Бхагаван Раджниш - Внутренние война и мир
Существует множество духовных утверждений. Они обладают ценностью, но несмотря на это являются голыми. Человек скажет: «Это — истина», — но его слова ничего не решат. Наши проблемы, наши тревоги находятся на совершенно ином уровне, и, исходя из этого, мы должны с ними работать. Кришна говорит как раз на том уровне, на котором пребывает Арджуна.
Если бы Кришна говорил на своем уровне, тогда Гита стала бы духовным писанием, но, в то же время, Ар-джуна не смог бы понять слов Кришны. Арджуна ответил бы Кришне: «Прости меня. То, что ты говоришь, возможно, и правильно, но эти слова не имеют отношения ко мне». В таком случае диалог между Кришной и Арджуной стал бы невозможным. Между ними возникла бы непреодолимая стена непонимания: один на небе, а другой на грешной земле. Слова Кришны не достигли бы ума Арджуны.
Но Кришна берет Арджуну за руку и начинает решать проблемы с того самого места, где сейчас находится Арджуна. Именно поэтому Гита представляет собой очень динамичную психологическую систему. По мере того как Арджуна растет, шаг за шагом растет и Гита. Если Арджуна делает шаг назад, Гита отступает вместе с ним. Если Арджуна падает на землю, Кришна склоняется к нему; когда Арджуна поднимается, Кришна встает вместе с ним. На всем протяжении Гиты в фокусе Арджуна, а не Кришна.
В центре Упанишад стоит мудрец; он изрекает мудрость. Он говорит: «Я сказал то, что узнал». Конечно, его слова не имеют прямого отношения к вам. Именно поэтому я называю Гиту «словами учителя».
Если бы Кришна говорил как просветленный, его слова не имели бы отношения к Арджуне. Чтобы Арджуне стало понятно, Кришне пришлось опуститься очень низко. Только так он смог донести свою мысль до Арджуны. Медленно Арджуна поднимается, и Кришна поднимается вместе с ним. На последних сутрах Гиты Кришна оставляет Арджуну в той точке, где заканчивается ум и начинается духовность. К этому моменту разговор подходит к концу — помимо всего прочего он теряет смысл.
Следовательно, я сделал тщательно продуманное утверждение, осознанное утверждение. Я ничего не говорю, не подумав; я ничего не говорю просто так. Я очень обдуманно сказал, что Гита является психологической писанием.
И будущее принадлежит психологическим книгам. У метафизических писаний нет будущего. Современный человек скажет: «Вот мои проблемы; решите их». Выживут только те, кто смогут предложить решение. Сейчас мир принадлежит Фрейду, Юнгу, Адлеру, Фромму и Салливану, а не Капиле и Канаде. У Гиты есть будущее только благодаря тому, что Кришне хватило смелости встать на путь психологии задолго до Фрейда, Юнга и Адлера — иначе Гита ушла бы в историю.
Я пришел к этому убеждению после длительных размышлений, вполне осознанно. Я не могу назвать Библию психологическим писанием — не могу. В ней содержатся некоторые психологические утверждения, но на более глубоком уровне даже они имеют духовную природу.
Под словом «духовный» я понимаю то, что в речах Иисуса описана некая известная ему реальность. И, по существу, данная ситуация стала причиной всех его бед. Иисус говорит о вещах, относящихся к небесам, но его слушатели понимали эти слова в земном смысле — и из-за этого он был распят. У современников были основания распять Иисуса, и ответственность за большую часть этих причин лежит на нем самом.
Иисус рассказывал о царствии Божьем, говоря: «Я сделаю вас наследниками царствия небесного», а люди думали, что он намерен дать им земные царства.
Иудеи донесли властям, что этот человек представляет опасность, он мятежник, он планирует узурпировать власть. Пилат спросил Иисуса: «Ты пытаешься захватить царство?» Иисус отвечал, что царство уже принадлежит ему, — но он имел в виду совсем другое царство: царствие Господне. Но в тот момент никто ничего не знал о таком царстве, и поэтому прозвучал приговор: «Этот человек опасен; его следует распять».
Никто не слушал Иисуса на том уровне, с которого он говорил. Особенность Иисуса в том, что ни один человек не достиг той стадии, на которой слова Иисуса были бы понятны. Итак, между Иисусом и его слушателями не существовало моста взаимопонимания.
Кришна был необычайным учителем. Он провел Арджуну от начального уровня до стадии выпускника. Это — долгое путешествие. Это — очень долгий и очень сложный путь. Я мечтаю о том, чтобы мы также смогли пройти здесь этот путь.
Ошо!
Вы сказали что человек раз за разом проходит через циклы рождения и смерти, жизнь за жизнью. Является ли такое повторение необходимым для того, чтобы достичь обновленной, более свежей жизни? Если нет, то когда человек преодолевает это повторение? Может ли учитель или писание чем-нибудь помочь в преодолении этого круговорота? Пожалуйста, поясните.
Жизни свойственно вечное возвращение. В этом есть смысл — оно несет с собой зрелость. У вечного возвращения свои опасности — оно порождает инертность. Когда человек проходит мимо одной и той же вещи дважды, перед ним открываются две возможности: либо во второй раз он переживет ее глубже, либо во второй раз он не испытает даже тех чувств, что были при первой встрече. Обе возможности открыты.
Вы едва ли когда-нибудь рассматривали дерево, растущее перед вашим домом; вероятнее всего, вы видели его столько раз, что теперь вам нет нужды смотреть на него. Нет ничего более странного для супругов, чем рассматривать друг друга. Муж и жена могут прожить вместе тридцать долгих лет. Они разглядывали друг друга давным-давно, в первые дни после свадьбы. С тех самых пор им так и не представился случай вновь по-настоящему посмотреть друг на друга. По существу, супруги не находят причин смотреть один на другого. Но, с другой стороны, муж не пропустит возможность поглазеть на незнакомую женщину, идущую по улице!
В действительности намного легче наблюдать за чем-то незнакомым. Знакомые вызывают в нас слепоту — их, как будто бы, закрывает непрозрачная тень. Не остается необходимости смотреть на незнакомого человека.
Например, закройте глаза и попытайтесь вспомнить лицо своей матери — и вы увидите, как это сложно. Вы с легкостью восстановите в памяти лицо актрисы из фильма, но, когда вы закроете глаза и попытаетесь увидеть лицо матери, оно начнет исчезать. Черты лица скоро смешаются; вам трудно будет удержать ее образ. Вы так часто и так близко видели лицо своей матери, но вы никогда не смотрели на него внимательным взором. Близость оборачивается незнанием.
Следовательно, постоянно проходя через один и тот же опыт — жизнь за жизнью, — вы имеете две возможности. И от вас зависит, что вы сделаете, только вы выбираете. У вас есть свобода. Либо вы станете бессознательным механическим существом, как и большинство людей...
Вы будете двигаться механически, совершая приблизительно одни и те же поступки каждый день. Например, вчера вы злились, и также позавчера, и задень до того — и также в прошлом году, и за год до этого. Вполне достаточно, если вы просто будете отдавать себе отчет в настоящей жизни. Если вы уже прожили пятьдесят лет, то сколько раз вы злились, сколько раз каялись после приступа гнева? Каждый раз за раскаянием следовала злость, а за злостью — раскаяние. И так далее и тому подобное. Со временем весь этот процесс превратился в рутину.
Взглянув на человека, вы легко угадаете, что прямо сейчас он в гневе, но скоро начнет в этом раскаиваться. Если вы уже несколько раз наблюдали этот процесс, то можете не только повторить слова этого человека, сказанные в гневе, но также предвидеть, что он скажет дальше. Кроме того, вы сможете предсказать, что он скажет в раскаянии после приступа злобы: он поклянется никогда больше не злиться, хотя он прежде уже много раз произносил эту клятву и она ничего не значит. Весь этот процесс превратился в бессознательную рутину.
Вместе с тем, если человек злится осознанно, тогда каждый опыт гнева будет приближать его к конечному освобождению от злобы. А если человек неосознанно погружается в гнев, тогда сам опыт злобы сделает ее еще более бесконтрольной.
Поэтому новые и новые рождения открывают перед человеком обе возможности. То, как они будут использованы, зависит лишь от нас самих. Жизнь дает человеку только возможности; мы вправе выбирать. Если человек постоянно злится, то становится приверженцем даже большей злобы, чем ему бы хотелось. А другой человек, пройдя через множество приступов гнева и увидев их тщету, бессмысленность, муки и безумие, сможет навсегда избавиться от злобы — если, конечно, он сделает этот выбор.
Тот, кого гнев делает все глупее и глупее, становится нерелигиозным. Этот человек полностью принадлежит земному миру. А тот, кто все лучше и лучше осознает свой гнев, становится религиозным. В жизни такого человека происходит революция. Итак, от самого человека зависит, какой будет его жизнь.
