ли. — Остается только попробовать на практике.
Попрактиковаться мне удалось уже на следующий день. Я с приятелем ехал из города в сельхозинститут в забитом людьми двадцать пятом автобусе. Мы болтали о тренировках и о девушках. Я спросил его, где он провел вчерашний вечер. Он сказал, что ходил на день рождения к своей подружке. Неожиданно на меня нахлынуло ощущение отстраненности, испытанное вчера с Ли. Мои глаза расфокусировались, словно помимо моей воли, и передо мной неясно очертилось хищное лицо блондинки лет двадцати пяти. Я чувствовал исходящую от нее злобу и зависть. Неожиданно для себя я сказал:
— Ну и стерва же та блондинка, которая была на дне рождения. Смотри, как бы она не испортила твои отношения с подругой.
Эти слова оказались полной неожиданностью для моего приятеля.
— Откуда ты знаешь про блондинку? — удивился он. Я напустил на себя загадочный вид.
— Ты же слышал, что я занимаюсь самыми разными вещами. Я просто читаю у тебя в мозгу, — с напускной скромностью ответил я.
На выражение лица моего друга стоило посмотреть, и я, отметив про себя неумение обычных людей следить за своей мимикой, решил закрепить успех. Нового образа у меня не возникло, но какое-то смутное ощущение заставило меня сказать:
— Она была в цветастом платье.
— Да, платье было очень переливчатое.
Эти его слова вызвали вспышку яркого света у меня перед глазами, и я увидел блондинку в ярком переливающемся платье. Зацепившись за образ и не давая ему угаснуть, я начал описывать цвет и фасон платья, потом картинка ожила, задвигалась, и я рассказал, как блондинка ходила по комнате, держа бокал вина между средним и безымянным пальцами правой руки. Вдруг я понял, что обычно люди так не держат бокалы, и попытался понять, почему она ведет себя именно так. Я увидел, что блондинка имела привычку курить, держа сигарету в той же руке, что и бокал, и что-то сказало мне, что она считает такое поведение загадочным и неотразимым.
Мышцы моей правой кисти напряглись, я почувствовал тяжесть бокала и сигарету, зажатую между большим и указательным пальцами. Я поднес руку ко рту, продемонстрировав приятелю, как именно курила блондинка, чем поверг его в еще больший ужас. Я рассказал, что левой рукой блондинка непрерывно жестикулировала в воздухе, подчеркивая каждую свою фразу, и ей казалось, что это верх изящества, хотя на самом деле она была насквозь лживой и искусственной.
— Она смертельно завидует твоей подруге и вашим отношениям, — сказал я, — и все время наговаривает на нее. Не стоит прислушиваться к ее словам.
Выражение лица моего друга показывало мне, что каждое мое слово попадает в точку.
И тут меня понесло. Привязавшись к образу блондинки, я почувствовал, что становлюсь ею, и увидел все вчерашние события ее глазами. Я забыл, что нахожусь в автобусе, и полностью погрузился в созерцание картин, проплывающих перед моим внутренним взором. Я рассказал, как начался вечер, как выглядели гости, что они делали и говорили, описал взаимоотношения подруги моего приятеля с ее родителями, родителей блондинки, ее мать, вечно скандалящую с отцом и требующую большего внимания для дочери, отца, научного работника, забитого и вечно загнанного в угол двумя злобными гарпиями. Я увидел, что у блондинки был парень, и описал его черные вьющиеся волосы, нос с горбинкой, взгляд, который можно назвать орлиным, и гордую осанку. Я понял, что парень-грузин, его образ стал ясным, так что я смог в деталях описать его одежду и рассказал, как он поссорился с блондинкой из-за того, что она проявляла повышенный интерес к моему приятелю.
Незаметно мы доехали до института, мой друг напомнил мне, что пора выходить, и только тут я вспомнил, где нахожусь.
Оглядевшись вокруг, я понял, что являюсь объектом нездорового внимания со стороны пассажиров автобуса, которые смотрели на меня с каким-то странным, немного угнетенным и в то же время восторженным выражением.
Мой приятель, с тех пор безоговорочно поверивший в мои сверхъестественные способности, начал хвостом ходить за мной, требуя новых демонстраций моих талантов и объяснения того, что он видел. Поскольку к тому времени я прочитал множество книг по экстрасенсорике, мне было нетрудно давать ему объяснения без упоминания имени Ли.
Когда во время следующей встречи я рассказал Учителю о том, что в автобусе у меня получился рассказ по наитию, он, не выразив особого восторга, заметил, что это вполне естественно и что главное — войти в нужное состояние, а дальше все получится само собой.
Я захватил с собой ксерокопию самиздатовской книги по философским вопросам кунг-фу, которую я еще не успел прочитать, и показал ее Ли. Он открыл ее на середине и начал читать, демонстративно покачивая головой и цокая языком так, словно нашел там какие-то необычайно интересные откровения. Помимо своей воли я заинтересовался и потянулся посмотреть, что же он такое читает, но Ли жестом злокозненного ребенка захлопнул книгу, спрятал ее за спину и нагло усмехнулся мне в лицо.
