Лариса Ренар - Эликсир любви
1906
– Крестная, мне кажется, я начала обретать свою силу. – приехав к нам, Аннушка спешила поделиться новостями. Мы с нетерпением ждали ее приезда, гадая, как могла пройти ее встреча с Николаем.
– Вы представляете, он меня не узнал, когда я вышла в новом платье и с ребенком на руках. Стоило ему переступить порог, как я тут же стала громко говорить Ванечке: «Посмотри, маленький, твой папа приехал», – и Ванечка так заулыбался и стал тянуть ручки, что Николай не устоял и стал его тискать и подбрасывать вверх. И когда я увидела, что они оба уже утомились, я тут же отдала Ванечку няне, а сама села за стол и стала с умилением смотреть, как Николай ест. Хотя мне хотелось вцепиться ему в волосы и закатить истерику. Но я держала себя в руках и представляла, крестная, как вы и учили, что передо мной маленький мальчик, такой же неразумный, как Ванечка.
– Помогло? – спросила я.
– Варя, ты не представляешь, как только я представила его маленьким мальчиком, вся злость куда-то улетучилась, и я чувствовала только жалость к нему. И видно, это читалось в моем взгляде – он весь как-то съежился и стал спрашивать, как Ванечка. И уж здесь я заливалась соловьем, но рассказывала не о больном животике и газиках, как раньше, а о его улыбке, как он смешно морщит носик, так же как Николай, как его губки похожи на губы матушки Николая. И когда вечером Николай засобирался как бы играть в карты и осторожно мне об этом сказал, я ответила: «Конечно, дорогой, отдохни, переключись», – и спросила, не дать ли ему свежую рубашку. Конечно, всю ночь я прорыдала, но когда он вернулся под утро, сделала вид, что сладко сплю. И тут случилось самое интересное. Я стала спать в шелковой сорочке и когда услышала шаги на лестнице, красиво обнажила одну грудь и, отбросив одеяло, разметалась по кровати, покусав губы. Я даже сама чувствовала, как соблазнительно и маняще я выгляжу. Даже после бурной ночи устоять было трудно. И он, конечно же, не устоял. И тут я делаю вид, что еще сплю и не понимаю, что происходит.
– И что? – Мы затаили дыхание, слушая рассказ Аннушки.
– Судя по тому, как удивленно наутро смотрел на меня Николай, это на него произвело впечатление. Наверное, решил, что ночью я себя не контролировала и во мне проснулась порочная часть меня, до этого тщательно скрываемая.
– И что было утром?
– Я сделала вид, что ничего не помню из того, что было ночью, и была так же спокойна и мила. А когда я встала пораньше и подала ему завтрак, сама наливая кофе, думаю, он ушел на службу озадаченный. Но я рада, что он ушел. Честно говоря, держаться очень трудно, как представлю, что он вечером опять пойдет к ней, так внутри все переворачивается.
– А зачем представлять картины, как он идет к ней и что там происходит, неужели ты не понимаешь, что чем больше ты об этом думаешь, тем больше энергии ты направляешь на эту ситуацию, сама же создавая ее.
– То есть вы хотите сказать, что, когда я представляю их вместе, я способствую их встречам?
– Конечно! Ты энергетически формируешь поле будущего, и все, что им остается, просто войти в это поле, не прикладывая никаких усилий. Мир тут же реализует твои желания, и чем больше ты чего-нибудь опасаешься, тем больше энергии ты в это вкладываешь.
– И что же мне делать? – с надеждой спросила Аннушка.
– Сесть, успокоиться и каждый раз, когда у тебя перед глазами начинают появляться картины встречи Николая и его девушки, закрывать глаза, делать вдох и на выдохе представить себя на берегу океана.
«Как всегда, у тетушки на все случаи жизни имелась волшебная практика», – подумала я, слушая глубокий и медленный, успокаивающий голос тетушки.
Практика зеркал
Ты видишь, как перед тобой появляется огромное зеркало, и ты видишь в этом зеркале, как они встречаются, что они делают, что между ними происходит. Ты позволяешь проявиться самым сильным своим страхам, самым страшным твоим фантазиям. И, наблюдая все эти картины, ты чувствуешь, как в тебе закипает злость, и разбиваешь это зеркало на мелкие осколки. Посмотри, как набегающая волна смывает все осколки в океан. И теперь представь, как перед тобой появляется новое зеркало, и в нем ты видишь то, что ты хочешь увидеть. Как он обнимает тебя, как вы вместе идете, как он играет с ребенком. Постарайся увидеть как можно больше деталей, услышать смех малыша, ощутить вкус ваших поцелуев, почувствовать силу его объятий. Поблагодари мир и возвращайся в реальность.
– И каждый раз, когда ты начинаешь рисовать себе ужасные картины их встреч, рисуй их в зеркалах и разбивай эти зеркала, меняя реальность, представляя желаемые события. Помни: все, что ты представляешь, происходит.
2006
– Все, что ты представляешь, происходит! – все, что я могла сказать, слушая Карину.
– Да уж! – кричала Каринка в трубку. – Мистика какая-то, стоило мне представить, что они сидят в кофейне и обсуждают, что им делать, как я забегаю в «Кофеманию» попить днем кофе, и что я вижу? Антон сидит с этой девушкой, и они о чем-то говорят, я на секунду замерла и никак не могу сообразить, развернуться, пока меня не увидели, и убежать или, наоборот, подойти. Но потом я подумала, лучше я испорчу им весь день. И тут Антон поднимает глаза и видит меня. Я чувствую, как он немеет и его охватывает ужас. И я как ни в чем не бывало мило улыбаюсь и говорю: «Привет, родной! – И киваю девушке: – Добрый день! Я не помешаю, если попью с вами кофе?» – «Что ты, садись, это – Даша, подруга одного из кайтеров, – тут же выворачивается мой муженек. – Учу молодежь жизни». – «Вижу, – спокойно говорю я, – наставничество – вещь хорошая», – и пристально, но спокойно разглядываю девушку.
– И как она?
– Похожа на меня лет двадцать назад, ты же знаешь, единственное, в чем постоянны мужчины, в своих вкусах на определенный типаж.
– И что же дальше?
– Дальше я сижу и смакую кофе, говоря о погоде и природе. Выпив кофе, я попрощалась, чмокнула Антона в губы и так же стремительно исчезла. Пришла домой и начала рыдать, и решила позвонить тебе, что мне сейчас делать?
– Поводов для рыданий абсолютно нет. Теперь все козыри у тебя на руках.
– Какие козыри? – всхлипнула Карина. – Она моложе и беременна.
– Так это самое замечательное. Любовница для мужчины символизирует иллюзию свободы, а дети – это уже обязательства, которых так боится большинство мужчин. Особенно если у них уже есть свои дети. Поэтому мужчина прекрасно понимает, что он просто меняет одну жену на другую, приобретая массу новых проблем. Причем все уже решенные жизненные вопросы встанут перед ним вновь. А еще через несколько лет он будет иметь все то же, от чего бежал, – вспомнив рассуждения всех знакомых мужчин, пыталась утешить я Карину. – Сможешь в красках ему описать, что его ждет? Как бы невзначай и ненароком.
– Попробую, – уже засмеялась подруга.
– Ты же знаешь, какие мужчины внушаемые. И как они боятся лишних проблем и неудобств. Причем важно рассказывать им о возможных ужасах на примерах других мужчин. Тогда они не так остро реагируют, но выводы для себя делают. И что еще важно – ты теперь можешь открыто ее обсуждать с Антоном, собрать о ней информацию, что именно в ней ему нравится, и общаться с ней.
– Зачем мне с ней общаться?!
– Как говорил Сунь Цзи в своем «Искусстве войны»: «Если вы не знаете ни себя, ни врага, вы проиграете. Если вы знаете себя, но не знаете врага, у вас 50 % шансов на победу. И только если вы знаете себя и знаете врага, то тогда вы победите».
1906
– Только зная соперницу, можно ее победить, – утешала Аннушку тетушка.
Прошло два месяца со дня нашего приезда, и Аннушка все это время максимально старалась не показывать виду, что знает, что происходит с Николаем. Но Николай не выдержал первым. Однажды он сел рядом с Анной и стал жаловаться ей, как ему сейчас тяжело, как он разрывается на две части, потому что любит и ее, и другую. Хорошо, что Аннушка морально была к этому готова, но боль от этого не стала меньше. Поэтому стоило Николаю закончить, как Аннушка, тут же сославшись на обещания навестить тетушку, примчалась к нам.
– Мне кажется, я поняла, что потеряла за эти годы, почему Николай увлекся другой, – задумчиво протянула Аннушка, закончив рассказ о том, что смогла узнать про пассию Николая.
Как тетушка и предполагала, ничего особо нового мы не услышали. Будучи Аннушкиной ровесницей, но не будучи замужем, девушка решила, что Николай – хороший вариант. В начале отношений ее устраивало, что Николай приходил к ней раза два в неделю и содержал ее. Но потом ей захотелось большего. Но для Аннушки многое стало восприниматься по-другому.
– И что же? – поинтересовалась тетушка.
– Я потеряла непосредственность и беззаботность, – делилась своими открытиями Аннушка. – Стала слишком серьезной и перестала принимать Николая таким, какой он есть. Я превратилась в критикующую и контролирующую мамашу, перестала быть нежной девчушкой и стала строгой дамой. Все равно это эмоциональный садизм – рассказывать жене о любовнице! – гневалась крестница Софьи Николаевны. – Никак не пойму, зачем он это сделал?
