Дзонгсар Кхьенце - Не счастья ради. Руководство по так называемым предварительным практикам тибетского буддизма
Часть вторая
Нёндро
6. Принятие прибежища
Зачем принимать прибежище?
Есть три ситуации, или «состояния», подталкивающие нас к принятию прибежища: страх, вера, или преданность, и сострадание. Самое сильный мотивирующий фактор – это страх.
Страх
Обычно мы чувствуем страх в отношении мирских событий, особенно тех, что связаны с обретением и утратой. Например, когда идёт дождь, мы, боясь промокнуть, прячемся, или принимаем прибежище, под зонтиком. Если взять буддийские страны, то там такой же страх побуждает крестьян и дельцов, которым нет дела до философии, молиться в буддийских храмах. Для таких людей ни закон взаимозависимости, ни шуньята ничего не значат, но, поскольку они родились в буддийской стране, Будда, Дхарма и Сангха стали их «Богом». Вот почему они, как попугаи, повторяют молитвы Трём драгоценностям, чтобы получить долгую жизнь, успешный бизнес и обильный урожай, а в обмен на это предлагают свои подношения и обходят по кругу святые реликвии.
Хотя такое отношение вовсе не конечная цель принятия прибежища, мы не должны насмехаться над ним, потому что для тех, чья вера проста, оно может быть ступенью к более глубокому пониманию. Кстати, такое отношение свойственно не только людям, родившимся в традиционных буддийских странах. Большинство из тех, кто принял Дхарму Будды как свой путь, склонны думать о Будде как о своём спасителе, подобно тому, как христиане думают о Христе и зачастую принимают в нём прибежище, потому что испытывают страх и потребность в защите. Это первая разновидность страха, подвигающего практиков к принятию прибежища.
Вторая – это страх перед страданиями сансары, например рождением в аду. Те, кого гнетёт эта разновидность страха, не заботятся о неурожае или увеличении банковского процента: они страшно боятся остаться узниками сансары и жертвами её обмана. Развивая в себе «мудрость знания», они осознают угрозы, которые таит в себе привязанность к сансаре, и их сострадание ко всем живым существам заставляет их бояться не только сансары, но и эгоистичного желания достичь только собственного освобождения (нирваны).
Третий вид страха, который (в дополнение к страху перед сансарой и нирваной) свойствен практикам ваджраяны, – это боязнь «нечистого восприятия». Ведь пока наше восприятие нечисто, корень крайней двойственности никогда не будет уничтожен.
Вера
Всё, что мы делаем в жизни, в некоторой степени требует веры. Например, когда вы хотите выпить чая, вы верите, что при наличии всех ингредиентов и чайных принадлежностей, применении корректного способа заваривания и некоторой опытности в этом деле, вы сможете приготовить чашку ароматного чая. Чтобы вы достигли успеха, ни одна из этих составляющих не должна быть обманчивой. Так что если в красивом чайном пакетике с изящной ниткой и ярлычком нет чайных листьев, из горячей воды не получится чая. Хотя этот пакетик с виду напоминает чайный, он не может выполнить своей задачи, он «обманчив».
Решение следовать духовному пути – это в жизни человека главное и самое важное дело, отваживаются на которое обычно тогда, когда вера в мирские цели потеряна, и это заставляет вас переключиться на более надёжный путь.
Если слушание и обдумывание учений, а также практика медитации вас вдохновляют, скорее всего, вы предпочтёте положиться на логику Дхармы. А когда вы постепенно разовьёте в себе непоколебимую веру в Будду, Дхарму и Сангху, у вас появится сильное желание следовать тому, что вы теперь считаете единственным в нашем мире поистине достоверным и необманчивым путём. Основываясь на этой вере, вы принимаете прибежище.
Разумеется, есть и другие причины для того, чтобы принять прибежище в Трёх драгоценностях, например появление у вас твёрдого убеждения относительно просветлённых качеств освобождения. Когда все эти основания начинают быть для вас важными и значимыми, идея освобождения становится всё более и более привлекательной. Так можно по-другому выразить мысль о том, что преданность и вера в Будду, Дхарму и Сангху утвердились в вашем уме.
В сущности, когда вы поверите, что Три драгоценности вас не обманут и что они представляют собой высочайшую истину, вы сдаётесь, вверяете себя этой истине, принимая прибежище.
Сострадание
Для тех, кто следует махаяне, более значительным толчком к принятию прибежища служит сострадание, которое мы ощущаем, когда понимаем, что все без исключения живые существа, мучимые страданием сансары, в то или иное время были теми, кого мы глубоко любили, и кто, возможно, даже пожертвовал своей жизнью, чтобы удовлетворить наши эгоистичные запросы. Но даже если у нас появилось такое понимание, мы всё равно бессильны им помочь, потому что слишком несвободны и целиком зависим от собственных ущербных кондиций и ограничений.
Как же в таком случае один беспомощный искатель покровительства в прибежище может помочь другому? Как сказал Шантидева, если тебя защищает тот, кто сильнее, то и ты сможешь кого-нибудь защитить. Следовательно, приняв прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, вы тоже сможете служить прибежищем, опорой и защитой для других.
Принятие прибежища: теория
В текстах ваджраяны Будду, Дхарму и Сангху часто называют другими словами, например «гуру, дэва и дакини», или, как в нёндро Лонгчен ньингтиг, «прана, нади и бинду», или даже «дхармакайя, самбхогакайя и нирманакайя». Слова, которые мы используем для обозначения того, в ком именно мы принимаем прибежище, не имеют большого значения. Гораздо более важно, чтобы мы понимали смысл, стоящий за словами, которые мы произносим, а именно: мы признаём, что обладаем природой будды, а потому можем достичь просветления.
Представьте, что вы моете очень грязную чашку из-под кофе. Что вы делаете, когда погружаете эту чашку в горячую мыльную воду? Большинство из вас скажут: «Я мою эту чашку». Но так ли это? Моете вы чашку или удаляете с неё загрязнения? Что велела нам мама, когда учила, что надо мыть после себя чашку? «Иди и вымой свою чашку», – таковы были её «глубинные наставления». Но хотя она говорила это, по сути, каждый день, она никогда не объясняла, что остатки кофе и чашка – это совершенно разные вещи, и что «вымыть чашку» на самом деле означает удалить загрязнения с чашки, которая сама по себе вовсе не грязная, никогда не была грязной и не будет грязной, но всегда будет только чистой и никакой иной. Однако на практике мамины глубинные наставления, основанные на многолетнем опыте мытья посуды, просты, каждый может их понять, и работа будет выполнена. Однако чашка и грязь – две разные вещи. Вы не моете чашку, а смываете грязь: если бы вам пришлось мыть чашку, она бы полностью исчезла. Так что смыть можно только грязь, и она не имеет с чашкой ничего общего.
Этот пример служит хорошей иллюстрацией одной из самых глубоких теорий бодхисаттваяны: все мы обладаем потенциальной возможностью стать буддами, потому что у всех есть природа будды. Трудность только в том, что всем нужно это понять. Что же мешает нам понять свою природу будды? Или, другими словами, что мешает нам понять, что чашка чиста и всегда была и будет такой? Омрачения, накапливаемые с безначальных времён, эон за эоном.
Если вам неизвестно, что будда-природа неотъемлемо присуща нам всем, то, следуя глубинным наставлениям, вы можете совершить весьма распространённую ошибку. На протяжении столетий очень многие практики ваджраяны совершали ошибку, представляя Будду в образе человека, который сидит в небе перед вами и у которого вы просите милости. Это теистический подход, который имеет больше отношения к таким традиционным религиям, как христианство, чем к буддизму. Так что, когда ученики по своему обыкновению спрашивают: «Как долго мне нужно практиковать принятие прибежища?», – сам ответ: «Пока тот, кто принимает прибежище, и обьект прибежища не станут нераздельными», – служит напоминанием о том, что абсолютный объект прибежища пребывает не где-то снаружи, но в природе их собственного ума.
В «Еше друбпа» Индрабхути 5 говорится, что в конечном счёте Будда, Дхарма и Сангха существуют в нашем уме, а все мысли, даже самые мимолётные, – это их проявления. Так что на этом уровне даже самая незначительная из наших мыслей не затронута загрязнениями и изначально чиста, а следовательно, содержит в себе все качества Просветлённого. Как сказал Джигме Лингпа, тотальная вера в Три драгоценности – это заключительная стадия относительной практики принятия прибежища, а видеть свой собственный ум как Три драгоценности – это заключительная стадия абсолютной практики принятия прибежища.
